— А вы-то откуда узнали про ловушку? — спросил я, чувствуя себя очень маленьким и жалким. Однако предполагаемая демонстрация очередного логического шедевра оказалась отложена из-за вопроса, параллельно заданного Уилкинсом:
— Но, господин барон, шеф химической лаборатории университета Новой Калифорнии утверждал, что препарат Пола Виттенберга не должен оказывать на людей серьезного воздействия. Что же, он ошибся?
— Да нет, наверное. Он специалист, ему виднее… Только ни Вольфар Per, ни его клон не были людьми, верно?
— Конечно, — чуть сконфуженно пробормотал Уил-кинс, — я все время об этом забываю…
— Да, — благодушно кивнул дядя, и я подумал, что в его отношении к майору наблюдается отсутствие обычной нетерпимости к недалекости окружающих. — В повседневной жизни наши различия не бросаются в глаза. Мне даже кажется иногда, что я вашим языком владею лучше, чем родным. Без практики тот тускнеет и забывается… Да, пройдет еще полсотни лет, и грани отличия сотрутся окончательно, хотя Принц и утверждает обратное. Но вот физиология у нас никогда одинаковой не станет. Поэтому, разумеется, Виттенбергу пришлось вносить значительные поправки в свои эксперименты, благо материальчик для изучения был под рукой — сам Вольфар.
Дядя умолк, и я уже собирался напомнить про свой вопрос, но необходимости не было — он всего лишь перевел дух после весьма продолжительного монолога.
— А твой вопрос, Ранье, возвращает нас к моему рассказу, прерванному на месте встречи с Вольфаром в космопорте Денеба. Собственно, ничего особенно интересного дальше не было, но постараюсь удовлетворить твое любопытство…
Не чувствуя необходимости менять кардинально свою стратегию, я решил ограничиться наблюдением и на следующий день встретил в космопорте вас. Тут меня поджидал изрядный сюрприз в лице этой журналистки… Признаться, не думал, что какой-либо особе так называемого прекрасного пола удастся так удачно навязать тебе, Ранье, свое общество. Ну да ладно…
Однако ее персона вызвала у меня столь большой интерес, что я предпочел последить за ней, а не тащиться за вами через всю планету к Бренну. Конечно, учитывая эскорт, с которым прибыл Вольфар, я практически не сомневался, что на вас будет произведено очередное нападение, но несколько легкомысленно решил, будто с такими неприятностями вы и сами управитесь. К счастью, я не обманулся, но понесенные вами потери несколько сбили с меня спесь. Во всяком случае, проследив вас с Гаэлью до офиса CIL, я не захотел рисковать — ситуация не казалась абсолютно ясной — и зашел туда после вашего ухода. Ну, у Беаты Виттенберг выдался тяжелый денек. Тем не менее со мной она была куда откровеннее и не только поделилась содержанием беседы с вами, — кстати, Ранье, нельзя так покорно хавать всякую чушь! — но и рассказала достаточно подробно о заминированной лаборатории: ей, разумеется, все это было прекрасно известно». После этого я отправился прямиком в горы, опасаясь только, как бы не опоздать. Но вы выбрали самый длинный и неудобный путь, поэтому времени хватило с избытком. Прибыв на место, я спрятал флаер в одном из ущелий, спустился в лабораторию и устроился в помещении охраны — есть там такое, ярусом выше кабинета Виттенберга. Мне удалось включить большую часть следящей аппаратуры, так что можно было спокойно сидеть и ждать твоего появления. Надо заметить, оно произошло уже тогда, когда я начал подумывать, уж не упустил ли чего в содержимом твоих мозгов и не отправился ли ты куда-нибудь еще… Но ты пришел, и, отследив твой путь до кабинета, я помчался на перехват. Однако там меня подстерегала еще одна неожиданность в лице Его Высочества… Ох уж мне эти его пророчества — как кость в горле застряли! Сущая ведь ерунда, но как у него, черт возьми, все складно получается. И о ком он тогда прорицал? О тебе, девушке и еще графе Таллисто… Черт, черт, черт! Похоже, этот спор я проиграю, а к его намекам впредь стоит прислушиваться получше! Вот… Ну, постояв за дверью во время вашей пламенной беседы, в критический момент я почел за лучшее вмешаться, а заодно и проверить давно интриговавшее меня обстоятельство: есть ли у его Высочества портал? Выяснилось, что есть, да получше прочих, — такой даже не потеряешь. И все, собственно. После беседы с Принцем я не сделал чего-либо достойного упоминания и, лишь когда получил сообщение от твоего дворецкого, стремглав бросился сюда.
Такая забота о моей жизни, проявленная дядей в тот момент, когда я действительно в ней нуждался, несколько примиряла меня с предыдущим его поведением, да и мысль о том, что ему пришлось все же прибегнуть к допросу и, следовательно, не все в мире можно высчитать путем чистой логики, была почему-то приятна… Так что по окончании его рассказа я слегка расслабился и не спешил перейти к следующей волновавшей меня части. Этим воспользовался Лан, довольно-таки угрюмо поинтересовавшийся:
— А что же Его Высочество? Тоже ничего не собирается делать? По-моему, целиком отдавать сейчас инициативу врагу крайне опасно!
Дядя промолчал, и это само по себе говорило о том, что ему есть что ответить, поэтому Лан, проявлявший, видимо, в подобных вопросах исключительную щепетильность, опять заметил, уже не скрывая досады:
— Конечно, это, может быть, не мое дело…
— Да нет. Как вы правильно предположили ранее, это дело коснется нас всех. Просто я бы предпочел, чтобы Принц сам с вами поговорил, как он и собирался. — Дядя тяжело вздохнул и покачал головой со смешанным грустно-ироническим выражением. — Нет. Его Высочество готовит ответный ход, кажущийся мне далеко не бесспорным. Ход, подрывающий самую суть планов противника, но с последствиями, непредсказуемыми для всех нас без исключения. Принц намерен выступить с широковещательным саморазоблачением. Он предполагает рассказать Галактике обо всех керторианцах поименно, кто мы такие и откуда взялись.
— Да-а… Вот это фокус! — чуть ли не с восторгом прошептал Уилкинс, и с ним трудно было не согласиться.
Тем не менее хоть я и не спешил со своим главным вопросом, откладывать его дальше было слишком тяжело. Поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я выпалил:
— Дядя! Так где же сейчас Вольфар?
— Это мне не известно, — неохотно процедил он. — Но прежде скажи, пожалуйста, что ты сам-то намерен делать?
— Как что? — Я искренне удивился. — Найти его и убить, конечно!
— Так я и думал… Но оставим в стороне то, что это не так уж легко сделать, судьбу заложника и так далее. Предположим, тебе это удастся. Ты отдаешь себе отчет, какую реакцию можешь вызвать?
Нет, но я быстро просек ситуацию… Это будет выглядеть как клятвопреступление! По керторианским законам, конечно. Вольфар же никого пока что не убил и, получается, клятвы не нарушил; намерения в таких делах у нас в счет не идут. Так что стоит его пристукнуть, и мигом очутишься в крайних! Да, прав был герцог Венелоа — все это чушь и нелепость!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});