Конструктор, уставший, предельно вымотанный заботами, находил-таки время для доброй улыбки, для поддержки других. Ко мне он относился с огромным душевным расположением, сразу сломавшим ту возрастную дистанцию, которая разделяла нас (он был старше меня на тринадцать лет).
Стоял октябрь, четвертый послевоенный. Городской комитет комсомола пригласил нас на празднование 30-летия ВЛКСМ, попросил выступить на одном из предприятий.
Я, по природе своей человек не очень разговорчивый, старался больше слушать. Особенно покорил меня тогда Марголин рассказами о своей военной юности, доверительным тоном, искренностью, открытостью.
– Как мне удалось справиться с такой нагрузкой, наверное, непосильной и для иного зрячего человека? – говорил он. – Не надо искать ответа в какой-то моей одаренности. Дело не в ней. Передо мной была совершенно ясная, отвечающая моим убеждениям, моему мировоззрению цель, и я со всей силой, со всем упорством добивался ее осуществления. Цель была в том, чтобы принести больше пользы Родине на конкретном участке – в оборонной работе…
Слепой человек, он все годы Великой Отечественной войны работал в арсеналах, на полигонах, оборонных заводах, внося свой вклад в совершенствование и создание оружия Победы.
Летом 1950 года мы встретились вновь. Он приехал к нам на завод. В один из вечеров собрались у меня дома поговорить о наших конструкторских делах. Допоздна сидели в моей небольшой комнатке, ели яичницу, пили чай. Удивительно созвучны были наши мысли, устремления. Мы говорили о наших новых конструкторских замыслах. Не смущали нас тогда коммунальные неудобства послевоенного быта. Забывались огорчения и от рабочих неудач. Это все было неважным – мы с оптимизмом смотрели в свое конструкторское будущее.
Когда прощались, вручил я Михаилу Владимировичу на память в качестве сувенира ударник необычной формы от последнего образца созданного в нашем КБ автомата. И увидел, как растроганно расширились его незрячие глаза. Он взволнованно ощупывал ударник пальцами и говорил, что более подходящего подарка для оружейника трудно и придумать.
Через несколько лет он прислал мне письмо, обращаясь и как к товарищу-оружейнику, и как к депутату Верховного Совета СССР. Марголину потребовалось изготовить в ходе работы над новым образцом несколько специальных пружин. В Москве никто не взялся их сделать. От настойчивого конструктора в большинстве своем просто отмахивались или отделывались деликатными обещаниями. Мне самому приходилось встречаться с фактами, когда в ходе доводки того или иного образца какую-то деталь из-за различных бюрократических проволочек невозможно было быстро изготовить, и я хорошо понимал состояние Михаила Владимировича. Знал: по пустякам он никогда не побеспокоит. И постарался сделать все возможное, чтобы пружины были срочно изготовлены и отправлены изобретателю.
В нашем КБ в собранной нами коллекции оружия есть и пистолет под официальным наименованием самозарядного спортивного пистолета 5,6-мм калибра конструкции Марголина. Мирное спортивное оружие, созданное конструктором удивительной судьбы. Когда беру пистолет в руки, вспоминаю наши встречи…
Марголин почти никогда не рассказывал о том, сколько неудач довелось ему пережить на тернистом пути конструирования, сколько обидного недоверия пришлось встретить от чинуш, отвергавших саму возможность слепого изобретателя творить, созидать. Выстоял он благодаря силе духа, постоянной нацеленности на решение сверхзадач. И появились новые образцы спортивного оружия системы Марголина. Среди них – однозарядный матчевый малокалиберный пистолет, однозарядный пистолет для начинающих, духовой пистолет…
Для Михаила Владимировича Марголина творить, создавать, приносить Отечеству максимальную пользу – означало отдавать себя до конца любимому делу, гореть на работе. Его без преувеличения можно назвать личностью героической. Я высоко ценю Михаила Владимировича за его конструкторский и человеческий подвиг.
Я рассказал о трех русских конструкторах, преодолевших барьер «известности», несмотря на явную нехватку специального академического образования. Конечно же, надо при этом учитывать обстоятельства того времени, в котором они жили.
Кстати, знаменитые зарубежные коллеги-конструкторы, с которыми мне удалось познакомиться лично, тоже начали заниматься конструированием оружия, не имея специального образования.
Создатель американской винтовки М16 Юджин Стоунер (1922–1997) во время второй мировой войны служил в морской пехоте США. Его воинское звание было – капрал (таким оно и осталось до его кончины). В армии он пытался, как и я, спроектировать пистолет-пулемет, но так и не закончил эту работу. В 1944 году (в неполные 22 года!) разработал эскизы своей первой винтовки, но проект не был реализован. А в 1952 году он разработал и воплотил в металл полуавтоматическую винтовку М5. В 1954 начал работу над штурмовой винтовкой AR-10, ставшей базой для разработки всех последующих образцов: М16, М16 А1, М16 А2.
Как и я, Юджин Стоунер создал ряд образцов с единым базовым механизмом: карабин, штурмовая винтовка, ручной пулемет, станковый и танковый пулеметы. Разрабатывал он оружие и под патроны разных калибров. Далеко не все образцы конструктора Стоунера были приняты на вооружение, но его штурмовая винтовка М16 и ручной пулемет с ленточной подачей патронов много лет успешно эксплуатируются военными как в США, так и других странах.
Израильский конструктор Узи Гал (1923–2002) родился в Германии, а в 1933 году, спасаясь от нацистов, оказался в Англии. В 1936-м – в контролируемой британцами Палестине. Окончив школу, вступил в ряды израильского сопротивления (подпольной пехоты), где ремонтировал и обслуживал оружие. За владение оружием в 1943 году был арестован и осужден к 6 годам лишения свободы. В 1946-м – помилован.
В 1948 году Узи Гал участвовал в войне за независимость в северном Израиле. Когда в мае 1948 года государство Израиль было образовано, Узи направили на офицерские курсы, где он продемонстрировал прототип пистолета-пулемета, который до этого разработал. Для продолжения работ по совершенствованию этого оружия его послали на одно из оборонных предприятий Израиля. И через два года, после доработки конструкции пистолета-пулемета, Вооруженные силы Израиля приняли образец на вооружение как штатный пистолет-пулемет, присвоив ему наименование «Узи» – по имени его создателя. Пистолет-пулемет «Узи» впервые поступил на вооружение войск специального назначения в 1954 году, а его создатель прослужил в Вооруженных силах Израиля до 1975 года и вышел на пенсию в звании подполковника. В дальнейшем жил и работал в США. За работы по созданию «Узи» он был награжден несколькими высочайшими наградами своей страны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});