– Ты здесь одна? – спросил незнакомец.
– Не-ет…
– Верно твоя мамаша пришла с тобой?
Венера покачала головой отрицательно.
– Кто же? – спросил худощавый мужчина.
– Мои сестрицы.
– А!.. Где же они?..
– Вот здесь недалеко.
– Зачем же ты их оставила?
– Не нарочно, я сейчас их отыщу.
– Я провожу тебя… вот, кажется, я их вижу…
– С которой стороны?
– Вон там.
Худощавый мужчина показал налево. Венера снова покачала головой и маленькой ручкой указала направо.
– Они там… – сказала она.
– Ну, пойдем туда… Ты из Тулузы, малютка?..
– Да… из предместья.
– И пришла послушать музыку и посмотреть на шутки мужчин, одетых в красное платье, и дам, разряженных, подобно королевам?
– Да.
– Это тебя занимает?
– Очень.
– Но ты так мала, что тебе не все видно?
– Правда.
– Хочешь посмотреть ближе? Так лучше?
– Очень хочу…
– Ну, так пойдем же.
– Куда?
– Поближе к балаганам… я возьму тебя на руки, и ты все увидишь…
Венера обрадовалась, но тотчас же прибавила:
– А мои сестрицы?
– Как только я поставлю тебя на хорошее место, я схожу за ними и приведу их к тебе. Пойдем же…
Незнакомец взял Венеру на руки, растолкал с этой легкой ношей толпу и скоро дошел до балюстрады. Эта балюстрада мешала публике взойти на платформу, на которой полдюжины шутов, мужчин и женщин, кривлялись и ломались под звуки нестройной музыки. Венера вне себя от восторга не могла наглядеться и наслушаться. Она удивлялась движению, шуму, костюмам, которые находила великолепными, и музыке, которая казалась ей гармонической. Через минуту незнакомец сказал ей:
– Кажется, все это очень нравится тебе?
– О! – вскричала девочка вместо ответа.
– А если бы ты видела…
– Что такое?
– Представление внутри балагана, ты сказала бы другое!
– О! – повторяла девочка.
– Хочешь посмотреть?
– Хочу.
– Ничего не может быть легче.
– Войдем.
– Нас пропустят?
– Конечно, если мы заплатим.
– У меня нет денег…
– У меня есть, я хочу доставить тебе это удовольствие.
Венера захлопала в ладоши с истинным восторгом, но почти в то же время лицо ее помрачнело.
– А сестрицы?.. – прошептала она. – Сестрицы не знают, где я!..
– Как только мы войдем в балаган, я пойду за ними и приведу их к тебе…
– Поскорее же…
Незнакомец снова поднял Венеру и прошел с ней через балюстраду. Потом поднял грубый холщовый занавес и вошел в палатку. Там на деревянной скамейке сидела женщина огромного роста с чрезвычайно раскрасневшимся лицом. На столике, стоявшем возле нее, находились бутылки, стаканы и сахарница. Толстая женщина, казалось, была пьяна и сверх того погружена в вакхические размышления. Приход худощавого мужчины заставил ее поднять голову.
– Это ты, Эшинэ?!. – сказала она.
Незнакомец приложил палец к губам и указал на девочку. Толстая женщина всплеснула руками. Она взглянула на Венеру и вскричала:
– Экая красотка!..
– Не правда ли, милая мадам Рогомм?..
– Сокровище!.. здравствуй, малютка, как тебя зовут?..
– Венера.
– Как?..
Девочка повторила.
– Венера! – сказала в свою очередь толстая женщина. – Как ей пристало это имя!.. Где ты поймал эту прекрасную птичку?.. – обратилась она к Эшинэ.
– На площади, в двух шагах отсюда.
– Молодец!
– Могу похвалиться.
– Одна она?
– Есть сестрицы…
Эшинэ подмигнул и сделал довольно эксцентрический знак. Потом продолжал, делая ударение на каждом слове.
– Сестрицы… за которыми я пойду… слышите ли, милая мадам Рогомм… за которыми я пойду… чтобы показать им представление, как этому херувимчику… Поставьте хорошенько этого прелестного ребенка и берегите как зеницу ока, пока я схожу за другими.
– Будьте спокойны, – отвечала толстая женщина.
Мужчина в сером платье опять подмигнул ей, приподнял холщовый занавес и вышел. Рогомм осталась одна с Венерой. Девочка не совсем успокоилась. Какой-то неопределенный страх овладевал мало-помалу ее душой. Она дрожала, сама не зная почему. Рогомм встала.
– Ну, душечка, – сказала она Венере, – пойдем посмотрим на представление. Но прежде выпьем стаканчик сладенького винца, чтобы освежиться.
– Мне не хочется… – пролепетала Венера.
– Ба! ничего, выпить все-таки можно… вино сахарное!.. очень вкусное…
И старуха положила несколько кусков сахару в стакан, наполненный до половины вином, и влила в эту смесь несколько капель из пузырька, который вынула из кармана. Потом размешала сахар оловянной ложкой и подала стакан Венере, говоря:
– Ну, малютка, выпей-ка попроворнее, потом мы посмотрим представление и подождем твоих сестриц…
Венера взяла стакан. Она не смела не выпить, несмотря на свое отвращение, но как только отпила немного, стакан выпал у ней из рук и она опустилась на руки Рогомм, которая, ожидая этого результата, была готова поддержать ее. Венера уснула.
CIII. Украдена!
Когда Венера проснулась от тяжелого и глубокого сна, произведенного сильным наркотическим средством, густой мрак окружил ее. В первую минуту она не поняла своего положения. Ей показалось, что она видит странный сон. Она протянула руки, понять где находится, и заметила, что лежит на куче соломы и сена. Она встала и хотела сделать несколько шагов, но наткнулась на холстинную стену. Она повернулась налево. Рука ее встретила такую же стену. Она пошла вперед. Пространство было свободно шагов на десять. Венера чувствовала, как свежий воздух ударяет ей в лицо. Наконец она достигла края своей тюрьмы и узнала, что находилась в покрытой холстом повозке, которая стояла на большой дороге, возле поляны. Венера робко высунула голову.
Зрелище, достойное карандаша бессмертного Калло, представилось глазам ее. Это был цыганский табор во всем своем живописном беспорядке. Ночь была мрачная. Труппа шарлатанов и акробатов, которых мы видели в Тулузе, расположилась вокруг большого костра, разложенного во рву. Эти разбойники, выйдя из города, сняли свои блестящие костюмы. Они выказывали теперь свои лохмотья с цинизмом и отвратительной неопрятностью! Худощавый мужчина походил на заморенную ласточку. Рогомм – на самую отвратительную колдунью. Ужин шайки приготовлялся в огромном котле, висящем над костром. Оборванные, голодные, отвратительные цыгане, казалось, были веселы и беззаботны. Бутылки переходили из рук в руки. Горящие уголья бросали красный свет на пьяные лица и производили эффект света, как в картинах Рембрандта. Слышались громкий хохот, веселые крики, непристойные песни. Словом, это было зрелище странное, смешное и ужасное.
Понятно, что ребенок в летах Венеры, не мог одним взглядом объять подробности набросанной нами картины. Девочка поняла только ее страшную сторону: чувствовала, что она одна, что она погибла. Она хотела бежать… Но каким образом? Куда? С тем врожденным инстинктом, который часто развивается в детях с преждевременной понятливостью, Венера рассчитала, что Тулуза должна была находиться в стороне, противоположной той, по которой следовала увозившая ее повозка. Она спустилась с этой повозки, решившись бежать по большой дороге до тех пор, пока достигнет дома своей кормилицы. К несчастью, в ту минуту, как нога девочки коснулась земли, платье ее зацепилось за колесо и заставило ее потерять равновесие. Она упала в песок. Шум от ее падения, как ни был легок, привлек внимание акробатов. Рогомм приметила девочку и своим грубым голосом произнесла страшное ругательство. Худощавый мужчина, заменивший синим изорванным балахоном серое платье, подбежал к Венере, поднял ее и притащил к шайке, сидевшей вокруг огня.