– Хорошо, что ты так думаешь. Потому что я отправлюсь с тобой.
– Ладно.
– Ты не можешь мне запретить. Я – твой личный секретарь, и вообще, нечего уподобляться нашему отцу. Шагу не давал спокойно ступить. А ты сам только что сказал, что борт «Тора» – самое безопасное…
– Я же сказал «ладно».
– Ты так сказал?
– Да.
– И ты не собирался меня отговаривать?
– А зачем? Хочешь свернуть себе шею – сворачивай.
– Отец бы мне ни за что не позволил.
– Знаю, – сказал Юлий. – Но учти: Орлова ты там не увидишь.
– Нужен он мне, – сказала Пенелопа.
– На «Торе» будет только куча адмиралов, контр-адмиралов, вице-адмиралов и генералов всех мастей, – предупредил Юлий. – И от твоих прямых обязанностей я тебя не освобожу, даже если у тебя обнаружится космическая болезнь.
– У меня нет космической болезни.
– Я просто хочу сказать, что на развлечения у тебя там времени не останется.
– А сам ты туда развлекаться летишь?
– Конечно. Война – вот развлечение для настоящих мужчин.
– Варвар.
– Меня оскорбляли и не так.
– Винсент отправится с нами?
– УИБ там делать нечего. Пусть разбирается с проблемами здесь, на Земле. Или без Винсента ты не полетишь?
– Кретин.
– Зря ты его так. Малый знает свое дело.
– Вообще-то я имела в виду тебя.
– Да ну? Я тоже тебя люблю, сестренка.
Глава 4
Первым навстречу таргам направили корабль без экипажа.
Ведомый автопилотом, он вынырнул из гипера на расстоянии в одну боевую единицу от флота таргов, лег на параллельный курс и принялся вещать в эфир на самых распространенных у человечества языках.
Идея состояла в следующем: если тарги долго изучали человечество, они должны знать хотя бы один его язык, иметь хоть какое-то оборудование для перехвата радиосигналов и должны понять то, что люди собираются им сказать.
На этом шаге настаивала группа пацифистов, которые утверждали, что три тысячи кораблей Чужих приближаются к Империи с самыми мирными целями. Юлий не слишком возражал. Возможность того, что тарги могли оказаться мирными существами, казалась ему до смешного мизерной, но исключать ее полностью император не имел права.
Суть транслируемого сообщения сводилась к нескольким фразам:
«Мы – люди. Мы – разумные существа. Мы вам не враги. Мы готовы к диалогу. Просим ответить».
Ответом был залп из плазменных пушек.
Юлий нашел эту инициативу исключительно мирной и отправил следующий беспилотный корабль.
«Вы вторгаетесь в наш сектор пространства. Дайте нам знать, что вы нас слышите и измените курс».
Второй залп можно было расценивать как вполне доступный для человеческого понимания ответ, но Юлий отправил третий корабль.
«Вы вторгаетесь в наш сектор пространства. Если вы не измените курс, мы вынуждены будем принять адекватные меры».
Третий корабль последовал в небытие за первыми двумя.
– Ну вот и ладненько, – подытожил Юлий. – Не знаю, слышали они нас или нет, но теперь совесть моя абсолютно чиста. Мы их предупредили, они отреагировали. Кто не спрятался, я не виноват. Начинаем операцию «Хаос». Поехали.
– Приехали, – сказал Клозе.
В ходовой рубке крейсера «Лорд Корвин» их было двое: Клозе и старший эксперт по огневому взаимодействию, а проще – бомбардир, капитан Дойл. Во втором пилоте необходимости не было, так же как и в десантном батальоне, навигаторе и куче прочих вспомогательных должностей.
Только те, кто нужен в бою. И только добровольцы.
– Десять секунд, – сказал Клозе.
С того времени, как сквозь флот Чужих промчался пилотируемый Юлием «Одиссей», походный строй таргов ничуть не изменился. А если уж быть совсем точным, походный строй, по крайней мере на человеческий взгляд, полностью отсутствовал. Не походное построение, а полный кавардак.
План Юлия строился на допущении, что порядок бьет число. И на том, что триста имперских пилотов смогут повторить его собственный финт.
Клозе план понравился. Клозе вообще нравились безумные затеи.
Рыжий ирландец Дойл тоже понравился Клозе. Hа взгляд пилота, бомбардир был совершеннейшим психом.
О семейном чувстве юмора стрелка хорошо говорил тот факт, что Дойла звали Конаном. То ли его родители любили детективы, то ли зачитывались приключениями полуголого варвара с большим мечом. Клозе склонялся ко второй мысли. В поведении Дойла было что-то варварское. А логики в его действиях не просматривалось никакой.
Но стрелял он отменно, а больше сейчас от него ничего не требовалось.
Обычно старший эксперт по огневому взаимодействию работал с главным калибром и координировал стрельбу бортовых и кормовых батарей. Но сейчас о последнем можно было забыть. Трудно внести коррективы в стрельбу, которая продлится всего несколько секунд. Не успеешь произнести команду «Огонь», а батареи уже отстрелялись.
Триста имперских крейсеров, ведомые самыми безбашенными пилотами финального класса «Омега», вынырнули из гиперпространства почти вплотную к передовым кораблям таргов – в десяти боевых единицах.
Клозе едва успел сориентироваться, где верх, где низ где свои, где чужие, рефлекторно двинул управляющие джойстики вперед, и спустя две секунды «Лорд Корвин» оказался посреди флота таргов.
А спустя еще одну секунду корабли Чужих остались далеко позади.
Все эти три секунды Дойл и его подчиненные не переставали стрелять. Они успели выпустить одну четвертую часть боезапаса. Правда, Клозе подозревал, что половина этих выстрелов ушла в «молоко».
В бой вошло триста крейсеров, вышло – двести семьдесят четыре, и причиной потерь был отнюдь не ответный огонь таргов, который те просто не успели открыть. Кто-то из пилотов не справился с управлением в столь чрезвычайной ситуации и воткнулся в борта кораблей противника. Кто-то угодил под «дружеский огонь». Таких было немного, ибо все крейсеры Империи соблюдали бортовую дистанцию не менее десяти боевых единиц, но они все-таки были.
Клозе посмотрел на монитор. «Лорд Корвин» ушел от флота таргов на сорок боевых единиц. Вдогонку ему никто не стрелял.
Не ожидали, гады.
Клозе промокнул выступивший на лбу пот и вернул руки на джойстики.
– Боевой разворот, – объявил он Дойлу. – Империя наносит повторный удар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});