– А правда, что ректор замочил преподавателя?
– Ага… – сказал Павел безмятежно. – Я по следам все узнал… – и тоже отпил из стакана. Коньяк был не плох.
– Дела-а… Так вы ему за это, морду набили?
– За все… – Павел посмурнел, проворчал нехотя: – И за Валерку, и за свою поломанную жизнь…
– Ну, где ж у вас жизнь поломанная?! Знаменитый писатель… Гонорары в баксах…
– А куда деть полтора десятка лет нищеты и безысходности?..
– Ну… Эт, да… Эт, конечно…
– Я на него еще и заявление напишу. Дайте-ка листок бумаги…
Пока Павел писал, милиционеры допили коньяк и терпеливо сидели у стола, дожидаясь, пока он образно опишет, как Гонтарь его избивал в своем кабинете. Потом присовокупил еще и оскорбительное обвинение в пассивном педерастизме, и потребовал возмещения морального ущерба.
Капитан взял его заявление, тяжко вздохнул, поместил в тощую папку, папку взвесил на руке, еще раз вздохнул, проговорил мрачно:
– Сдается мне, что эту папочку скоро одной рукой не поднимешь…
Павел сказал:
– Капитан, похоже, со времени нашей последней встречи вы основательно пообтерлись?..
– Да уж… Я теперь не то что не надеюсь на пенсию генералом выйти, но даже и полковником…
– Вот что, ребята, плюньте вы на все, и пойдемте где-нибудь посидим, я угощаю. А начальнику скажете, что пошли с подозреваемым следственный эксперимент проводить.
Молчаливый Сашка сказал:
– А что, Вась? Ну ее… Эту работу… Все равно всю не переделаешь, всех преступников не переловишь… А когда еще доведется выпить с настоящим писателем, да к тому же детективщиком? Ребята от зависти сдохнут…
– Пошли! – капитан решительно поднялся из-за стола.
Они приземлились неподалеку от райотдела. Когда-то здесь было кафе-мороженое, со стеклянной стеной, за которой мелькал и ревел бесконечный поток легкового и грузового автотранспорта, потому как здесь проходил въезд на мост. Нынешние же владельцы кафе напихали какого-то звукоизолятора между стеклами, поэтому было тихо, был уютный полумрак, и столики были отгорожены друг от друга перегородками, обитыми чем-то мягким и зеленым.
Поскольку это не был ресторан, напитки тут продавались с минимальной наценкой, и Павел сразу заказал бутылку водки и много пива. "Много", официант понял по-своему, притащил трехлитровый кувшин, и еще три литровых фужера.
Оглядывая обстановку, Павел сказал:
– Поверите, впервые в жизни сижу в ресторане.
Василий, выхлебав полфужера пива, прижмурился как кот и сказал:
– Это не ресторан, а забегаловка…
– Все равно, раньше даже в таких забегаловках не бывал.
– Чем же ты занимался, а, Яковлич? – проговорил капитан уже с приятельской фамильярностью.
– Я, Василь, учился, науку двигал, и спортом занимался, а спиртного в рот не брал.
Павел разлил по первой, поднял свой фужер, сказал:
– Ну, за то, чтобы вы побольше преступников ловили…
– Типун тебе на язык, Яковлич…
– Эт, почему же? – удивился Павел.
– Потому. Сейчас преступления совершаются самым примитивным, костоломным образом, и за преступником долго бегать не надо. Практически, он так уверен в своей безнаказанности, что толком и не прячет следы. Так что, сейчас, теоретически, можно раскрыть любое преступление. И твое пожелание, ловить побольше преступников, становится пожеланием, большего числа преступлений.
– Заковыристо… Ну, хорошо. За то, чтобы вы переловили всех преступников.
– Еще лучше… И остаться потом без работы… Мы ж ничего больше не умеем.
– Все, Василь, сам тост говори!
– Давайте без тоста. За хорошего человека Павла Яковлевича Лоскутова, – выпив, Василий договорил: – Как я тебя ненавидел, Яковлич, в позапрошлом году… Мне ж всерьез светила большая звезда меж двух просветов.
– Ну, извини, Василь. Не мог я из-за Коляна на нары отправляться. Да и представь, как бы ты глядел в глаза человечеству, засадив меня за решетку?
– А все-таки, Яковлич, два года спать ночами не могу, из-за чего сыр-бор разгорелся? Из-за чего они на тебя наехали? Я уже давно понял, что у тебя иного выхода не было, как только мочить главаря. Но ради Христа, скажи, в чем интрига?!
– Не могу, Вася, – Павел вздохнул. – История-то еще не закончилась. А у меня семья, она пострадать может. Я то еще может и отмахаюсь, но они могут семью… Давайте я лучше расскажу, как Гонтарь совершил идеальное убийство?..
Они основательно набрались. У Павла просветлело в мозгу, когда он стоял по плечи в воде, и течение мотало его из стороны в сторону, а под ногами мягко осыпались барханчики песка. Неподалеку, на берегу, сидел Сашка, обставясь полторашками с пивом, а Василий, стоял у самого уреза воды, и, потрясая пистолетом, орал в сторону города:
– Яковлич! Ты только скажи, кто – мы эту мафию всю раком переставим!..
Павел не помнил, как они вышли из забегаловки, и как переправлялись на остров за мостом.
Хоть Павел и отказывался, оба новых приятеля проводили его до дому. Потом долго прощались возле калитки, настрого приказали, как только появится какой никакой киллер, чтоб звонил. Они враз разберутся с любым киллером.
Павел с наслаждением принял прохладный душ и сел ужинать, только теперь Ольга разобрала, что он пьян в доску. Она всплеснула руками:
– Господи, Паша! Да где ж ты так набрался?.. А за тобой сегодня опять милиция приезжала…
– Вот с ними и набрался…
– Гос-споди… Ничего не понимаю!
– Чего тут не понять? Гонтарь заявление написал…
– А с милиционерами, почему пил?
– Дак ведь вещьдок пришлось на троих распить, а потом решили добавить…
Павел принялся за еду, а Ольга сидела, и только глазами хлопала, пытаясь переварить сказанное. Денис с Ксенией уже спали, Анна Сергеевна дремала у телевизора по своей привычке.
После ужина он еле добрался до постели. Только ткнулся головой в подушку, как тут же уснул.
Утром, проснувшись, первым делом злорадно подумал, как Гонтарю придется вертеться. Васька с Сашкой сегодня его вызовут, и предъявят протокол с заявлением Павла. Потрясут… Вволю потрясут хитромудрого Евгения Михалыча. Вот повертится, объясняя, почему ни на бутылке, ни на телефоне нет отпечатков пальцев Павла. А почему на бутылке как раз есть отпечатки Гонтаря, хоть тот и уверяет, что ее даже не касался. Он-то непривычен, сидеть под специфически-ментовскими взглядами.
Удивительно, но после вчерашнего никаких неприятных ощущений не было. Выйдя на кухню, обнаружил, что Ольга еще не ушла, торопливо доедала бутерброд с колбасой, запивая кофе.
– Что, сейчас похмеляться пойдешь? – спросила ядовито.
– С чего ты взяла? – спросил он удивленно.
– Ты же пьянствуешь каждый день…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});