увидел мотылька, которого Зебедайя оставил на обеденном столе.
В окнах «Стихотворного древа» краснело небо. Он был уверен, что на вкус мотылек окажется как кость и дождь.
32
Сначала на экране появились пальцы Ха, постукивавшие по микрофону: короткие, чистые, закругленные. Экран отозвался шипением и рокотом, и тут все увидели ее лицо.
— Мы вернулись, мы вернулись, да-да! И через секунду мы объявим результаты нашего…
Губернатор Интиасар вырвал у нее из руки микрофон, обрушивший на зрителей электрический визг.
— Это моя обязанность, мисс Ха.
Анис нахмурилась из-под мягких полей новой шляпки. Этот мужчина был начисто лишен манер.
— Да! — заорала группка молодежи. — Твоя обязанность, папуля!
Ха уперлась руками в бока. Интиасар дунул в микрофон и огладил ладонью пуговки на рубахе. Сидящая рядом с Анис женщина восторженно вздохнула.
— Добрый вечер, братья и сестры! — начал губернатор Интиасар.
Зрительный зал отозвался ропотом, робкими ободряющими возгласами. Анис слышала, как в толпе гомонили дети, кое-кто плакал.
— Перед тем, как назвать вам победительницу международного конкурса красоты этого года, я хочу сделать три объявления. — Интиасар с важным видом откашлялся. — Перво-наперво у меня для вас есть сообщение от моей красавицы-дочери. Сонтейн благодарит вас всех за добрые пожелания и надеется, что завтра вы придете в храм, чтобы увидеть, как она сходит по ступенькам после обряда бракосочетания и шествует по улицам Притти-тауна со своим мужем.
Зрители восторженно закричали, закивали, заулыбались. Анис закатила глаза.
— Встречаемся завтра в храме Притти-тауна вечером, после чего счастливые новобрачные отправятся отведать блюда, приготовленные нашим радетелем. Мы даже поделимся со всеми рецептами, собранными им во время ритуального обхода, так что вы, дамы, сможете сами приготовить те же блюда для семейных торжеств.
Но заставить Завьера выдать свой рецепт без того, чтобы он не стоял рядом со стряпухой и не объяснял ей каждый шаг приготовления блюда, было абсолютно невозможно. Более того, существовали блюда, которые мог приготовить только он сам, и никто другой. Как же им удалось вынудить его принять участие в этом действе?
— Какие такие семейные торжества я могу устроить, коли вы всем навесили замок между ног!
Да, ее любимый смутьян был снова здесь — и стал еще громогласнее.
— Я думала, ты ушел.
— Я вернулся, — заявил смутьян. — Замок между ног!
Интиасар улыбнулся:
— А это новость номер два, молодой человек! Запрет интимных отношений с сего момента отменяется.
Громкие продолжительные аплодисменты и восторженные вопли — главным образом мужчин.
Смутьян был заметно разочарован.
Ха нахмурилась и нагнулась к микрофону.
— Думаю, губернатор, людям нужна более подробная информация. Откуда мы знаем, что это не представляет опасности? Как мы…
— Боги, боги, дорогая, да хватит вам! — крикнул кто-то.
Интиасар криво усмехнулся:
— По-моему, они правы, мисс Ха. Вы мне весь день не даете вздохнуть. На вашем радиошоу — ладно. Но здесь не время и не место. Насколько я знаю, вы мой рот не арендовали.
Зрители захохотали. Ха явно теряла власть над утомленной и нетерпеливой толпой.
Интиасар прикрыл микрофон ладонью. Его губы зашевелились.
— Ей бы лучше умерить прыть, — пробормотал смутьян.
— Почему? Что он ей сказал?
Но смутьян снова исчез, и его ответ утонул в галдеже толпы.
Ха отступила на шаг.
— Новость номер три, — продолжал Интиасар. — Попишо, я рад объявить о всеобщих выборах! Через два месяца мы будем голосовать! По нашей традиции любые претенденты на должность губернатора должны в течение трех дней внести свои имена в бюллетень, и тогда они смогут вести свою избирательную кампанию в течение указанного срока.
Продолжительные крики восторга разорвали небо, откуда исчезли все колибри. Интересно, Интиасар напишет свое имя на спине Бетти, если она станет победительницей конкурса, или выведет его на брючном костюме Шейн? Ей этого не избежать.
— А теперь результат конкурса, которого, я знаю, вы все ждете… — проговорил Интиасар.
— Я знаю имя!
Анис вытянула шею, пытаясь понять, кто это произнес.
И все тоже стали вертеть головами.
Голос был тихий, но твердый: его обладателю хорошо бы на радио работать. В ночном эфире он бы убаюкивающе мурлыкал тебе в ухо. Голос уверенного в себе человека. Похожий на голос Завьера, как ей показалось теперь. Но не его.
Ха опустила руки, ее темные губы сжались, она пыталась спрятать… что? Улыбку? Почти самодовольную. Она знала, чей это голос, без сомнений.
Анис встала на цыпочки, чтобы рассмотреть незнакомца, поднявшегося на сцену и заполнившего весь экран.
Хромой. С добродушным взглядом. На следующий день, обмениваясь впечатлениями, люди вспоминали, что когда он появился на сцене, в воздухе повеяло холодом. На его ключице виднелось пятно оранжевой краски, слишком нарочитое, чтобы счесть это случайностью. Анис отчетливо видела его на экране.
Можно было подумать, что он вышел пошутить.
Охранники в тяжелой обуви выдвинулись вперед, словно передвигались на роликах, и замерли вдоль сцены.
Мужчина не оробел. Остановился около Ха и снова заговорил в микрофон, который держал в руке:
— Меня зовут Айоносфир Редчуз. Я — сын Пьютера. Он был разнорабочий.
Айо и Пьютер — ей были знакомы эти имена. Другие интонации, но та же спокойная внятность речи. Это был старший брат Завьера! Ей захотелось его обнять и громко поприветствовать.
Интиасар запрыгал на цыпочках, грозно, по-боксерски, улыбаясь.
— Я буду рад участвовать в выборах вместе с вами, мистер… как вас, Синие ботинки? Но вы не сорвете это важное мероприятие, ведь людям не терпится узнать, кто же стал королевой красоты.
Благостный взгляд Айо впился в зрительный зал. Анис подалась вперед, остальные — за ней. Он обладал редчайшей способностью внушить каждому мысль, что обращался лично к нему. Она видела Ха: та стояла справа на сцене, прижав палец к губам, призывая людей к тишине.
Мы все хотим быть поближе к нему.
— Послушайте меня! — продолжал Айо.
Он подошел к краю сцены, всматриваясь в лица.
Люди вокруг нее пахли, как ее детство, как берега реки, как терпкий пот, — и эти запахи пробивались сквозь необычный сладкий бриз.
— Каждый год Бертран Интиасар нанимает сотни из нас работать на своих фабриках, — говорил Айо. — Он мало платит, говорит, что мы должны быть ему благодарны, а прибыль получает только он один.
Улыбка Интиасара стала еще шире.
— Разумеется, я извлекаю какой-то доход, как и мои партнеры по бизнесу, но остальное идет в общественную копилку. Мы производим игрушки благодаря гению Леонарда Брентенинтона. Вы разве хотите, чтобы он работал бесплатно?
Айо молча разглядывал толпу, как будто слова Интиасара ничего не значили.
— В прошлом году наши фабрики получили прибыль в три миллиона шестьсот