– Платить не хочет, а приобрести что-нибудь в итоге этой войны мечтает. – Панин хорошо знал планы прусского короля. – Я вам уже докладывал, ваше величество, о разговоре с Сольмсом. Около года назад он говорил мне о политическом проекте графа Линара, за которым, подозреваю, стоит сам король. Так почту за необходимое напомнить вам, ваше величество…
– Прекрасно помню наш разговор, Никита Иванович… Граф Линар предлагает Австрии и Пруссии принять участие в войне с Турцией, а после победоносного ее окончания, в чем граф не сомневается, Австрия получает польский округ Ципс и город Лемберг с его областью, Фридрих – Польскую Пруссию с Вармиею и право покровительства над городом Гданьском. А мы в вознаграждение за военные издержки тоже можем взять себе часть Польши.
Екатерина умолкла в задумчивости.
Панин воспользовался паузой.
– Сольмс допытывался тогда, что же возьмет себе Россия. Я сказал, что у нас и без того столько земли, что трудно с ее управлением справиться. Нам нужно только несколько пограничных областей. Да и вообще, ваше величество, стоит ли труда, чтоб таким трем великим державам соединяться только для того, чтоб отбросить турок за Днестр! Необходимо выгнать турок из Европы, освободить христианские народы в Азии… Союз трех дворов может стать лучшим и надежнейшим средством для обеспечения спокойствия христианства. Константинополь и области, которые остались бы за османами, могли бы образовать республику.
«Ох, не любит Панин самодержавных властителей! Повсюду хочется ему учредить республику на манер шведской», – мелькнуло у Екатерины. А вслух она сказала:
– Нет, Никита Иванович, не согласится на это король. Да и не забывайте про Англию, которой нужна сильная Турция, как противовес нам на Востоке и на Черном море. Турки пока плотно запирают нас в Черном море, не давая выхода на морские просторы. Чесменская битва – это только первый для них урок. Пока они начнут считаться с нами…
Екатерина замолчала, увидев в конце дорожки, по которой они шли, графа Орлова. До сих пор она любила его, радовалась встречам с ним, скучала, если он куда-нибудь пропадал. Бывало… Бывало, и пропадал. А потом являлся веселый, прекрасный, как молодой бог, и она все прощала ему.
– Так вот, Никита Иванович, пока они начнут считаться с нами, пройдет немало времени. Поэтому надо бить их на суше и на море. Слышала я, что наши корабли вошли в Дарданеллы и угрожают Константинополю. – Высказав свою заветную мечту, Екатерина внимательно посмотрела на Панина.
Но тот сокрушенно покачал головой:
– Нет, ваше величество, слух оказался ошибочным. Алексей Орлов так и не решился на активные действия после Чесмы, промедлил, и турки пришли в себя после такого разгрома.
– Значит, не стоит ждать скорого мира. Ну что ж, будем продолжать поиски мира в Европе. Но только мы не можем согласиться на посредничество прусского короля при заключении мира с Портою. Обойдемся без посредников. В этом духе и подготовьте письмо Фридриху. Первое – это Обрезков. Второе – мы отказываемся от посредничества не только Пруссии, но и Австрии и даже Англии, которая оказала нам немало услуг.
При виде приближающегося Григория Орлова Панин забеспокоился, нервно поглядывал по сторонам, словно в поисках убежища, куда можно скрыться от надвигающейся опасности. Екатерина знала о неприязни двух близких ей людей и, понимая состояние Панина, сказала:
– Как славно обсудили мы европейские дела, Никита Иванович. Мы еще продолжим наш разговор. Надеюсь, вы сегодня вечером придете играть в карты?
– Да, конечно, ваше величество, – сказал обрадованный Панин, откланиваясь императрице.
Панин и Орлов вежливо раскланялись и гордо разошлись в разные стороны.
Григорий Орлов склонился в почтительном поклоне перед императрицей. Многое она позволяла ему, но внешне соблюдались приличия, и он по-прежнему отдавал ей все почести, которые предписывались дворцовым этикетом.
Напряжение спало, она могла просто погулять и отдохнуть с любимым человеком. Европейская политика с ее тонкостями, противоречиями и хитростями как бы отошла на второй план, сиюминутная жизнь полновластно захватила императрицу. Глядя на Григория, который, захлебываясь от восторга, рассказывал об охоте, о забавных приключениях, которые произошли за два-три дня его отсутствия, Екатерина чувствовала, как и в нее вливается этот молодой восторг неистраченной души. «Господи, сколько уж лет мы вместе, а так увлечена им, как и в первые месяцы нашей близости… И делает со мной что захочет… Удивительный человек! Как он умеет руководить мною и направлять мои действия, но ни разу не дав понять мне это свое руководство… Неужто правда, что все гениальные люди как дети, которых надобно водить на помочах, но боже нас избавь от того, чтоб дать им понять это. Может, и я – гений, то есть дитя, которое Орлов водит на помочах?»
Екатерина улыбнулась при этой мысли. А Орлов, поняв эту улыбку по-своему, еще более разошелся. На этот раз он уже рассказывал дворцовые сплетни, которые успел услышать.
– Говорят, что принц Генрих мал ростом, толст, неуклюж, угрюм. Вот весело нам будет с ним…
«Вот она, злоба дня… Принц Генрих, а это значит балы, фейерверки, приемы… Тут неподражаем граф Орлов. И я пойду за ним, как дитя на помочах. Вот ведь удивительное состояние! Я всегда чувствовала в себе большую наклонность отдаваться в руководство людям, знающим более меня, под условием, однако, чтоб они не давали мне почувствовать, что имеют желание и претензию быть моими руководителями, потому что тогда я убегаю от них со всех ног. Изо всех людей, способных приходить на помощь этой моей склонности, я не знаю никого, кто бы так отвечал ей, как граф Орлов».
– А Панин опять приходил просить за прусского короля, без услуг которому не может и дня прожить? – неожиданно повернул свой разговор в сторону политики Орлов. Это он только слыл ветреным, а на самом деле его глубоко интересовали все те же проблемы мира и войны, которые волновали и Екатерину. Но многое из того, что творилось в мире, он воспринимал по-своему, независимо, следуя здоровому инстинкту неподкупного человека.
– Да, Панин принес письмо от прусского короля, который обещает свое посредничество при заключении договора с турками.
– А вы что решили?
– Мы отказались от посредничества и согласились на добрые услуги верного союзника.
– Ишь как торопятся с заключением мира! Ты, всемилостивейшая, не соглашайся на худой мир… Как мы их летом-то поколотили, можно многое извлечь из этих побед. А прусский король, понятное дело, торопится с заключением мира, потому что не хочет платить 480 тысяч рейхсталеров по заключенному трактату в случае нашей войны с турками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});