тут и там одновременно? Всё вскочить порывался, а она меня удерживала, объясняла – кресло перенесли из одной комнаты в другую, и в той комнате ты видишь фантомный отпечаток, и не можешь из-за неопытности отличить его от настоящего! Я полчаса буянил, пока она меня не успокоила!!!
Все заулыбались, но как-то криво: сами уже многократно попадали в подобные переделки, когда страна чудес застилала взор, выставляя напоказ скрытую суть прошедших событий, и отбирая тем самым у детей настоящее, заставляя биться в кровь о препятствия, которых в былом времени не было. Или наоборот, видеть то, что уже давно сгинуло, или пылилось где-то на складах, забытое так, что только потёртые листы бумаги помнили инвентарные номера материальных ценностей.
– Это обычно называют памятью места, – пояснил Элан, щурясь на огонь свечей огромными глазищами, и непроизвольно втягивая запахи маленькой комнатки, – можно убрать, например, предмет обстановки, но его былое присутствие не исчезнет вместе с ним. Вот вы и попадаетесь на все эти фокусы, с переплетением прошлого и настоящего.
Но тут он вспомнил, что это гнёздышко последнее в обходе, а одного птенца так и не нашлось:
– Савина не говорила, куда отлучается?
Народ дружно замотал головам, отрицая осведомлённость о местонахождении беглянки, и инструктор вышел, не особо беспокоясь за компанию – всех «отпустило», во всяком случае, пока Океанес отступил, и может детишкам даже посчастливиться поспать этой ночью.
А вот Светлана если и думала посидеть где-либо в одиночестве, то её надеждам не суждено было оправдаться. Наставнику лучше не оставлять вне поля зрения на долгий срок пробудившегося кандидата – это правило рыжий плут хорошо усвоил много лет назад, кода ещё безусым пареньком получил в подчинение первую группу.
Иригойкойя неспроста пресекал на корню разброд и шатания. Всех разом накрыть Река не может, так попросту не бывает, и пока хоть один из компании полуночников сохраняет рассудок, можно надеяться хотя бы на то, что помощь будет вызвана своевременно, а уж примчавшиеся взрослые так, или иначе, возьмут происходящее под контроль. И одиночек лучше возвращать в стаю, а то, как бы чего не вышло.
Матвеева, Мальшев, Касаева, Комолов и Колышкина спали сном праведников. Гипоталамусы этой компании пока не желали проявлять себя, и кицунэ уже по опыту знал – им не стать эволэками. Прошло уже больше двух недель со дня инициации, и, как правило, именно этот срок определяет, откроется ли дверь в тонкие миры, или нет. Они с Афалией не спешили, решив понаблюдать ещё дней семь, прежде чем принять окончательное решение, ведь пусть крайне редко, но бывают отклонения от нормы. Но, пока ничего знаменательного не происходило, и пятёрка нормально спала по ночам, не в пример своим товарищам.
Лукина свалила себя в сон традиционным для эволэка способом – девушка так загоняла себя за день на тренажёрах физически, а в библиотеке умственно, что просто отключилась в постели, даже не раздевшись. Океанес, не Океанес, бедняге, вымотанной до предела, уже было не до ментальной реки, и не до вывертов собственного сознания.
Близняшки Савичевы маялись на пару в своей комнате. Точнее, маялась более открытая Анна, а менее коммуникабельная Вероника уже не первый час пыталась убаюкать свою сестрёнку.
А вот Савина куда-то запропастилась, и Лис, идя по запаху цветочного мыла, надеялся, что девчонка не попалась в ловушку собственного разума, который пока что не мог самостоятельно отличать материальную вселенную от той, которая лежит вне видения обычных людей.
Лестница привела его на крышу, где, открытая всем ледяным ветрам, и пыталась спрятаться от терзающих разум видений девушка. Она даже не накинула ничего на плечи, подставив холодным потокам практически неприкрытое тело, а пижама не могла спасти от пронизывающего холода. Белоснежная ткань трепетала ветру, словно парус, грозясь каждую секунду сбросить продрогшую девушку вниз, но она истуканом застыла у края, не поддаваясь порывам ветра и зову лун. Она не была самоубийцей, не решала в такие минуты дилеммы: испробовать, или нет чувство свободного падения, но Элан приближался к ней крадучись, словно боялся спугнуть.
– Теперь всегда будет так?
Она даже не обернулась, задав вопрос, и хотя направление ветра не должно было позволить ей ни услышать кошачьей поступи инструктора, ни учуять носом запаха лисьей шерсти, Света верно определила тот миг, когда эволэк замер в метре за её спиной.
– Всё зависит от твоего собственного желания, – не особо удивившись чувствительности подопечной, ответил Иригойкойя, – Можно прервать всё это хоть сейчас.
Часть кандидатов не выдерживала постоянного воздействия эфирных миров на сознание, и приходилось ставить «Блокаду». Кто-то просил сам избавить его от наваждений, кого-то приходилось запечатывать насильно, даже вопреки собственному желанию продолжить жизнь в обнимку с зазеркальем. Савина, третья по счёту после Стрижак и Медведевой, пробудившаяся, держалась молодцом, но отчуждённо, не стремясь в компании сверстников, но проявляя живой интерес к общению со своим инструктором. И тут, в темноте и холоде продуваемой со всех направлений площадки, открывающей вид на убелённый снегом скат крыши, выложенный красной черепицей, для неё был прекрасный момент оказаться наедине с наставником. Момент настолько удачный, что Элан не мог отделаться от подозрений – Света специально выбралась на край, на самый верх, чтобы её нашёл непременно он. Нашёл, и что же дальше?
– Я каждую ночь вижу своего брата, – ледяным, как ветер, и таким же тихим голосом продолжила Света, – он вместе со мной, никуда не уходит, оставив только фотографии в рамках. Мама и папа никогда не рассказывали, как он умер, я знаю только что, он болел.
Слова уже с трудом пробивали дорогу сквозь слёзы, но она нашла в себе силы продолжить:
– Я вижу во сне эту склизкую тварь, пожирающую его изнутри, чувствую боль, чувствую, как плавиться плоть, вижу, как гаснет в нём жизнь. Всё увядание моего старшего брата, сильного, весёлого мужчины, только нашедшего любимую женщину, – она не замечала ничего вокруг, даже трястись от холода перестала, жар от ужасных сцен ночных кошмаров всколыхнул в теле такую энергию, что даже стужа стала ни по чём, – я видела всё. А знаете, что самое ужасное?
Она словно задала вопрос пустоте – наставник, ни жив, и мёртв, слушал эту то ли исповедь, то ли ещё что.
– Я все симптомы его болезни, увиденные в собственных кошмарах, нашла в учебниках медицины, и теперь точно знаю, отчего умер брат. Не держала никогда в руках истории болезни, а родители не рассказывали, тяжело им это вспоминать, но я позвонила в больницу, нашла его лечащего врача, и… и…
Её снова