пока не найдет главную ведьму.
Они остановились напротив клетки, в темном углу которой находилась Олимия. Бавас стих и смотрел в пол, Эйлат оглянулась на Рожера. Вместо мужа она увидела Эддера, ухмыляясь он обошел Королеву и открыл клеть одним из ключей на широком кольце. Рожер тут же зашёл внутрь, а из тени навстречу ему вышла Валькирия, впрочем, в этот момент все остальные пленницы тоже прильнули к решеткам и железным прутьям своих клеток. Олимия была самой старшей среди них, бледная и истощенная, она твердо стояла на ногах. Высокий блондин, которого она впервые видела в своём трансе, теперь въявь стоял перед ней. Олимия почувствовала, что в нём что-то изменилось. Но вряд-ли его изменения могли спасти ей жизнь. Рожер зашёл один, Эйлат напряжённо смотрела в темноту снаружи.
– Я Рожер. Ты – главная среди этого шабаша?
– Да, – ответила женщина, не мигая, – Я здесь главная. Атери Олимия. Их Мать.
Рожер отвёл взгляд от ее лица и начал рассматривать подтянутое тело под изорваной одеждой.
– Тогда мой вопрос относится к тебе. Ответь мне, Атери Олимия, где именно находится ваша Лумилисенна и когда она вернётся?
Без того бледные щеки Олимии стали серыми, а за спиной Эйлат, в клетках напротив и рядом, Валькирии начали шуметь. Девушки рычали и плевались в него, проклиная на всех древних наречиях. Эйлат и сама напряглась, услышав тон Короля. Стоило Рожеру сказать Ее имя вслух, спросить о ней, и Эйлат услышала непреодолимое желание в его голосе. Желание обладать, любой ценой, любыми затратами и временем. Лумилисенна нужна ему больше чём Эйлат, больше чем Джилли. Больше чем Гробар и весь его драгоценный клан человекоядных. Нет, это не любовь, Эйлат прекрасно это понимала, но, как и остальные Валькирии, она слышала в его голосе угрозу. Он жаждет ее. Жаждет иметь, мучить, пользоваться ею, убить ее, страдать по ней, и съесть ее! По каким-то неведомым ей причинам, он считал, что имеет на эту девушку абсолютные права, свыше родительских, свыше прав Богов. Теперь Эйлат почти не сомневалась: чтобы он не придумал для бедной Лумилисенны, финалом ее мучений станет его трапеза. Он ее съест…
Атери тем временем, подняла зелёные глаза на изверга, и с расстановкой и нажимом ответила,
– Тебе не достать ее, как и не узнать ответ от меня. Я не сказала бы даже если бы знала. Врать бесполезно и ты это знаешь.
Рожер внимательно слушавший Атери напрягся. Он и без того чувствовал себя как не в своем теле, в голове был круговорот всего, а в особенности о Воллупте Эйлат и Джилли. Разумеется, на первом месте навязчивой мухой жужжала мелодия визга рыжей девушки в его темнице, и это придавало ему массу энергии и сил. Но сегодня, сейчас, он был словно в тумане не мог до конца понять, что происходит, он не источал как раньше ядовитых, жалящих разум и тело, языков пламени из глубин души. Ядовитый костёр притух, и лишь слабо искрил.
Пауза затянулась, Олимия восприняла это по-своему, тем более, что чертов альбинос стоял неподвижно и почти не моргая нависал над ней уже несколько минут. Женщина отступила на один шаг, его глаза цепко последовали за ней.
– Я могу сказать лишь то, что она вернётся, – сказала Атери, – Если хочешь узнать, когда это произойдёт от меня – то прийдется меня убить, ведь я этого не знаю.
Рожер наконец вышел из оцепенения и спросил,
– Я хочу знать от тебя с кем она вернётся. И это я хочу знать точно: от тебя, и точнее некуда: сегодня.
Рожер понимал, что, если Олимия не скажет ему нужной информации, ему прийдется ее наказать. Убивать… наверное, нет. Это потом. Но наказание было необходимо: здесь слишком много его собственных людей и покажи им свою слабость хоть раз – тебя перестанут боятся. А Рожер слишком долго шёл к своей цели, цели всей его жизни! И если костёр гнева в его душе потух…то он сам разожжет его вновь.
– Так каков твой ответ, Атери? С кем сюда собирается вернуться ведьма? Кого она возьмёт себе в союзники?
Олимия гордо подняла подбородок, женщина была готова встречать смерть.
– Я уже сказала, я не знаю. А если бы и знала, то не сказала бы.
Каннибал глубоко вздохнул, закрыл на мгновение глаза, намеренно представляя перед собой молодую Ведьму в оковах, стоящую перед ним на коленях, кровь, текущую из ее губы и изогнутой разбитой брови, он даже услышал откуда-то издалека ее пронзительный крик, так моливший о помощи… Когда его веки поднялись, Олимия вновь увидела альбиноса из транса- в нем не было ничего, что вначале ей показалось не таким в его облике. Рожер смотрел на неё холодным и алчным взором, в нем не было ничего живого.
Эйлат внимательно следившая за каждым движением мужа едва успела уловить взлет руки. Остальные вообще не поняли, что случилось, ведь Рожер был слишком спокоен и ничего не предвещало того, что случилось потом. Рука полководца резко выхватила длинный боевой кинжал из-за пояса, в то время как вторая рука цепко вцепилась в запястье Атери. Рожер дёрнул Олимию за руку на себя и с замахом рубанул кинжалом, темница заполнилась звенящим визгом раненой женщины. Олимия упала рядом с мужчиной на пол, схватившись левой рукой за пустое место источавшее поток крови. Рожер стоявший над ней держал в руке правую руку женщины, отрубленную выше локтя.
– Раз ты не скажешь, чтож…передам от тебя…буквально от тебя, привет твоей ведьме. Если не здохнешь сейчас, возможно, еще увидишь ее перед смертью.
В это время за пределами кровавой, клетки царил настоящий хаос. Валькирии начали неистово кричать, нескольким даже удалось дотянуться рукой до зазевавшихся на Короля стражников и свернуть кому-то шею. Эддер с довольной улыбкой прикрикнул на взбутовавшихся, а увидев тело воина, пошел разбираться. Ошарашенный Бавас поспешил к Эйлат, а Королева… Она стояла и смотрела на искалеченную Мать Валькирий, которая видимо, была в разы достойнее ее собственной Королевы Воллупт. И ее сердце сжималось от ужаса и боли. Эйлат доставляло страдания не то, что такую великую женщину враз лишили практически всего, а возможно и жизни, если не дать ее спасти. Нет, всю бездну страданий занимала картина безжалостного лица ее мужа. Рожер всего на мгновение посмотрел назад, оглянувшись на крики Валькирий, но она успела увидеть холод его глаз. Этот холод превосходил самый злобный вид, за все время что Эйлат пробыла с ним. Руки Баваса лягли на ее плечи, а сразу за этим последовал громкий приказ Короля.
– Эддер! Отведи Королеву в ее покои. Лорд Бавас, а вас я попрошу попытаться сохранить жизнь этой старухе, она