«Я на стороне мира, — ответил он, — и свободы».
Надеюсь, что я поступил правильно, подумал он про себя.
«Только дурак всегда уверен в себе», — сказал ему Ананда.
Он взглянул на сидевшую слева Сэм. Она смотрела на пейзаж, наблюдая, как линия рассвета крадется по горе и спускается в долину.
Это просто чудо, что она не испытывает к нему ненависти, — она ведь лучше всех на свете понимает, какие опасности он навлек на человечество.
— Не мне тебя судить, Кейд, — не глядя на него, сказала Сэм. — Ты сделал то, что считал правильным, то, что должно было помочь человечеству. Сейчас я думаю… я думаю, что это не так уж и плохо.
Кейд слабо улыбнулся. Она снова прочитала его мысли. Это случалось все чаще и чаще. Благодаря тому, что они пережили вместе, благодаря медитации, которой они часами занимались днем и ночью…
— Красиво, — сказала Сэм.
Кейд улыбнулся.
— Ты уверен, что я тебе не нужна? — спросила она.
Он взял ее за руку оставшейся своей.
— Фенг отправится со мной, — ответил он. — К счастью, китайцы считают его мертвым. Ты ведь уже сделала то, о чем просил Уотс. Ты защищала меня до тех пор, пока я не освободил нексус. Именно этого он и хотел. Он считал, что это спасет мир.
Некоторое время оба молчали. Сидели рука об руку и смотрели, как солнце поднимается все выше и выше.
— Будем надеяться, что он был прав, — ответила Сэм.
Пора идти.
Сэм помогла Кейду спуститься со стены, закинула его левую руку себе на плечо, и тот попрыгал к машинам, где уже ждал Фенг.
Ананда до сих пор обеспечивал их безопасность. Они дали показания Национальной разведслужбе Таиланда, и Ананда предпринял все необходимые меры, чтобы вызволить их из тюрьмы, из рук армии и полиции. Но это не может продолжаться до бесконечности — даже его дружба с королем имеет свои пределы. Настала пора двигаться дальше.
Сэм помогла Кейду усесться в старый пикап. Фенг был уже там. Он обнял Сэм, и, к удивлению Кейда, Сэм обняла его в ответ.
После долгой паузы Фенг отстранился, не отрывая рук от Сэм и глядя ей в глаза.
— У тебя все в порядке? — спросил он.
Сэм кивнула.
— Беккер мертв, в ООН кавардак, в Вашингтоне назначены слушания. Некоторое время они не станут меня искать. Пока что мне ничего не грозит.
Фенг кивнул и снова ее обнял. Секунду они стояли, обнявшись, затем отстранились.
— Позаботься о нем, — сказала Сэм, указывая на Кейда.
Фенг усмехнулся.
— Будет сделано!
Он помог Кейду забраться в кузов грузовика. Бывший солдат постучал по заднему стеклу кабины, что-то крикнул по-тайски, и они по ухабистой дороге тронулись в долгий путь на границу с Камбоджей, откуда их путь лежал в еще неизвестном направлении.
Сэм провожала их взглядом до тех пор, пока они не достигли последнего поворота и не пропали из вида.
Повернувшись, она посмотрела на юг. Там возле крошечной деревушки на границе с Малайзией живут еще дети, похожие на Маи. Теперь ее дорога ведет туда.
Она повернулась к востоку и взглянула на рассвет. После всех дождливых дней было приятно вновь почувствовать на своем лице солнечные лучи. Сэм закрыла глаза, глубоко вдохнула чистый утренний воздух и направилась к машине, которая должна была доставить ее на юг.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
РАСШИФРОВКА ВИДЕОЗАПИСИ
Ильяна Александер. Последние мысли.
Записано в воскресенье, 19 февраля 2040 г., 1.16,
Симони-филд, Калифорния.
<Ильяна Александер смотрит в камеру. На ней светло-зеленое платье с прозрачным пурпурным шарфом вокруг шеи. Она говорит с легким русским акцентом. В отдалении слышатся звуки голосов и электронная музыка>.
Если вы смотрите эту видеозапись, значит, я не смогла выйти в сеть в течение по меньшей мере семи дней. Я мертва, арестована или исчезла — скорее всего, это дело рук правительства США.
Родители привезли меня в Соединенные Штаты Америки, когда мне было десять лет. Они бежали от фашизма, который захватил власть в моей родной России. Из всех стран они выбрали Штаты — потому, что считали эту страну оплотом свободы, индивидуальной свободы.
Так было тогда. А что сейчас?
<Александер опускает глаза и качает головой>.
Все «преступление», из-за которого меня заставили исчезнуть, заключается в попытке дать людям средства для того, чтобы расширять свои возможности. В Америке 2040 года это больше не приветствуется. Наши так называемые лидеры и их бюрократы определили, кого они считают «человеком». Каждый, кто выйдет за эти границы, по определению больше не является лицом, обладающим неотчуждаемыми правами, больше не защищен от прихотей тех, кто находится у власти.
<Александер качает головой, не отрывая глаз от камеры>.
Та же самая бесчеловечная логика когда-то действовала в отношении рабов, женщин, евреев — членов любой группы, которую находившиеся у власти желали подвергать гонениям. Как свидетельствует история, любая попытка ограничить определение человека являлась прелюдией к порабощению, деградации и убийству невиновных. Любая.
Огораживая человечество, те, кто находятся у власти, говорят каждому из нас, что мы можем и что не можем делать со своим сознанием, со своим телом, что мы можем и что не должны делать для своих детей. Они говорят, что они умнее нас, что мы нуждаемся в их защите от самих себя.
Нечего и говорить, что я с этим не согласна.
Лучшая власть — это та, которая распределена как можно шире. Это и есть демократия. Это и есть свобода. Право распоряжаться собственной судьбой принадлежит только нам, и никому больше.
Законы, ограничивающие человеческие возможности, — это попытка контроля над людьми. Их порождает страх — страх перед будущим, боязнь перемен, страх перед людьми, которые могут отличаться от нас, которые могут превратить себя во что-то новое. Этот страх ведет к разрушению наших свобод, разрушению нашего права намечать свое будущее, определять свою судьбу, делать все возможное для блага своих детей.
Это разрушение влечет за собой определенные последствия. И если вы это смотрите, то для меня подобные последствия уже наступили.
<Александер вздыхает>.
Акт Чэндлера и другие законы дали нашему правительству право выслеживать, шпионить, арестовывать, отправлять в тюрьму и даже убивать американцев и иностранцев, обвиняемых в том, что они хотят сами управлять своей судьбой, причем делать это в обстановке полной секретности, без присяжных, без какого-либо надлежащего судебного производства, если не считать таковым решения горстки судей из Суда национальной безопасности, чьи имена также являются тайной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});