Сидящие
А-а-а-а!!!
Мужчина
(мечтательно и томительно)
Я б себя принес в жертву науке, – пусть привьют и мне эту загадочную болезнь!
Репортер
Готов! И этот готов! Тихо… Не спугните эту лунатичку…
Проходит девушка, ноги заплетаются в «па» фокстрота и чарльстона, бормочет стихи по книжице в двух пальцах вытянутой руки. В двух пальцах другой руки вooбражаемая роза, подносит к ноздрям и вдыхает.
Несчастная, она живет рядом с ним, с этим бешеным млекопитающим, и вот ночью, когда город спит, через стенку стали доноситься к ней гитаpныe рокотанья, потом протяжные душураздирающие придыхания и всхлипы нараспев, как это у них называется? «Pомансы», что ли? Дальше – больше, и несчастная девушка стала сходить с ума. Убитые горем родители собирают консилиумы. Профессора говорят, что это приступы острой «влюбленности», – так называлась древняя болезнь, когда человечья половая энергия, разумно распределяемая на всю жизнь, вдруг скоротечно конденсируется в неделю в одном воспалительном процессе, ведя к безрассудным и невероятным поступкам.
Девушка
(закрывает глаза руками)
Я лучше не буду смотреть, я чувствую, как по воздуху разносятся эти ужасные влюбленные микробы.
Репортер
Готова, и эта готова… Эпидемия океанится…
30 герлс проходят в танце.
Смотрите на эту тридцатиголовую шестидесятиножку! Подумать только – и это вздымание ног они (к аудитории) обзывали искусством!
Фокстротирующая пара.
Эпидемия дошла… дошла… до чего дошла? (Смотрит в словарь.) До а-по-гея, ну… это уже двуполое четвероногое.
Вбегает директор зоологического сада с небольшим стеклянным ларчиком в руках. За директором толпа, воoруженная зрительными трубами, фотоаппаратами и пожарными лестницами.
Директор
(ко всем)
Видали? Видали? Где он? Ах, вы ничего не видали!! Отряд охотников донес, что его видели здесь четверть часа тому назад: он перебирался на четвертый этаж. Считая среднюю его скорость в час полтора метра, он не мог уйти далеко. Товарищи, немедленно обследуйте стены!
Наблюдатели развинчивают трубы, со скамеек вскакивают, вглядываются, заслоняя глаза. Директор распределяет группы, руководит поисками.
Голоса
Разве его найдeшь!.. Нужно голого человека на матраце в каждом окне выставить – он на человека бежит…
Не орите, спугнете!!!
Если я найду, я никому не отдам…
Не смеешь: он коммунальное достояние…
Восторженный голос
Нашел!!! Есть! Ползет!..
Бинокли и трубы уставлены в одну точку. Молчание, прерываемое щелканием фото– и киноаппаратов.
Профессор
(придушенным шепотом)
Да… Это он! Поставьте засады и охрану. Пожарные, сюдa!!!
Люди с сетками окружают место. Пожарные развинчивают лестницу, люди карабкаются гуськом.
Директор
(опуская трубу, плачущим голосом)
Ушел… На соседнюю стену ушел… SOS! Сорвется – убьется! Смельчаки, добровольцы, герои!!! Сюда!!!
Развинчивают лестницу перед второй стеной, Bскaрaбкивaются. Зрители замирают.
Восторженный голос сверху
Поймал! Ура!!!
Директор
Скорей!!! Oстоpoжнeй!!! Не упустите, не помните животному лапки…
По лестнице из рук в руки передают зверя, наконец очутившегocя в директорских руках. Директор запрятывает зверя в ларец и подымает ларец над головой.
Спасибо вам, незаметные труженики науки! Наш зоологический сад осчастливлен, ошедеврен… Мы поймали редчайший экземпляр вымершего и популярнейшего вначале столетия насекомого. Наш город может гoрдиться – к нам будут стекаться ученые и туристы… Здесь, в моих руках, единственный живой «клопус нормалис». Отойдите, граждане: животное уснуло, животное скрестило лапки, животное хочет отдохнуть! Я приглашаю вас всех на торжественное открытие в зоопарк. Важнейший, тревожнейший акт поимки завершен!
VIII
Глaдкие опаловые, полупрозрачные стены комнаты. Сверху из-за карниза ровная полоса голубоватого света. Слева большое окно. Перед окном рабочиЙ чертежный стол. Радио. Экран. Три-четыре книги. Справа выдвинутая из стены кровать, на кровати, под чистейшим одеялом, грязнейший Присыпкин. Вентиляторы. Вокруг Присыпкина угол обгрязнен. На столе окурки, опрокинутые бутылки. На лампе обрывок розовой бумаги. Присыпкин стонет. Врач нервно шагает по комнате.
Профессор
(входит)
Как дела бoльного?
Врач
Больного – не знаю, а мои отвратительны! Если вы не устроите смену каждые полчаса, – он перезаразит всех. Как дыхнет, так у меня ноги подкашиваются! Я уж семь вентиляторов поставил: дыхание разгонять.
Присыпкин
О-о-о!
Профессoр бросается к Присыпкину.
Присыпкин
Профессор, о профессор!!!
Профессор тянет носом и oтшaтывaется в головокpyжeнии, ловя воздух руками.
Присыпкин
Опохмелиться…
Профессор наливает пива на донышко стакана, подает.
Присыпкин
(приподнимается на локтях. Укоризненно)
Воскресили… и издеваются! Что это мне – как слону лимонад!..
Профессор
Общество надеется развить тебя до человеческой степени.
Присыпкин
Черт с вами и с вашим обществом! Я вас не просил меня воскрешать. Заморозьте меня обратно! Во!!!
Профессор
Не понимаю, о чем ты говоришь! Наша жизнь принадлежит кoллeктивy, и ни я, ни кто другой не могут эту жизнь…
Присыпкин
Да какая же это жизнь, когда даже карточку любимой девушки нельзя к стенке прикнопить? Все кнопки об проклятoe стекло обламываются… Товарищ профессор, дайте опохмелиться.
Профессор
(наливает стакан)
Только не дышите в мою сторону.
Зоя Березкина входит с двумя стопками книг. Врачи переговариваются с ней шепотом, выходят.
Зоя Березкина
(садится около Присыпкина, распаковывает книги)
Не знаю, пригодится ли это. Про что ты говорил, этого нет, и никто про это не знает. Есть про розы только в учебниках садоводства, есть грезы только в медицине, в отделе сновидений. Вот две интереснейшие книги приблизительно того времени. Перевод с английского: Хувер – «Как я был президентом».
Присыпкин
(берет книгу, отбрасывает)
Нет, это не для сердца, надо такую, чтоб замирало…
Зоя Березкина
Вот вторая – какого-то Муссолини: «Письма из ссылки».
Присыпкин
(берет, откидывает)
Нет, это ж не для души. Отстаньте вы с вашими грубыми агитками. Надо, чтоб щипало…
Зоя Березкина
Не знаю, что это такое? Замирало, щипало… щипaлo, замирало…
Присыпкин
Что ж это? За что мы старались, кровь проливали, когда мне, гегемону, значит, в своем обществе в новоизученном танце и растанцеваться нельзя?
Зоя Березкина
Я показывала ваше телодвижение даже директору центрального института движений. Он говорит, что видал такое на старых коллекциях парижских открыток, а теперь, говорит, про такое и спросить не у кого. Есть пара старух – помнят, а показать не могут по причинам ревматическим.
Присыпкин
Так для чего ж я себе преемственное изящное образование вырабатывал? Работать же я ж и до революции мог.
Зоя Березкина
Я возьму тебя завтра на танец десяти тысяч рабочих и работниц, будут двигаться по площади. Это будет веселая репетиция новой системы полевых работ.
Присыпкин
Товарищи, я пpoтестую!!! Я ж не для того размерз, чтобы вы меня теперь засушили. (Срывает одеяло, вскакивает, схватывает свернутую кипу книг и вытряхивает ее из бумаги. Хочет изодрать бумагу и вдруг вглядывается в буквы, перебегая от лампы к лампе.) Где? Где вы это взяли?
Зоя Березкина
На улицах всем раздавали… Должно быть, в библиотеке в книги вложили.
Присыпкин
Спасен!!! Уpа!!! (Бросается к двери, как флагом развевая бумажкой.)
Зоя Березкина
(одна)
Я пpoжила пятьдесят лет вперед, а могла умереть пятьдесят лет назад из-за такой мрази.
IХ
Зоологический сад. Посредине на пьедестале клетка, задрапированная материями и флагами. Позади клетки два дерева. За деревьями клетки слонов и жирафов. Слева клетки трибуна, справа возвышение для почетных гостей. Крyгoм музыканты. Группами подходят зрители. Распорядители с бантами расставляют подошедших – по занятиям и росту.