Читать интересную книгу Фактор жизни - Джон Мини

Том посмотрел в сторону. И вдруг спросил;

– Почему ты здесь, Кордувен? В чем истинная причина?

Кордувен слишком поспешно отозвался:

– Жизнь ведь непростая вещь, правда?

– Судя по моему опыту – непростая. Но ведь твой брак с Сильваной был аннулирован. – Том пристально смотрел в лицо Кордувена.

«Ты знаешь о моих чувствах, – думал он. – Именно из-за них я здесь. Ну а ты, Корд, почему?»

– Как ты считаешь, Том, она красива?

Вопрос застиг Тома врасплох.

– О да!

– Я тоже люблю красивых женщин, Том…

– Естественно!

– …потому что могу, в некотором смысле, видеть в них самого себя.

Том недоуменно посмотрел на него:

– Я не понял…

– Не потому, что я мечтаю о каких-то взаимоотношениях с ними.

Чтобы проникнуть в смысл его последних фраз, понадобилось какое-то время.

– Черт бы тебя побрал, Корд! – сказал смачно Том. И добавил мысленно: «Мне и в голову это не приходило».

– Да, друг мой. – Голос Кордувена звучал как будто издалека. – Именно так и обстоит дело.

Таковы были причины социального распада среди знати; Том не имел представления, каковы последствия этого в военной среде.

«А ведь он вполне понимает, – подумал Том, насколько рискованно говорить мне об этом».

Он долго смотрел на своего старинного приятеля, затем протянул ему руку:

– Спасибо тебе!

Они торжественно сжали друг другу запястья.

* * *

Кордувен созвал всех на короткое совещание, оставив в дозоре всего одного человека.

– Том, поясни свою мысль. Я жду ваши аргументы «за» и «против», джентльмены, поэтому будьте внимательны!

– Мы можем направить против них их собственные идеи, – сказал Том. – Это показательный процесс, поэтому они хотят разместить зрителей в Алеф-холле. Он больше подходит для вещания. – Он вызвал дополнительный дисплей. – Само собой, они не хотят никаких неприятных сюрпризов, поэтому список гостей был составлен заранее. Но и здесь есть, над чем поработать: кристаллы удостоверений личности, план расположения гостей… Я когда-то занимался этими нудными делами…

– Они проведут проверку на наличие оружия, – перебил его один из мужчин. – Нам не удастся ввести в заблуждение их сенсорные сети!

Том обратил внимание на выражение «ввести в заблуждение» и аристократический выговор. Похоже, все это были непростые люди…

– Несомненно. Вот почему мы пойдем безоружными.

Сначала это было воспринято с насмешкой, но скоро все уже сидели с задумчивыми лицами.

«Ты хорошо подобрал своих людей, Кордувен», – подумал Том.

Да, эти люди явно относились к военной элите. Но было и еще что-то. Не зря же Кордувен отказался отвечать на уместный в данных обстоятельствах вопрос, каковы истинные причины того, что он находится здесь. А по поводу предстоящей операции складывалось ощущение, что битва будет до последней капли крови, и этот отряд понадобился, чтобы поднять мятеж – весьма зрелищный и с расчетом на публику.

Неужели миссия смертников? С участием высокопоставленных офицеров?

– …ты думаешь, Том?

– Прошу прощения, прослушал!

– Я сказал…

– Не важно! – Том вытащил из-под рубашки талисман, снял через голову шнурок. – Смотрите внимательно, джентльмены. – Он сделал жест, разделив половинки, и разъял ногтем нуль-гель. – Видите?

Кордувен напрягся: человек, который привык не проявлять свои эмоции, на этот раз был явно удивлен.

«Он не знал, что жеребенок имеет кое-какую начинку», – понял Том.

– Это, – сказал он, – мю-пространственный кристалл-ретранслятор. Когда-то он принадлежал Пилоту.

– О Хаос! – Военные переглянулись.

А Том ощутил некую пресыщенность. В очередной раз он оживлял перед людьми древние легенды, о которых было принято говорить только шепотом.

– Принадлежал Пилоту, значит? – Военный с худощавым лицом внимательно смотрел на засиявший дисплей.

– Они действительно существуют… – Том заставил себя замолчать.

– Продолжай, – сказал Кордувен.

– Этот кристалл, к сожалению, не совсем исправен. – Том вывел триконку на дисплей Кордувена; затем жестом он переключил на повтор ряда подробностей на экране. – Мы можем узнать, где останавливаются высокопоставленные члены «Лудус Витэ». У кого-то из них должны быть работающие кристаллы.

Двое солдат принялись перешептываться, и Том дважды уловил слово «Пилот».

– Откуда ты знаешь? – спросил Кордувен. – Я имею в виду, о действующих кристаллах.

– Из твоих слов. Три тысячи Оракулов пострадали во время Бунта. На это потребовалось бы три тысячи кристаллов-ретрансляторов. И я могу поспорить, что у лидеров они еще имеются.

Кордувен переглянулся с одним из своих людей.

Том понял: это были сведения, которые их знаменитая служба разведки не смогла установить, хотя и должна была бы. Но могло быть и другое объяснение: Том лжет.

– Тебе придется мне довериться, – сказал он без обиняков Кордувену. – И позволить самому сделать нужные приготовлений.

«Если бы ты знал, к чьей помощи я собираюсь прибегнуть!» – добавил он мысленно.

Последовала долгая пауза, а затем Кордувен сказал:

– Договорились!

* * *

Вдоль стены коридора пробежал тихий, словно выражающий сомнение гул, затем все замерло.

– Да, – пробормотал Том. – Это я…

Он коснулся ладонью стены и поспешил наружу. Ему была необходима полная изоляция, а во внешних пространствах будет безопасней.

Нужен точный расчет времени. Прежде всего следовало бы иметь кристалл – до того, как все начнется, – но это неосуществимо. Поэтому все придется выстраивать мысленно, всю алгоритмическую сеть действий, включающую в себя тысячи процессов в контексте метавектора Авернона.

А люди Кордувена должны будут добыть кристалл.

Том вспомнил левитоциклы, с шумом проносящиеся по воздуху…

Но сейчас залы галереи Венелуза с их высокими арочными сводами были заброшены. Дикие колонии флюоресцентных грибов беспорядочно росли на сводчатом потолке и в выемках колонн. Монумент тринадцатилетней давности – гонщикам и зрителям, которые погибли во время взрыва, – был сброшен, а на закопченных темных стенах кислотой были выгравированы триконки, которые провозглашали свободу правым делом.

Глава 66

Нулапейрон, 3418 год н.э.

Алеф-холл совершенно перестроили.

Изнутри это был теперь просторный, темный, полый шар в сотни метров в поперечнике. Затемненные уголки зала освещались плавающими по воздуху голограммами и лентами, переливающимися всеми оттенками синего цвета – темно-синий, нежно-голубой, лазурный, сапфировый…

Черт, как мучительно чешется голова!..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});