развернула ладонями вверх, – научись жить после этой «развилки» в твоей жизни. После расставания. Научись наслаждаться каждым моментом и не задумывайся, что ты потом будешь делать и как всё могло бы сложиться иначе. Нет, иначе уже не будет. Всё так, как и должно быть. Поэтому стоит просто делать для себя всё, что захочешь. Веселись, танцуй, громко смейся и не обращай внимания на мнение других. Дружи с кем хочешь, работай с кем хочешь, люби кого хочешь, шути с кем хочешь, ведь самое главное – это оставаться собой. И только ни в коем случае не начни скрываться под маской того, кем ты не являешься. Ты можешь злиться, грустить, скучать, смеяться, любить и всегда оставаться, какой была – странной, немного сумасшедшей и весёлой. Будь неповторимой. Будь собой.
Филис ничего не смогла сказать, лишь сильно дрожала и непрерывно плакала, глядя куда-то мимо нас. Я первая поцеловала её в щёку и прижалась к ней с одной стороны, тогда как с другой обнял Джозеф – мы заключили девушку в свои тёплые руки и не менее тёплые поцелуи, чтобы в последний раз ощутить вкус любимой кожи и губ, которые до сих пор немного отдавали лимоном. О, эти губы… Я оставила на них долгий, самый нежный и самый искренний поцелуй, после чего отстранилась.
Всё.
Всё закончилось.
Вот здесь и сейчас – последние мгновения близости. Последние капли любви. Последние взгляды и слова…
Меня затрясло от боли. Внутри будто переламывали хребет и делали из него месиво, чтобы утопить меня в нём. Видеть, как уводили рыдающую Филис, было выше моих сил, но я всё же продолжала смотреть на её удаляющуюся фигуру, чувствуя прикосновение горячих пальцев Джозефа у себя на плече. Он тоже беззвучно плакал. Как и я.
После стольких лет нас наконец-то соединили всех вместе такой сильной любовью, что её разрыв сломал бы нас целиком. И я ощущала это всем своим существом: выворачивало наизнанку, в горле застрял чужеродный крик, расставание нещадно терзало сердце, сознание выскальзывало из рук, но стоять на коленях и бессильно трястись в слезах – единственное, на что я оказалась способна в этот момент. Фигуры становились всё меньше, пока на площади не осталось никого, кроме нас двоих.
Больше печаль не будет греть свой холод. Теперь он будет трескаться, пока окончательно не умрёт.
Уже совсем скоро.
А в эпилоге зашелестят страницы дневника
Запись… какая-то. Пусть будет первая в этом дневнике.
Я ведь полюбила её с первого взгляда, а потом поняла, что не просто с первого, а с каждого взгляда. Я влюблена в её зелёные глаза, которыми она смотрела мне прямо в душу. Точнее, так мне казалось… а мне много что кажется, (ага, очень много).
Я влюблена в её руки, которые под воздействием моей фантазии держали меня так крепко, что в какой-то момент всё это казалось мне настолько реальным, что я поверить не могла, что это был всего лишь сон. Я влюблена в её голос, который я способна различить из тысячи, я влюблена в её харизму и манеру общения, в её неудачные, а порой и грубые шутки, смех, улыбку. Я влюблена в каждый её миллиметр, на ней остановился мой мир, мой мир и чужой тоже…
Мне хочется кричать о любви к ней и в тоже время рухнуть на пол и задыхаться от немых рыданий из-за одной только мысли, что это не взаимно. Боже боже боже… Я боюсь признать это, не говорю этого вслух, словно если я сделаю это, эта правда раздавит меня. Раздавит? Правда раздавит? Ведь я делаю ей комплименты, но она, моя печаль, лишь глупо улыбается и переводит тему, никогда ничего не говорит на это и не отвечает взаимностью.
Почему почему почему почему почемууууууу
Я люблю её, именно поэтому её слова несут особую ценность для меня, одна неосторожная фраза отдаётся треском разрушающегося мира в звенящей тишине моих мыслей, но я продолжаю её любить. Это странно. Да, как-то странно… и ещё это неправильно. Да, неправильно… но я хватаюсь за неё, как за последнюю причину жить, я боюсь её потерять, я просто этого не вынесу…
Какой ужас, кошмар, кошмарный кошмар, ужасный ужас…
Иногда мы встречаемся взглядами, и это такое незабываемое ощущение, и в то же время угнетающее, что вот он, мой предел, смотреть откуда-то издалека и не иметь возможности подойти поговорить… из-за трусости? Хотя больше из-за страха. Вновь ошибиться? Пожалуй. Вполне возможно, а может, отголоски здравого рассудка (или мудрецы) подсказывают мне, что всё это не имеет смысла (а у меня нет рассудка, ха-ха).
Она была первым человеком, спустя столь долгое время, которому мне сразу хотелось открыться и буквально вывернуть всю душу наизнанку. Когда я увидела её впервые, мне хотелось ей доверять в тот же день, но из некогда осознанного и даже в какой-то степени здравомыслящего (ха-ха, как смешно) человека рядом с ней я превратилась в сентиментальную, ранимую и желающую всего её внимания девочку… безумие стало мне неподвластно, я больше не могла контролировать ситуацию… Рядом с ней я чувствую себя в безопасности, словно только она способна защитить меня от этого озлобленного мира.
Моего мира или чужого? Моего или чужого? Наверное, моего. Или всё же чужого? Наверное, того и того. Наверное…
Моя голова забита только ей одной, я ей дышу, я пустила по венам её образ, и мне кажется, в этом смысле я зашла слишком далеко, просто потому, что однажды увидела её с парнем… и мой мир на секунду погас, и пусть я обещала, что приму любой её выбор, даже если этим выбором буду не я, мне всё равно было очень больно, словно моё сердце разбили на тысячи мелких осколков и оставили лежать на нашей с ней парте…
Но даже после этого я всё равно её люблю…
Люблю? Да, люблю.
Запись… вторая? Наверное, вторая. А мне казалось, что уже больше… так много в голове мыслей, которые даже сейчас мешают мне писать.
Наверное, быть может, когда-нибудь этот листочек бумаги, возможно, попадётся тебе в руки… а хочется ли мне этого? Наверное, да. Или всё же нет? Нет, лучше не надо. Не читай.
Но всё же я понятия не имею, решусь ли я всё-таки сказать тебе, что чувствую. Знаю, ты не глупая, и видишь, что со мной, но и в то же время ты многое ставишь под сомнение (или всё же не такая умная, хотя… нет, нет, нет,