Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

На соседней Большой Морской улице, которую в народе называли «Улицей бриллиантов», процветала ювелирная фирма Карла Фаберже. Фольклорный цикл о легендарных поделках Фаберже можно начать с капризной выходки его внучки, которая однажды взглянула на подаренного ей дедом миниатюрного слоника из уральского родонита и сказала: «Вот если бы ты привел мне живого слоника». В тот же день во двор дома на Большой Морской был доставлен настоящий слон из городского зверинца, который целую неделю радовал маленьких обитателей дома.

Производство ювелирных изделий, среди которых были и слоники из родонита, было поставлено, что называется, на широкую ногу. В фирме работало около шестисот мастеров, многие из которых были выпускниками Центрального училища технического рисования барона А.Л. Штиглица. В ассортименте ювелирной фирмы, кроме подарочных украшений из золота и драгоценных камней, были столовые, туалетные и письменные приборы, табакерки, портсигары и многие другие высокохудожественные предметы аристократического быта. Все изделия Фаберже отличались высочайшим художественным вкусом, тончайшим изяществом и рафинированной изощрённостью.

Карл Фаберже

Образ безделушки, изготовленной руками мастеров его фирмы, в городском петербургском фольклоре приобрел нарицательный, метафорический характер. «Изделием Фаберже» в Петербурге могли назвать красавицу за её редкое изящество, молодого человека за болезненную бледность, ребёнка за необыкновенно тонкие черты лица. Говорят, великого князя Дмитрия Павловича, который родился таким хиленьким, что его купали в бульоне и укутывали ватой, называли «Изделие Фаберже». И действительно, по словам современников, он вырос «хорошеньким, как куколка», юношей. Что, впрочем, не помешало ему участвовать в убийстве Распутина. Но это так, между прочим.

Особую известность фирме принесли подарочные пасхальные яйца, идея изготовления которых принадлежала одному из трёх сыновей Карла Фаберже – Агафону. Впрочем, эта удивительно плодотворная идея появилась неслучайно. Говорят, она возникла ещё в 1881 году, почти сразу после трагической гибели от рук террористов императора Александра II. Будто бы супруга вступившего на престол его сына Александра III императрица Мария Фёдоровна была «настолько потрясена видом окровавленного тела свёкра», что очень долго не могла прийти в себя. Император пытался придумать что-нибудь такое, что бы отвлекло супругу от страшных воспоминаний. Тогда-то будто бы Фаберже и предложил Александру III яйцо с сюрпризом. Императору эта мысль так понравилась, что, начиная с 1886 года, он стал заказывать такие яйца ежегодно к празднику Пасхи. Постепенно царёва привычка превратилась в дворцовую традицию. Только для императорских семей было сделано более пятидесяти пасхальных яиц. На сегодняшний день известна судьба сорока двух. Остальные вроде бы бесследно исчезли в революционные годы.

Агафон Фаберже

Слава Фаберже распространилась далеко за пределы России. Говорят, что однажды болгарский король Фердинанд сказал Фаберже: «Дорогой мой, если бы вы жили в Болгарии, я бы вас сделал министром.» – «Нет, нет, – ответил тот. – Никакой политики. Вот если бы министром ювелирных дел, то я бы согласился».

Разговоры о пасхальных яйцах Фаберже не сходили с уст петербуржцев. Обладание ими иногда превращалось в навязчивую идею избалованной публики. О них рассказывали были и небылицы. Рождались легенды. Однажды в Петербурге всерьез заговорили о «Квадратных яйцах» великого мастера. Дело дошло до императора. Ювелир был приглашен во дворец. Пришлось объясняться. Оказывается, Карлу Фаберже так надоели вопросы о том, каким будет следующее пасхальное яйцо для императора, что однажды в ответ он раздражённо бросил: «Квадратное». Блестящий оксюморон, достойный находиться в одном ряду с такими шедеврами русского языка, как «живой труп» или «жар холодных числ» был подхвачен высоколобыми интеллектуалами и долгое время верой и правдой служил многочисленным салонным остроумцам.

Вместе со славой пришло богатство. Дачу Агафона в пригородном поселке Левашово, которую Фаберже подарил сыну, современники называли «Малым Эрмитажем». Интерьеры дачи были изысканными: антикварная мебель, старинные ковры, гобелены, скульптура. О самом Агафоне после революции, с легкой руки сотрудников ЧК, распространяли легенды, будто бы он вывез за границу «мешок, набитый царскими бриллиантами». Не давали покоя большевикам и слухи о кладе, якобы зарытом на даче. Летом 1919 года дача была разграблена. Будто бы чекистами. Сотрудникам ЧК фольклор приписывает и похищение «шести чемоданов и саквояжа с золотом», которые Карл Фаберже, решил спрятать в сейфах то ли швейцарского, то ли норвежского посольства.

В 1918 году Карл Фаберже покинул Россию. Но и за рубежом он не смог избавиться от шлейфа самых невероятных мифов. Два его других сына – Александр и Евгений – организовали в Париже ювелирную фирму «Фаберже и К0». А в России родилась легенда о том, что небезызвестный Арманд Хаммер за огромные деньги договорился с ЧК и получил личное клеймо Фаберже, после чего именно он организовал подпольную ювелирную мастерскую, которая и наводнила весь мир поддельными яйцами Фаберже.

В 1912–1914 годах на Итальянской улице по проекту трёх братьев архитекторов Косяковых было построено здание Благородного собрания. Ныне в нем размещается Дом радио. Среди работников радиокомитета бытует легенда, что дом строился японцами для японского посольства. Скорее всего, легенда основана на том, что японцы, являвшиеся в годы Первой мировой войны союзниками России, открыли в доме, предназначенном для Благородного собрания, военный госпиталь, просуществовавший почти до самой революции.

Конец XIX века ознаменовался появлением общественных зданий нового типа. Это были культурно-просветительские учреждения, вошедшие в петербургскую историю под названием народных домов. Они включали в себя театрально-концертные залы, библиотеки с читальными комнатами, воскресные школы, помещения для лекционной и кружковой работы, чайные буфеты и торговые лавки. Одним из крупнейших в Петербурге был комплекс Народного дома императора Николая II на Петербургской стороне. Первое здание Народного дома было выстроено по проекту архитектора А.Н. Померанцева с использованием привезенного из Нижнего Новгорода художественного павильона Всероссийской выставки. В 1912 году к нему пристроили помещение Оперного зала по проекту ЕИ. Люцедарского (ныне – здание Мюзик-холла в Александровском парке). Народный дом был необыкновенно популярен. Он считался образцом современной архитектуры. Его изображения часто появлялись в специальной и популярной литературе. Среди петербургских филокартистов бытует легенда о том, как однажды в Стокгольме была заказана партия открыток с изображением этого дома. Из-за досадной оплошности иностранного переводчика в надписи на открытке слово «народный» было переведено как «публичный». Тираж открыток прибыл в Кронштадт, где при досмотре с ужасом обнаружили прекрасно отпечатанный текст: «Публичный дом императора Николая II». Вся партия якобы тут же была уничтожена.

Это был не единственный курьез, связанный с буквальным переводом названия «Народный дом». Однажды, во время визита в Петербург французских военных кораблей, в Народном доме был устроен прием в честь моряков дружественного государства. На другой день во всех французских газетах появились крупные заголовки: «Reception dans la maison publique de Saint Petersbourg», что в буквальном переводе на русский означало: «Приём в публичном доме Санкт-Петербурга».

Народный дом императора Николая II

Романтическая любовь наследника престола цесаревича Николая к юной балерине Мариинского театра Матильде Кшесинской породила множество великосветских сплетен, одна из которых стала расхожей петербургской легендой. Согласно этой легенде, будучи уже императором, Николай II одаривал свою прекрасную фаворитку особняками. Один из них будто бы находился в Крыму, другой – под Петербургом и, наконец, третий – напротив Зимнего дворца на Петербургской стороне. Между Зимним дворцом и особняком Кшесинской был якобы проложен подземный ход. Говорили, что до самого начала строительства особняка император отговаривал свою возлюбленную от переезда на противоположный берег Невы и даже предлагал ей поселиться в Мариинском дворце. Но, как рассказывает легенда, капризная дама не согласилась на это предложение, сославшись на то, что два императора – Пётр I и Николай I – на своих бронзовых конях уже повернулись спиной к Мариинскому дворцу и ей вовсе не хочется, чтобы к ним присоединился третий.

Так или иначе, в 1904 году особняк Кшесинской на Петербургской стороне был построен. Вопреки досужим легендам, историкам известен документ, согласно которому Матильда Кшесинская лично внесла 88 тысяч рублей собственных денег на строительство. Проект выполнил один из самых ярких представителей петербургского модерна А.И. фон Гоген. Особняк поражал утончённой роскошью, сдержанным уютом, свободной планировкой и живописной асимметричностью композиции, смелым сочетанием новых отделочных материалов с традиционными. Он занимал представительное место на Кронверкском проспекте и в то же время не имел главного входа с улицы. Всё было ново и тем не менее всё было безоговорочно принято современниками.