не услышал подвоха до тех пор, пока этой ночью многие разведчики вдруг разом не сошли с ума – магия всегда берёт за шутки с человеческим разумом свою цену… Вот только для озарений было уже слишком поздно.
По пути Лексий ещё не осознавал, какой катастрофой обернулось для сильван это утро, не предвещавшее дурного. Факты ударили обухом по затылку: западное крыло оказалось здорово прорежено и разбросано в беспорядке, а ведь оттийцы не отступили насовсем – просто отошли, чтобы перестроиться и атаковать снова. Восточное крыло всё ещё было отсюда в дне пути и никак не успевало помочь.
Если бы плохие новости на этом и кончались.
Клавдий. Его величество Клавдий был тяжело ранен, если только вообще не убит – слухи, перепуганными птицами носящиеся из уст в уста, никак не могли найти общего знаменателя. Не то чтобы это было так важно прямо сейчас. Жив царь или уже нет, армия осталась без командующего, и, видят боги, она была в беде.
Конечно, Клавдия защищали в бою его волшебники, но чародеи Регины – вернее, один конкретный её чародей – вскрывали любой магический щит, как консервную банку. Вообще, судя по рассказам, в этом бою Гвидо Локки наконец сполна показал, на что способен…
А ещё поговаривали, что там, на поле битвы, видели Амалию Иллеш. Что это из-за неё Клавдий пришёл в такое бешенство, что сам бросился в драку. Те, кто не видел её своими глазами, не верили – какого чёрта женщине, тем более такой, делать посреди крови, грязи и смерти? Вам всем, наверное, почудилось со страху…
Вот только Лексий знал, что не почудилось.
Догадка, посетившая его ещё на Вороньем кряже, как-то незаметно превратилась в уверенность. Этот человек не может без неё колдовать. Он готов был дать руку на отсечение, что господин Локки не способен даже на самое крошечное колдовство, если царевны нет рядом.
Вот только чем это знание могло помочь? Разлучить этих двоих теперь было ничуть проще, чем силой желания сдвинуть гору.
В остатках сильванского лагеря, который с утра не успели свернуть, царил хаос – ржали кони, кричали друг на друга люди, взгляд всюду натыкался на раненых. Лексий, отставший от Каллио, остановил свою лошадь и спешился, отчаянно пытаясь понять, что делать и куда бежать ему самому. Самым умным было бы получить от кого-нибудь какие-нибудь распоряжения, вот только волшебниками формально командовал всё тот же Клавдий. Вот чёрт…
– Лексий!..
Голос Тарни звучал посреди всего этого так неуместно, что Лексий даже не сразу его узнал. Юноша стоял у входа в большую палатку – без плаща, с закатанными до самого локтя рукавами рубашки. Лексий хотел было подойти, но Танирэ сам подбежал к нему и взял его лошадь за повод.
– Как хорошо, что ты здесь, – сказал он. – Послушай, ты куда-нибудь очень спешишь?
Именно странная обыденность этого вопроса почему-то заставила Лексия осознать, что у Тарни нет ни кровинки в лице.
– Танирэ, что случилось? – нахмурился он. Айду, ну и сказанул! Как будто ты сам не знаешь, что здесь случилось…
Жеребёнок вздохнул, провёл пятернёй по волосам, убирая за ухо выбившиеся из хвоста пряди, и вдруг ни с того ни с сего спросил:
– Ты знаешь сказку про Ту́рина и Тру́ди?
Определённо, этот разговор с самого начала пошёл не туда.
– Нет, – опешив, признался Лексий.
Не глядя на него, Тарни задумчиво погладил поводящую боками лошадь по носу с белым пятном.
– Нам в Шелби её часто рассказывали в детстве. Это история о том, как мальчик и бездомная девочка-сиротка пытались победить злого колдуна. Не спрашивай меня, почему этим не могли заняться взрослые, я не знаю. Но меня всегда занимало другое… Ужасно странное. Само собой, там было длинное путешествие с кучей разных приключений, всё как положено… и в один прекрасный момент эти дети набрели на колодец, который мог исполнить желание… но только одно.
Он замолчал и пристально посмотрел на Лексия.
– Зато любое. Понимаешь? Они могли пожелать, чтобы этот колдун сгинул. Они могли хотя бы пожелать переместиться в его жуткий замок, до которого им было ещё идти и идти… Но вместо этого Турин попросил для Труди пару хороших башмаков, потому что на дворе стояла осень, а она бегала босиком. Эта проклятая сказка с самого детства не даёт мне покоя. Я до сих пор хожу и думаю: что это было – прекрасное благородство или чудовищная глупость? И где вообще кончается одно и начинается другое? И неужели «моё» правда значит больше, чем «важное»? Мораль, конечно, наверняка в том, что нужно заботиться о ближних и всё такое, но, видит небо, история получилась совсем не об этом…
Тарни вдруг сам оборвал себя на полуслове и рассмеялся звенящим, каким-то лихорадочным смехом.
– Ты, наверное, понять не можешь, к чему это я, – сказал он. – Про́пасть, клянусь, я и сам не понимаю. Я уже не помню, когда в последний раз спал дольше двух часов за ночь. По-моему, прошлой осенью…
– Тарни-… – начал было Лексий, но тот перебил:
– Видишь вон ту палатку? – он кивком указал себе за спину. – Он там. Клавдий.
На мгновение Лексий позабыл дышать.
– Что с ним? – наконец выговорил он. – Он правда серьёзно ранен?
– Смертельно, – просто ответил Тарни. – Не смотри на меня так! Я могу его спасти. За этим меня и позвали. Вот только…
Жеребёнок умолк и быстро оглянулся – словно проверить, не услышит ли кто-то лишнего.
– Лексий, – сказал он твёрдо, – как ты думаешь, если его величество… погибнет на войне, то Эдвину там, в Урсуле, хватит ума попросить у Регины мира?
Лексий почувствовал, как земля ухнула у него из-под ног.
Эта зима перемолола их всех. Разумный монарх отказался мириться со слишком сильным врагом, сказочный принц стал железным генрихом – и вот теперь самый кроткий, самый светлый юноша из всех, кого ты знаешь, задумал убить своего царя. Это было последней каплей. Последней соломинкой, способной свалить не то что верблюда – целый караван.
– Айду, ты сам послушай, что ты говоришь!.. – выдохнул он. – Вспомни хотя бы о присяге, она ведь тебя убьёт!..
Тарни кивнул.
– Да. Я знаю. Но я почти уверен, что успею. И меня никто не остановит, потому что волшебникам верят. Когда они опомнятся, будет уже поздно, – уголок его губ дрогнул, словно он хотел усмехнуться и не смог. – На самом деле, по сути, колдовать нет необходимости. Я мог бы просто дать ему умереть, но так будет верней… и ему не придётся страдать слишком долго.