Кук тоже всегда настороже, он не верит в благие замыслы постороннего, условно инопланетного, разума по отношению к тем, кто стоит на несколько ином, иерархически нижнем уровне организации всех процессов во Вселенной. И Кук, и все прочие члены маленькой команды землян в данном случае с вами вместе и есть этот самый нижний уровень разумной организации. Но как противостоять? И необходимо ли противодействие? Ведь у нас только домыслы, гипотезы, одна нелепее другой. А у Создателя и мы, и вы стоим на его раскрытой ладони.
– Как же ты сказал, что кто-то хочет погасить Око Создателя? Как он может? И кто он? Супротивник?
– Именно противник. Враг. Метафизический враг жизни и света. Око Создателя – это центр управляющего воздействия на всех нас. Это источник нашей жизни. Создатель зримой, а также и незримой Галактики, в которую мы включены. Мы все структурно прошиты ею, а она нами, как её составляющей, жизненно необходимой всему целому частью. Ты же помнишь, как была изувечена твоя нога, в которой погибла и была деформирована часть составляющих её тканей и костной структуры, как это грозило тебе окончательной уже гибелью? А ведь твой мозг, прочие органы, вся в целом твоя душа, юная и полная надежд на будущее, были полноценны и способны на долгую и долгую жизнь. А она могла и не состояться. И вот воздействие на твой организм, без всякого твоего личного участия, со стороны пришлых разумных существ привело к тому, что тебе возвращено и здоровье, и это самое будущее. Можно ли считать это благом или злом? Если твоё соучастие исключалось из такого вот процесса?
– Конечно, это благо. Это милость Создателя мне. Но как же Сирень?
– Какая Сирень?
– Магиня Сирень. Разве не она посодействовала тому, что я была исцелена?
– Сирень, – повторил Фиолет, – женщина Кука из местных жителей. Кук – большой оригинал. Он о том мне даже не сказал. Если так, то пусть так и будет. Конечно, кто-то посодействовал.
Как долго они лежали, разговаривали, миловались, Ива не знала. Ощущения времени не было. Она без мыслей и всякой тяготы телесности в ощущениях, плавала в океане вселенской любви, в белом парном молоке окружающего её свечения и тепла. Она очнулась уже за пределами «Пересвета» где-то в тёмном дремучем лесу, как сказочная заблудившаяся девочка, которую вёл к светлому выходу прекрасный герой, спасающий её. Но она уже знала, даже находясь на территории непонятно чьего вымысла, что вместе с этим сказочным персонажем они не будут жить долго и счастливо всю последующую жизнь. Не будут никогда. И ей предстоит найти себе кого-то, кто его заменит. Уже в реальности.
Возвращение в явь
Они с Фиолетом сели на поваленное дерево, о нахождении которого отлично знали. А в лесу была уже непроглядная темень. Закат померк, и только узкая светлеющая полоска где-то чадила у края беспросветной просеки.
– Хорошо, – сказал Фиолет, – тихо и никого в целом лесу. Только я и ты.
– И я с вами, – сказала тёмная фигура, вылезшая непонятно откуда, голосом бабы Вербы. – Это куда ж ты её затащил, красавчик в серебряных башмаках? Хочешь погрузить её разум в окончательное безумие? А ну, отпусти её от себя! – крикнула она.
Просматривалась она плохо. Но голос-то Ива сразу узнала, – Он очень хороший, баба Верба, – сказала Ива, поняв, кто рядом и не испытывая страха. – Он не причинит мне вреда.
– Как же! Верь ему! – продолжала на повышенных тонах баба Верба, – он же оборотень! Ему развлечение с тобою побродить в иллюзорных мирах, коли в реальности тебя отверг, уж не знаю, по каким таким законам, нам неизвестным. А ты-то можешь навсегда тут застрять! – Крепкая небольшая и сухая ладошка вцепилась в область груди Ивы и стала массировать её. – Очнись, деточка!
– Иди с нею, – сказал Фиолет, – Кажется, я несколько увлёкся и увлёк тебя слишком надолго. Я потом к тебе приду. Мы опять навестим с тобою мой «Пересвет».
– Прочь отсюда, оборотень! – замахала руками баба Верба, отгоняя Фиолета. – Оставь душу невинную, неискушённую. Навещай один кого хочешь, а её оставь!
Ива очнулась от яркого потока света. Но несколько оглядевшись, она увидела, что свет, падающий из окна, уже предвечерний и неяркий. Она находилась в неизвестной уютной комнатке, на удобном диване, а рядом сидела неизвестная женщина с сиреневыми пышными волосами, с маленьким носом, с подкрашенными пухлыми губами в виде яркого сердечка и с тёмными пронзительными глазами бабы Вербы. Но в отличие от бабы Вербы женщина была ничуть не старая. Не молодая, конечно, но уж никак не старуха. Одета она была роскошно. В бархатном зелёном платье, обшитом серебряным кружевом по краю ворота и рукавов. На частично обнажённой груди её блестела на бархатном же шнурке драгоценная звезда, каждый лепесток которой сверкал разным цветом. Сиреневый, красный, синий, зелёный, жёлтый, голубовато-белый, – все вместе они слагали маленькую радугу, освещающую её глубокую ложбинку между двух грандиозных холмов. Она порывисто дышала, как после тяжкой физической работы, с гладкого, без единой морщинки, лба катился пот.
– О, Создатель! – произнесла она, – я всё-таки тебя вырвала из лап оборотня. – Она улыбалась, довольная тем, что Ива очнулась. – Но я только для красного словца называю его оборотнем. Я в них не верю. Хотя правда об истинной природе пришельцев с небес от меня сокрыта. Ты, деточка, заблудилась в собственных лабиринтах. И все, кого ты там встретила, не могут соприкасаться с тобою в реальности. Умница, что меня послушалась. – Женщина погладила её по волосам, – попей водички из подземного Храмового источника. – Она протянула Иве серебряный стаканчик с ледяной водой. От неё заломило зубы, но вкус был бодрящий.
– Мы где? – спросила Ива и увидела, как в комнату вошёл Капа. Он был уже в обычном костюме. Наряд мага он успел снять.
– В гостинице при Храме, – ответил Капа за женщину. – Ты с ночи до сего времени была в мире предков. Не хотела возвращаться. Я и принёс тебя в гостиницу. А это моя матушка. Магиня Сирень. Благодаря ей, ты пришла в себя.
Магиня Сирень не сводила с Ивы глаз, но ответила Капе, – Кипарис, а ты уверен, что не переборщил с концентрацией напитка? Всё же ты теперь без Вяза, а тот был тонкий дегустатор и безупречный знаток. Он даже по запаху умел определить что так, а что не совсем.
– Что ты, матушка! Я все последние годы сам готовил напиток. Вяз и не касался моей кухни. Он давно был слаб. Он на дух не переносил запаха напитка все последние годы жизни. Дело