Инженер-генерал-майор Гербель, хорошо знакомый Румянцеву по недавней войне с Пруссией, разработал план осады и штурма Бендер. Для начала было пресечено всякое сообщение крепости с окружающим миром. Князь Прозоровский выделил две тысячи калмыков, которые должны были закрыть всякое сообщение по правому берегу Днестра к Черному морю.
Начались работы по возведению первой параллели назначенных к штурму траншей. Была налажена строжайшая охрана работающих. Вскоре вокруг Бендер, на правом берегу Днестра, были прорыты траншеи, из которых грозно поблескивали пушки. Но и жесточайший огонь, открытый русскими из пушек, не сломил турок. Они, хотя и несли большие потери, часто предпринимали вылазки. В крепости возникали пожары, гибли ее защитники. Наконец батареи генерала Каменского пресекли связь осажденных с Днестром, и сразу у них подскочила цена на воду.
Вслед за первой параллелью траншей были отрыты подступы ко второй, которая столь же успешно была закончена и вооружена орудиями. Вылазки турок оказались безрезультатными против упорства и стойкости тех, кто стремительно возводил по всем правилам фортификационного искусства осадные сооружения. Были заложены батареи, возведены для их охраны редуты, отрыты ходы сообщения.
Получив реляцию о победе под Кагулом, Панин приказал отметить ее пушечной и ружейной пальбой. А вечером открыл по крепости огонь из всех орудий, нанеся неприятелю непоправимый урон. Но и это не поколебало стойкости неприятеля.
Секрет этой стойкости вскоре открылся. Перебежавший на нашу сторону валах рассказал о том, что происходило в Бендерах. Начальник крепости, оказывается, скоропостижно скончался, а на его место избрали трехбунчужного пашу – Эмина, принявшего решение во что бы то ни стало продолжать оборону. Он скрыл от соотечественников весть о поражении армии визиря при Кагуле. Напротив, внушил надежду на скорую помощь от него: визирь разбил Румянцева и скоро будет под стенами Бендер. Турки торжествовали. Эмин-паша приказал всем способным владеть оружием готовиться к решительным действиям против наших подступов. Разрушить возведенные наступательные траншеи, срыть редуты, прогнать из них русские войска – вот какую задачу поставил перед турками Эмин-паша. Не раз он лично водил весь гарнизон против наших укреплений, но каждый раз бывал бит. Так, в полночь на 2 августа весь гарнизон вышел и в строжайшей тишине подкрался к обоим флангам русских. Затем с оглушительными криками турки набросились на рабочих и солдат траншейного прикрытия.
Русские сначала от неожиданности растерялись, но потом открыли дружный огонь и отбили приступ. Поддержанные из крепости артиллерией, турки снова бросились в атаку и ворвались в траншеи, но тут же многие были перебиты. Остальные, отброшенные назад, залегли, готовясь снова броситься на русские позиции. Генерал-майор Лебель, командовавший в ту ночь траншейным прикрытием, сам повел отряд в контратаку. Завязался ожесточенный бой, в котором никто не хотел уступать. Турки дрались храбро и мужественно, чувствуя свое численное превосходство. Но их упорство было сломлено натиском русских, беспощадных в штыковом бою. Сначала они дрогнули, а потом обратились в паническое бегство.
На подступах к крепости бесстрашный Лебель был смертельно ранен. Солдаты и офицеры окружили его.
– Я не жалею своей жизни, – сказал Лебель, предчувствуя близкий конец. – Она отдана моей государыне и государству!
С этими словами он скончался.
Схватка оказалась кровопролитной. Только с русской стороны погибло 5 офицеров и более 180 нижних чинов, ранено 14 офицеров и около 500 рядовых.
Эти вылазки неприятеля мешали успешному возведению параллелей. А тут еще пошел сильный дождь, который за несколько дней разрушил земляные укрепления, так упорно возводимые возле крепости с западной ее стороны. Залитые водой рвы, размытые траншейные брустверы, осевшие редуты – все это производило гнетущее впечатление. Но ничего не поделаешь… И снова рабочие и солдаты взялись за лопаты, инженеры продолжали подземные работы для закладки мин.
В конце августа все уже было готово к штурму. Мины заложены, все попытки турок подвести контрмины пресечены. Разработана диспозиция, приготовлены 29 гренадерских и 29 мушкетерских рот для нанесения первого удара после взрыва. Но 29 августа, на рассвете, турки предприняли еще одну попытку помешать штурму. Взорвав мину поблизости от наших траншей, они бросились вслед за взрывом и ворвались в расположение наших передовых отрядов, несмотря на жесточайший картечный огонь и большие потери. Самые фанатичные и смелые ворвались в траншеи. Завязалась кровопролитная схватка. На русские траншеи накатывались все новые волны турок. И тут, оправившись после замешательства, вызванного взрывом турецкой мины, пришли в себя гренадеры Воронежского полка и ударили в штыки. Удар был таким стремительным и неожиданным, что турки отступили.
Вскоре после этого русские взорвали свою левую мину под неприятельским гласисом. Гренадеры и рабочие бросились к образовавшейся воронке и укрылись в ней. Турки, спохватившись, атаковали воронку, но, встреченные убийственным огнем, вынуждены были отступить, неся большие потери. Еще не раз пытались отбить они воронку, но каждый раз откатывались в крепость.
6 сентября была взорвана правая мина, и новая воронка послужила укрытием для штурмующих гренадер.
Так планомерно и последовательно шла осада крепости.
Графу Панину передали слова перебежавшего из крепости валаха, что Эмин-паша заставил весь гарнизон дать клятву сражаться до последней капли крови и для подкрепления этой клятвы ел вместе со всеми кровавую кашу. Так что бой предстоял серьезный, беспощадный.
8 сентября была обнаружена и обезврежена неприятельская контрмина как раз напротив центра наших подступающих к крепости траншей. В подземных галереях, которые вели с обеих сторон к этой контрмине, возникла ожесточенная перестрелка. И на этот раз туркам не удалось сорвать подготовку штурма.
Казалось бы, все было сделано по законам военного искусства. Инженер-генерал-майор Гербель проявил все свое мастерство и опыт. Нужно было пробить брешь в крепостной стене, захватить гласис крепости и штурмовать Бендеры. Но граф Панин все еще медлил. Его беспокоила вполне естественная мысль: «А что будет, если штурм не удастся? Снова осада?..» Он направил Румянцеву письмо, в котором еще раз убедительно просил предоставить в его распоряжение значительный отряд, способный прикрыть его войска во время штурма, а в случае неудачи повторить атаку.
В ночь на 16 сентября, получив от Румянцева уведомление, что бригадиры Игельстром и Ржевский со своими отрядами следуют к Бендерам, граф Панин отдал приказ штурмовать осажденную крепость… Вскоре раздался ужасающий взрыв: это средняя мина, начиненная 400 пудами пороха, взлетела на воздух, причинив большие разрушения в укреплениях неприятеля. К тому месту бросились штурмовые гренадерские роты, встреченные сильным огнем турок. Наступившая темь словно непробиваемым панцирем прикрыла наступающих. Только на слух можно было определить, что на валу завязался жаркий бой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});