4 июля 1969 года Кэтрин Шер, тик Цыганка, зашла в гости к Мелтону, с которым познакомилась через Пола Уоткинса. Цыганка рассказала Линде про “этого чудесного человека, Чарли”, о “Семье” и о том, что жизнь на ранчо у Спана — сплошные любовь, красота и миролюбие. Для Линды эта сказочная картина была “словно ответ на невысказанные молитвы”[148]. В тот же день она вместе с дочерью перебралась к Спану. Правда, Линда не увидела Мэнсона тогда же, зато перезнакомилась почти со всею “Семьей”, а они мало о ком еще говорили. Для Линды с самого начала было очевидно, что “все они поклонялись ему”.
Той ночью Текс отвел Линду в маленькую комнатку и поведал ей “невероятные вещи… что не существует ничего неправильного или дурного, что все хорошо… вещи, которые я не могла переварить”. Затем “мы с ним занялись любовью, и произошло нечто странное… я была как одержимая, в меня будто бес вселился”. Когда все кончилось, пальцы Линды оказались настолько крепко сжаты, что их ломило. Позже Цыганка сказала ей, что так люди переживают гибель собственного эго.
После занятия любовью Линда с Тексом разговорились, и Линда упомянула о наследстве Мелтона. Текс сказал, что она должна украсть эти деньги. По словам Линды, она отвечала, что не может сделать этого: Мелтон был ей другом, почти братом. Текс возразил, что Линда не может сделать ничего дурного, и подчеркнул, что люди должны делиться друг с другом всем, что у них есть. На следующий день Линда вернулась в трейлер и стянула оттуда 5 тысяч долларов, которые отдала кому-то — не то Лесли, не то Тексу. Она уже передала “Семье” все свои вещи, когда девушки заявили ей: “Все, что твое, — это наше, и все, что наше, — твое”.
Тём вечером Линда впервые встретила Чарльза Мэнсона. После всего, что она слышала о нем, Линда чувствовала себя как на смотринах. Чарли спросил, зачем она явилась на ранчо. Линда отвечала, что ее бросил муж. Протянув руку, Мэнсон пощупал ее лодыжки. “Они ему, кажется, понравились”, — вспоминала Линда. Затем он объявил ей, что она может остаться. Перед тем как заняться с нею любовью, он сказал Линде, что у той заметная фиксация на отце. Линда была потрясена проницательностью Чарли, поскольку отчим ей действительно не нравился. Ей казалось, что Мэнсон способен заглянуть внутрь нее, просветить насквозь одним только взглядом.
Линда Касабьян стала частицей “Семьи” — вместе с остальными участвовала в “мусорных рейсах”, занималась сексом с мужчинами, однажды обошла “тайком-ползком” чей-то дом и слушала рассуждения Мэнсона — о “The Beatles”, о Helter Skelter и о кладезе бездны. Чарли сказал ей, что черные держатся друг за дружку, они всегда вместе, в отличие от белых. Впрочем, ему был известен один способ воссоединить всех белых людей, заявил он. Единственный способ. Но Чарли не захотел пояснить Линде, в чем же он заключается.
А она и не спрашивала. С момента их первой встречи Мэнсон не уставал повторять: “Никогда не спрашивай почему”. И всякий раз, когда Линду озадачивало то, что он говорил или делал, ей напоминали об этом простом правиле. А также еще одну из излюбленных аксиом Чарли: “Нет смысла искать смысл”.
По словам Линды, вся “Семья” без исключения панически боялась чернокожих. По выходным Джордж Спан сдавал желающим своих лошадей, чем, собственно, и кормился. Порой среди этих воскресных наездников встречались и цветные. Мэнсон объявил всех их “пантерами”, явившимися на ранчо с единственной целью — шпионить за “Семьей”. Он всегда распоряжался спрятать девушек помладше, когда черные разгуливали где-то поблизости. По вечерам все должны были носить темную одежду, чтобы не бросаться в глаза, — и в конце концов Мэнсон стал выставлять вооруженных часовых, патрулировавших ранчо до самого утра.
Постепенно Линда пришла к убеждению, что Чарльз Мэнсон — вернувшийся на землю Иисус. Он ни разу не заявлял об этом прямо, но однажды спросил у нее: “Разве ты не знаешь, кто я такой?"
Она ответила: “Нет, а разве я вообще что-то знаю?”
Чарли не ответил, только улыбнулся и шутливо закружил Линду.
И все же у нее оставались свои сомнения. Матерям не разрешалось заботиться о собственных детях. Они разлучили ее с Таней, объяснила Линда, потому что хотели “вытравить эго, которое я вложила в нее… Поначалу я согласилась, подумала: это же здорово, если мой ребенок сможет стать человеком самостоятельно”. Кроме того, она видела несколько раз, как Мэнсон бил Дайэнну Лейк. Линда бывала во множестве коммун — от “Американского психоделического цирка” в Бостоне до “Сыновей матушки Земли” близ Таоса, — но нигде не встречалась ни с чем подобным и, забыв о предостережении Чарли, задала Цыганке тот самый запретный вопрос: “Почему?” Цыганка отвечала, что на самом деле Дайанне хотелось, чтобы ее поколотили, и Чарли всего-навсего оказал ей такую услугу.
Все сомнения, впрочем, отметал простой факт: Линда влюбилась в Чарльза Мэнсона.
Линда провела на ранчо Спана чуть больше месяца, когда вечером в пятницу 8 августа 1969 года Мэнсон объявил “Семье”:
“Время для Helter Skelter наконец настало!”
Если бы Линда замолчала, открыв нам лишь этот единственный фрагмент и ничего больше, она все равно осталась бы ценным свидетелем. Но рассказ Линды только начинался.
Вечером в ту пятницу, примерно через час после обеда, семь или восемь участников “Семьи” выстроились на дощатом тротуаре перед салуном, когда оттуда вышел Мэнсон и, позвав к себе Текса, Сэди, Кэти и Линду, приказал каждому раздобыть смену одежды и нож. Линду он также попросил захватить водительскую лицензию. Как я узнал позднее, Линда была единственной участницей “Семьи”, обладавшей действительной лицензией на вождение, — не считая арестованной тем вечером Мэри Бруннер. Именно это, решил я, и послужило одной из причин, по которым Мэнсон избрал именно Линду сопровождать остальных убийц, каждый из которых, в отличие от нее, провел рядом с Чарли уже год или более.
Линда не смогла найти свой нож (он был у Сэди), но получила взамен другой, взяв его у Ларри Джонса. Ручка ножа была разбита и заклеена изолентой. Бренда нашла водительскую лицензию Линды и вручила ее хозяйке приблизительно в то же время, когда Мэнсон сказал Линде: “Ступай с Тексом и слушайся его во всем”.
Как рассказала нам Линда, кроме нее самой, Текса и Кэти при этом присутствовали Бренда Макканн и Ларри Джонс. Они тоже слышали этот приказ, исходящий от Мэнсона.
Бренда оставалась тверда как кремень и наотрез отказывалась сотрудничать с властями. Ларри Джонс, н/и Лоуренс Бэйли, был костлявым, невысоким работником ранчо, вечно старавшимся снискать расположение “Семьи” и стать одним из них. Впрочем, Джонс обладал тем, что Мэнсон считал “негроидными чертами”; по словам Линды, Чарли называл его “каплей, криво упавшей с белого конца”. Поскольку Джонс присутствовал при том, как Мэнсон давал инструкции убийцам Тейт, он мог бы стать весьма ценным свидетелем — и представить независимое подтверждение показаниям Линды Касабьян, — поэтому я попросил сотрудников ДПЛА разыскать его и доставить ко мне. Найти Ларри им не удалось. Тогда схожее поручение получило Бюро расследований при окружном прокуроре; они нашли Джонса, но тот не захотел сообщить ровным счетом ничего. Он не сказал бы, который сейчас час, если бы мы спросили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});