Читать интересную книгу Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

«1. Противник, понеся большие потери в зимней кампании 42/43 года, видимо, не сумеет создать к весне большие резервы для того, чтобы вновь предпринять наступление для захвата Кавказа и выхода на Волгу с целью глубокого обходи Москвы.

Исходя из наличия в данный момент группировок против наших Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов, я считаю, что главные наступательные операции противник развернет против трех этих фронтов, с тем, чтобы разгромив наши войска на этом направлении, получить свободу маневра для обхода Москвы по кратчайшему направлению.

2. Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13–15 танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей орловско-кромской группировкой в обход Курска с юго-востока.

Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходим в общее наступление и окончательно добьем основную группировку противника». [753]

Поражает глубина проникновения маршала Г. Жукова в замыслы противника, которые он за три месяца до начали наступления немецко-фашистской армии под Курском изложил с такой детализацией, как будто это он, а не гитлеровские генералы разрабатывали план операции «Цитадель».

Сталин своего мнения не высказывал, а распорядился созвать 12 апреля специальное совещание для обсуждения плана летней кампании. К этому дню пришло донесение от командующего Центральным фронтом генерала К Рокоссовского, который высказывался за упреждение противника и считал возможным и необходимым разгромить его орловскую группировку, пока она еще не подготовилась к наступлению. 12 апреля, на совещании в Ставке, к исходу дня, после тщательного анализа обстановки все сошлись во мнении, что наиболее вероятной целью летнего наступления немецко-фашистских войск будет окружение и уничтожение Центрального и Воронежского фронтов на Курской дуге. В последующем не исключалось развитие успеха наступления противника в восточном и юго-восточном направлениях, а также на Москву. Обсудив всесторонне предстоящую летнюю кампанию, Ставка решила основные усилия вооруженных сил Советского Союза сосредоточить в районе Курска, обескровить здесь противника в оборонительных сражениях, а затем перейти в контрнаступление и окончательно довершить его разгром.

Одной из причин, обусловивших решение Ставки начать летне-осеннюю кампанию 1943 года оборонительными действиями, явилось огневое преимущество немецких танков и самоходных орудий, вооруженных 88-мм пушками, которые пробивали броню наших танков с расстояния 1000–1500 метров. Наши танки, вооруженные в то время 76-мм пушками такими возможностями не обладали [754]. В ответ на это 15 апреля ГКО принял специальное постановление «О мероприятиях по усилению противотанковой обороны», в котором предписывалось перевести ряд заводов на производство усовершенствованных противотанковых и танковых пушек, обеспечив одновременно производство подкалиберных снарядов. Сроки для такого важного дела ставились весьма жесткие, и в конце апреля производство новой военной продукции уже началось.

К сражению на Курской дуге в войсках уже имелись новые советские 57-мм противотанковые пушки — одна из лучших систем подобного калибра. Бойцы любовно называли ее «зверобой»; она успешно пробивала броню «тигров» и «пантер». В начале года наша промышленность на основе танка KB освоила тяжелую самоходную установку САУ-152, которая также успешно действовала на полях Курской битвы. Одновременно советские конструктора создавали и другие новые артиллерийские орудия и усовершенствовали уже имевшиеся системы. Если возникали проблемы с их выпуском — немедленно вмешивался Сталин. Приведу лишь один пример. Во второй половине апреля генерал A.M. Никитин на совещании в штабе ВВС поднял вопрос о том, что новая противотанковая авиабомба, изобретенная конструктором И.А Ларионовым, очень медленно внедряется на производстве. В этот же день, в полночь, генерала вызвали на заседание ГКО, где ему было предложено рассказать о новой противотанковой бомбе. Он доложил, что кумулятивная авиационная противотанковая бомба обладает большим поражающим действием, малым весом (1,5–2,5 кг) и небольшим габаритом, не требует больших затрат на изготовление.

— Можете ли вы нарисовать бомбу? — прервал его Сталин. Никитин нарисовал на листе из большого блокнота общую схему бомбы, кратко рассказал об ее устройстве и действии.

— Вы считаете, что такая бомба нужна нашей авиации?

— Да, тов. Сталин.

— Сколько же штук нам нужно?

Никитин немного посчитал в уме — к этому вопросу он, зная конкретный характер обсуждений в ГКО, подготовился.

— Миллион штук к середине мая.

— Почему именно миллион и к середине мая?

— Ранее середины мая немцы, видимо, не станут наступать — дороги не просохнут. А миллион — не так уж и много; Ил-2 может брать до 300 таких бомб, значит, миллион хватит на 3500 самолетовылетов.

Сталин через секретаря Поскребышева велел пригласить Б. Ванникова. Пока нарком вооружений не прибыл, в ГКО обсуждались другие дела. Пришел Ванников, и Сталин сразу же его спросил:

— Знакомы ли вы с бомбой? И сможете ли вы для ВВС через месяц выпустить миллион таких бомб?

Ванников ответил, что знает эту бомбу, но затрудняется дать точный ответ о возможности ее изготовления в массовом количестве и просит разрешения посоветоваться со своими помощниками. Разрешение, как и всегда в таких случаях, было дано. Возвратившись, Ванников доложил, что Наркомат вооружений берется изготовить к 15 мая только 800 тыс. бомб.

— Хорошо, пусть будет так, остальные изготовите позднее. Тут же было принято соответствующее решение ГКО об изготовлении новых бомб, отлично зарекомендовавших себя в Курском сражении. Когда первые десятки тысяч бомб были готовы, генерал Никитин доложил Верховному Главнокомандующему, и тот велел их отправить на Воронежский и Центральный фронт. 17 июня при очередном докладе Сталин приказал организовать изучение ПТАБ с летным составом и подготовить инструкцию по ее применению.

— Инструкцию пришлите и мне, я хочу ее прочитать.

23 июня при разговоре по телефону Сталин вновь интересовался, каким фронтам и сколько подано ПТАБ и еще раз повторил запрещение применять их до особого распоряжения. [755]

Вот так предельно конкретно, расторопно и быстро, в согласии с членами правительства и военными руководителями, Сталин решал все крупные и мелкие дела по обеспечению армии и флота новыми видами вооружений.

Немецкое командование, планируя летнее наступление 1943 г., своей ближайшей задачей поставило ликвидацию Курского выступа двумя мощными концентрическими ударами на Курск один — из района Орла, второй — из района Белгорода. В случае успешного проведения этой операции немцам удалось бы сократить свой фронт на 250 км и высвободить для дальнейших операций до 20–25 дивизий. Кроме того, по расчетам германского командования, Курский выступ мог явиться выгодной исходной позицией для возобновления наступления на Москву с целью разгрома главных сил Красной Армии и вывода Советского Союза из войны.

К подготовке наступательной операции на Курск, которая по замыслу гитлеровского командования, должна была стать «реваншем» за Сталинград, немцы приступили еще в марте 1943 года. В район Орла немцами была переброшена 9-я пехотная армия, а в район Белгорода — 4-я танковая армия. Сюда же были направлены основные резервы из Германии, полученные путем «тотальной» мобилизации. Здесь также были сосредоточены основные силы немецкой авиации.

Против Курского выступа от Малоархангельска до Волчанска немцы к лету развернули три свои армии: 9-ю и 2-ю пехотные и 2-ю танковую, насчитывавшие 433 тыс. человек, 3155 танков, 6763 орудия и 3200 минометов. С воздуха эту группировку поддерживал 4-й воздушный флот, насчитывавший 1850 самолетов, в том числе 1000 бомбардировщиков. Главная группировка, предназначенная для наступления на Курск с севера, была сосредоточена на 32-километровом фронте в районе Тагино — Похвальное, между железной дорогой и шоссе Орел — Курск, в составе 5 пехотных, 6 танковых, и 2 моторизованных дивизий. На этом узком участке фронта немцы сосредоточили до 1500 танков, в том числе большое количество тяжелых («тигров»), и до 3 тыс. орудий. Плотность немецких войск на один километр фронта на направлении главного удара достигала 4500 солдат, 42 танков и 70–80 орудий.

Для наступления на Курск с юга изготавливалась часть сил 2-й пехотной и самая сильная 4-я танковая армии вермахта, которые поддерживала оперативная группа «Кемпф», и эти крупные силы перед наступлением были развернуты на фронте протяженностью около 80 километров. Здесь было сосредоточено 10 танковых, 7 пехотных и 1 моторизованная дивизии, которые имели в своем составе 1700 танков и около 2 тыс. орудий. Плотность немецких сил на километр фронта на этом направлении составляла 3 тыс. человек, 42 танка и 50 орудий. В район Курска были стянуты несколько элитных дивизий СС: 1-я дивизия Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», 2-я танковая дивизия СС «Дас Райх» и 3-я танковая дивизия СС «Тотенкопф» — «Мертвая голова». Обращает на себя внимание количественное превосходство танковых дивизий над пехотными, что объяснялось отсутствием крупных резервов у немцев и их боязнь ввязаться в затяжное и дорогостоящее сражение, и потому основную ставку Гитлер и его генералы сделали на быстрый, молниеносный прорыв нашей обороны посредством мощных танковых ударов. Всего в конце марта в районе Курского выступа германские войска включали двадцать бронетанковых дивизий, из них четыре танковые дивизии СС, на которые Гитлер возлагал особые надежды, ожидая от них проявления истинного национал-социалистического боевого духа. С этого времени обе стороны накапливали силы. Советское военное производство находилось теперь на уровне, недоступном для Германии — 2000 танков и самоходных орудий в месяц и 2500 самолетов. 1 апреля 1943 года в районе выступа были 1200 танков, через два месяца их число утроилось.