Пускай нас осудят, но мы не стали хоронить моряков в земле. Рыть могилу для двенадцати человек, в сухой земле, на скалах? Нам нужно было беречь силы. И мы привязали к телам камни и опустили их в воду. Добрыня прочел молитву… Никогда я не мог понять меры человеческой беспечности, думал я. Я хотел даже выбросить проклятое золото в воду, но Илья сказал:
— Вот уж не надо, вот уж глупо, Алеша. Хоть семьям передать.
И конечно, он был прав.
Мы пересмотрели травы Волхва, и нехороший холодок пробрал нас. Мы не знали почти ни одной. В своем большинстве это были травы из неведомых стран. Мы решили забрать их с собой, чтобы, если боги позволят, и мы доберемся до земли, разобраться в них куда тщательно.
Мы перебрали суму Волхва до ниточки — но нет, больше ничего мы не нашли.
— А вы думали найти жизнеописание! — издевался Илья. — «Правдивая история о том, как я собирался погубить Русскую землю, с приложением будущих замыслов»!
Мы прилегли отдохнуть в тени храма.
— Пожалуй, теперь караульного можно не ставить, — печально усмехнулся Добрыня.
— А мы все же поставим, — буркнул Илья. — Мы по-другому не приучены.
И остался караулить первым.
Не успели, казалось, мы заснуть, как услыхали го/ Ильи:
— Эй, богатыри, проснитесь. Диво дивное… И мы увидели парус.
Моим первым движением было вскочить и бежать к пристани.
Моей первой мыслью было: «Не торопись». Богатырям стоит всегда предполагать худшее. Я взглянул на товарищей. Они тоже нахмурились. Похоже, вместо холодной воды и спокойного путешествия к земле нам предстоял бой.
— А ведь это, наверно, разбойнички, — промолвил Илья.
— Больше некому, — согласился Добрыня.
Укрыться в расщелине на этом острове было проще простого, однако надо было решать, как держать бой. Решили разделиться и залечь по трем ямкам, из которых простреливалась пристань.
Разбойнички явно ничего не подозревали. Я стал гадать, не связаны ли они были с Волхвом. Не было у Волхва своего корабля, а нора его здесь оставалась, надо полагать, убежищем на самый крайний случай: кто бы еще, кроме меня, достал Волхва прямо из-под воды? Значит, кто-то привозил Волхва сюда и забирал его обратно. Не за ним ли приплыли разбойнички? Не надо всех убивать, думал я, кого-то и допросить можно, а кого-то, может быть, и заставить отвези нас на материк: к чему самим-то с премудростями этими возиться?
Корабль полным ходом шел к пристани. Разбойнички, видно, чувствовали себя здесь как дома. Вдруг корабль замедлил ход, и меня прошиб холодный пот: у пристани стоял Сокол-корабль! Я стал быстро соображать и пожалел о том, что мы похоронили моряков: если бы разбойнички увидели мертвецов на берегу, они бы решили, что Волхв уже справился с ними сам. В досаде я ударил кулаком по скале. Вот куда заводят добрые намерения! Хоронить негодных беспечных варягов, чтобы потом оказаться в осаде разбойничков, не смея поднять головы!
Корабль кружил долго. Тени медленно перемещались, и мне казалось, что сейчас я, распластанный, здесь и кончусь от невыносимой жажды и зноя. А кто не лежал на горячих скалах в кольчуге, тот меня не поймет… Я знал, что мои товарищи испытывают то же самое. Как долго мы проживем без капли воды, не смея поднять голову? Не до ночи ли? Хорошенькая получалась победа над Волхвом. И тут я принял решение.
Я медленно поднялся во весь рост и, не глядя в ту сторону, где залегли мои товарищи, побрел к пристани. На ходу я пошатывался и спотыкался. Дойдя до ступеней, я упал на колени и склонил голову. Краем глаза я следил за морем, представляя, какое недоумение должны испытывать мои товарищи.
И тут корабль полным ходом пошел к пристани. Я не знал, убьют меня или не убьют, но у Добрыни с Ильей была теперь возможность уцелеть. Вот уже корабль был совсем близко; и я поднял голову: «Десять человек», — быстро сосчитал я. Они стояли с Мечами наготове. «Неужели сразу примутся рубить?» — подумал я и хрипло прокричал:
— Воды!
— Бросай меч и кинжал, — услышал я и понял, что убивать меня сразу не станут. Я медленно поднялся с колен, шатаясь, и отбросил оружие в сторону. «Легкая смерть!» — мелькнуло у меня в голове. Пять человек соскочили на ступени в воду и бросились ко мне. Я покачнулся и стал падать. Они брезгливо отшатнулись — а я всегда говорил, что брезгливость до добра не доводит — и метнулся им под ноги. Трое упали; я услышал свист стрел. Мало кто так хорошо стреляет из лука, как обозленный и измученный богатырь.
Пока я душил одного, двое уже полегли, а еще двое в ярости бросились рубить меня. Мало кто так изворотлив, как богатырь, сражающийся за свою жизнь. Стрелы свистели еще, и, когда я добрался до своего Туга, у меня оставался только один противник.
Корабль уже отплывал: оставшиеся в живых были заняты делом, не имея времени защищаться. Я молил Бога, чтобы мои товарищи не дали кораблю уйти — и что же, корабль беспомощно закружился на месте.
Я бросился по ступеням в воду и перемахнул через! борт. Двое обреченных метнулись ко мне с кинжалами — но сейчас меня могла бы остановить только дюжина, и вот один был убит, а второй расчетливо ранен.
Илья и Добрыня бежали к пристани.
— Где тут у вас вода? — спросил я разбойничка весело.
Теперь на коленях стоял не я, а он. Бояться мне больше было нечего, я подхватил бочонок и прильнул к нему…
Когда я едва заставил себя оторваться, Илья с Добрыней были уже на корабле, еле держась на ногах от жары и жажды. Я кинул бочонок им, а сам подошел к пленному:
— Зачем приехали?
Он молчал, и тут меня забрала ярость, и я пнул его ногой. Почему-то я сразу подумал, что не успел насладиться смертью Волхва.
— За золотом… — прошептал он, серея от боли.
— Врешь, — сказал я и занес ногу для удара. Спиной я чувствовал одобрение Ильи и крайнее осуждение Добрыни. Я мог бы сказать ему: за Волхвом пришли? Но я не хотел делать этого, ярость бушевала во мне, я вдруг вспомнил, сколько трупов оставил Волхв на русской земле, и я ударил его еще раз.
— Мы пришли за… хозяином…
— А кто твой хозяин? — сказал я и ударил снова, чувствуя, что Добрыня сейчас прожжет мне глазами дырку в кольчуге.
— Волхв! — прокричал он. — Не бей! Я ничего не знаю! Мы привезли его сюда двадцать дней назад! Мы должны были сегодня забрать его! Больше я ничего не знаю! Он говорил только с Клыкастым! Я ничего не знаю! Я раньше никогда не видел его!
— И куда же вы дели припасы для Волхва?
— Мы вынесли их на берег и уплыли. Так сказал Волхв.
«Он не врал, — думал я. — Он действительно ничего не знал. Хорош был бы Волхв, если бы поведал о своей — может быть, главной — норе!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});