Не то, чтобы она сомневалась в признании сынка фонРозенберга, но как известно – бережённого Бог бережёт. Все ходы-выходы подземного лабиринта им с Пьером всё равно придётся придирчиво осмотреть.
Дверь в комнату Марии она оставила открытой.
Уже засыпая, она вдруг поняла, что в постель к ней залезает всхлипывающая няня. Ничего не говоря, она обняла её, и прижалась к тёплой груди, знавшей хозяйку этого тела ещё младенцем. Вскоре они согрелись, и мирно уснули.
46
Спали не очень долго – всего до десяти, но глубоким, спокойным сном. Поэтому отдохнули довольно хорошо.
Разбудила их, конечно, Электра, уронившая у двери таз для умывания, пока безуспешно пыталась попасть внутрь запертой комнаты с руками, занятыми кувшином, полотенцами и злополучным тазом. Катарина метнулась перевернуть кресло обратно, Мария пошла открывать.
Оказалось что кувшин, конечно, разбился. Ничего – это на счастье.
Катарина, вернувшись к роли высокородной дамы, разумеется, пофыркала, затем решив, что пора бы показать и зубки (иначе остальные обитатели замка уважать не будут!) нарычала на растяпу, и отправила за новым кувшином, про себя посмеиваясь.
Затем она скинула ночную рубашку и с наслаждением подставила своё крепкое тело ласкам утреннего солнца и лёгкого ветерка, подойдя к окну. Она встала на носки и потянулась, ощущая напрягшиеся мышцы.
Мария, с улыбкой наблюдавшая за ней с края кровати, сказала, что фигура у неё отменная – словно ещё постройнела. Катарина рассмеялась:
– Ну спасибо за комплемент! Хорошо бы теперь найти этой фигуре достойное применение.
– Ничего. Какие ваши годы! Ещё найдёте – и оглянуться не успеете!
Катарина опять рассмеялась. Легко, беззаботно.
К ней опять вернулось хорошее расположение духа. Что-то внутри подсказывало ей, что опасности в замке больше нет. Хорошая у неё наследственность!
Накинув халат прямо на голое тело, чтобы не слишком смущать вернувшуюся Электру, она с помощью няни умылась. Няне же поливала Электра, и на полу вновь оказались лужи. Отправив свою юную горничную за едой, они вдвоём вновь залезли на постель.
Обсудили, что наденут на предстоящую прогулку. Явившаяся сквозь оставленную открытой настежь дверь (мало ли: рассыпанную еду тряпкой с пола собрать, конечно, тоже можно, но потом всё равно пришлось бы ждать – когда уронившая очередной поднос горе-горничная принесет новую…) с огромным подносом бесподобно пахнущих вкусностей Электра получила приказ поставить его прямо на постель.
Набравшись наглости, Катарина отправила её за добавкой – ей захотелось больше сыра и молока. Что подумала молодая неиспорченная (теоретически) девочка, увидев двух женщин в одной постели, Катарину не беспокоило. Чем более исказят действительность слухи о них, тем меньше шансов, что кто-нибудь сумеет их вычислить. Да и домочадцам барона надо дать пищу для разговоров. Нельзя быть слишком правильной и добропорядочной…
Поели они с Марией прямо на постели, и с большим аппетитом.
Поднос убрали на стол, крошки вытряхнули в окно: надо и кур подкармливать.
Конечно, платья они выбрали попрактичней – чтобы не выглядеть ни слишком бедно, ни слишком шикарно. Так, дворянки среднего достатка. Пьер оказался одетым и позавтракавшим. Однако они решили дать ему отдохнуть, и осмотреться пока самим.
В одиннадцать Гюисманс уже докладывал барону о прибывших с визитом гостьях. Довёл он их сам, наивно считая, что они всё ещё могут заблудиться. Ну, пускай его…
Барон тут же принял их. Он был уже аккуратно выбрит и одет – никто не сказал бы, даже глядя на небольшие мешки под глазами, что ночью этот человек испытал страшное потрясние. Да, такому самообладанию позавидовал бы любой буддист или йог.
Катарина прямо с ходу спросила, есть ли в округе подходящая церковь. Им с Марией нужно возблагодарить Всевышнего за благополучное путешествие и выполнить кое-какие обеты. И желательно, чтобы сделать это можно было без большого наплыва прихожан.
Барон тут же любезно предложил проводить их туда прямо сейчас.
Катарина c благодарностью приняла предложение. Пока Гюисамнс отправился распорядиться насчёт лошадей, барон развлекал их рассказом о своих предках: кто и чем был знаменит, и что пристроил и перестроил в замке. Катарину, естественно, больше всего интересовал вопрос, кто же создал систему потайных ходов, но тут уж придётся подождать разговора наедине – вернулся Гюисманс, и доложил, что лошади готовы.
К лошадям ещё полагался и эскорт в виде двух молодых и в меру весёлых конюхов, с большим интересом изучавших со стороны спины её зад, все время, пока продолжалась поездка. Так что с учётом торжественного обеда в первый день можно сказать, что их знакомство с её достоинствами оказалось «всесторонним».
Поскольку Гюисманса барон тоже на всякий случай взял с собой, похоже было, что по местным меркам их кортеж имел вполне чинно-благородный и внушительный вид. Но вот болтать пришлось о всяких пустяках. Средняя дорога оказалась вполне удобна, и неплохо расчищена. Вела она как раз в ближайший городок. Доехали за час.
В небольшой и действительно почти пустой церкви (Катарина внимательно следила за действиями барона, чтобы случайно не перекреститься как-нибудь не так) они с Марией поставили за несчастную женщину по самой толстой свечке, которые нашлись. И заказали поминальную молитву. Ещё одну свечу Катарина поставила за здравие своей матери. Затем они с няней несколько минут молились. Затем Катарина, конечно, осмотрела интерьер: разумеется, далеко не Реймский собор, но всё очень благочинно. Ей понравились резьба по дереву и наивные, но интересные цветные витражи.
Выйдя из церкви, они уговорили барона, который тоже поставил свечу и заказал молитву, показать им городок. Разве мог он отказать?
Городок, хоть и являлся административным центром провинции, был совсем крохотный – всего тысяч на пять-шесть жителей. Зато – очень чистенький и аккуратный, словно из сказки. Разумеется, немецкой сказки. Это у немцев даже в сказках: герой всегда добросовестно работает, работает, и в конце получает честно заслуженную награду. Не то, что у русских – там лёжа на печи все норовят поймать щуку, которая всё за тебя сделает… Ну, это так, к слову. Она подумала, что до братьев Гримм ещё века четыре.
Жители, судя по всему, выходили из дому только по делу. Во всяком случае, базарчик-рынок перед довольно солидной трёхэтажной ратушей, оказался почти пуст, и продавщицы болтали только между собой, что не мешало им пялиться во все глаза на их отряд.
Барон объяснил, что большинство жителей предпочитает делать покупки рано утром -это дешевле, так как прибывают деревенские поставщики. Да и весь день потом свободен.