На пристани выстроился почетный караул национальной гвардии; Роберт в своём плотном и жарком, но любимом, мундире итальянского офицера; Франческа в цветастой майке, брюках для верховой езды и соломенной шляпке; Лизавета в шикарном шелковом платье и шляпе с вуалью; казачий атаман с двумя дюжинами пластунов. Гусев обнял Вилкокса, поцеловал Франческу, поприветствовал атамана и подошел к Лизе, поздоровался и вопросительно посмотрел на неё.
— Я тебя давно простила. Не смотри на меня так!
— Плохая попытка, — укоризненно произнес Гусев.
— Ты хочешь, чтобы это я, я попросила у тебя прощения? — захлюпала носом Лизавета после долгой паузы.
— Никто не виноват в нашем расставании. Приходи домой. Будь хозяйкой в моем доме, — грустно сказал Володя, и смущенно добавил, вспомнив свой разрушенный дом, — Будем вместе его строить.
— Приходи!? Вот еще! Ты уехал — я сразу вернулась. Попросила у Роберта доски с разобранных японских транспортов, наняла строителей. Дом стал больше, чем был, — сказала Лиза, и улыбнулась.
Гусев улыбнулся в ответ, и обернулся к встречающим.
— Если так… Приглашаю всех сегодня вечером к себе домой, — сказал Володя, и повернул голову к жене, — Лизавета?
— Я поручила готовить ужин на полсотни гостей в тот самый момент, когда наблюдатель сообщил о появлении кораблей на горизонте. Вас невозможно ни с кем спутать: ни парусов, ни дыма в полнеба.
* * *
Когда все гости кроме Вилкокса разошлись, Гусев отставил в сторону последнюю стопку водки, и попросил служанку принести пару чашек крепкого кофе.
— Может, завтра поговорим? На свежую голову… — бросил Володя Роберту.
— Брось, я никогда не пьянею, а ты сегодня пропускал каждую вторую.
— Разморило после бани, — попытался оправдаться Володя.
— Скажи мне, Володя: почему ты против продолжения ракетных обстрелов японских портов? Еще десяток таких операций, и Япония запросит мир на наших условиях.
— Во-первых, еще один визит японской эскадры сюда, и нас вышибут из правительства, — усмехнулся Володя.
— Редкий японский крейсер имеет такой большой запас хода. Они послали всё, что могли. Если китайцы смогут повредить или уничтожить эти крейсера, тогда «визиты» японцев станут невозможны. Такие медленные и старые громадины станут первыми жертвами войны. У тебя сейчас восемь катеров и два скоростных миноносца. На днях я получил сообщение, что Ершов ведет истребители к нам сюда, вышел вовремя, по плану, 25 августа.
Если всё пойдет нормально, то через месяц Николай будет здесь. С такой эскадрой нам не страшны все четыре японских крейсера.
— Но есть ещё, во-вторых, дорогой мой друг. Ракетный обстрел стоит денег, пятьдесят рублей за штуку, сто тысяч за один налет на Хиросиму.
Десять таких операций — миллион рублей. Деньги, деньги и деньги. Из США на «ракетоносце» приехала новая команда, они привезли печальные сведения: наши золотоискатели собираются тратить деньки в Канаде. Там прекрасная земля, за последние три года стало много русских, … и нет войны! В этом году мы не получим «золотых» денег в бюджет.
— Что? Вот как? Что же делать? Будешь сидеть на острове?
— Нет. Продолжим «блокаду» Японии. Переоборудую ракетоносец и отправлюсь на охоту за транспортными кораблями. Война должна давать прибыль! — засмеялся Гусев.
— Если у нас с финансами плохо, дыра в бюджете, то я готов дать правительству кредит, не такие уж большие это средства!
— Я не хотел говорить, но знай, я против убийства детей и женщин! Это неправильно, аморально. В конце концов, как мы будем выглядеть в глазах цивилизованных стран? Сейчас никто не знает о нашей роли в бомбежке Хиросимы, — Володя увел Роберта в сторону от сути разговора.
— Ты сам мне рассказывал, как англичане в начале века сожгли Копенгаген.
И эти люди будут нас учить?!
— Нам всё равно не купить ракет! В России уже догадались: для чего их покупали «китайцы». Хорошо, что мы оставили ложный след.
— А если попытаться сделать ракеты здесь, на тракторном заводе? — предложил Роберт.
— Можно. Только провозимся полгода.
— Может попробовать купить в США?
— У них другие размеры, нужно переделывать «ракетоносец».
Гусев всеми способами старался не допустить новых ракетных обстрелов Японии. На самом деле ракеты Николаевского завода стоили три рубля, с доставкой всего пять. Закуплено было двадцать тысяч ракет. Ящики с восемнадцатью тысяч неизрасходованных ракет лежали в старом лодочном сарае близь деревни Лютога. Широкий рыбацкий баркас, зимовавший там ранее, затонул в прошлом году, и Гусев купил сарай. Гусеву было стыдно обманывать Роберта, но допустить новых обстрелов он не мог. Володя не мог предположить, что неугомонный Роберт на следующий же день пойдет на причал, и в случайной беседе с боцманом ракетоносца узнает о складе с ракетами.
* * *
Утром следующего дня Гусев проснулся невероятно поздно, обычно он вставал чуть свет. Элизабет притащила ему кофе в постель, что Володе было в диковину.
— Лиза! Что за барские штучки! К тому же, после «вчерашнего», во рту помойка. Дай лучше кваску, или рассола. Запомни: кофе после пьянки — яд!
— с трудом выговорил Гусев, из-за сухости во рту.
Лизавета убежала за холодным квасом на ледник, а Гусева поднял на ноги мочевой пузырь.
«Пойду к морю. Полежу на мокром, холодном песочке. Волны будут омывать ноги», — размечтался Гусев.
Володя вернулся в комнату, хотел еще пару часиков вздремнуть, но Лиза успела принести квас.
— Холодный!!! — радостно заявила она.
Квас на самом деле был на редкость хорош. Не успел Гусев выпить и пары стаканов, как в дверь постучали. Лиза вышла в коридор, и Володя услышал её суровую отповедь: «как не стыдно отвлекать Гусева такими пустяками».
— Лизавета, кто там? — на всякий случай поинтересовался Володя.
— Атаман, — сухо ответила жена.
— Зови, зови, Лизонька! И, будь так добра, принеси ему кувшин с холодным квасом, свой я сам выпью, — сказал Гусев, умиротворенный выпитым квасом.
Володя уважительно подумал об атамане, который не стал приставать к нему с делами на дружеской попойке.
— Рад видеть тебя, Флегонт Силыч, садись за стол, сейчас Лизавета кваску холодненького принесет.
— Благодарствую, Владимир Иванович! — довольно покрутил ус атаман, в предвкушении угощения, — Наслышан, наслышан я про твой ледник. Сам хочу такой завести.
Атаман неторопливо обсуждал с Гусевым второстепенные, часто пустые вопросы, не решаясь приступить к главному. Наконец, почти выпив кувшин до дна, он сделал большую паузу, чтобы Гусев проникся важностью вопроса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});