Несмотря на то, что Дмитрий Романович каждую ночь делал остановки на привал, воины при необходимости могли отдохнуть в телегах и во время пути. Брянский князь берег своих людей, стремился привезти их в свой стольный город целыми, невредимыми и готовыми в любой момент защитить князя и обоз от всех возможных врагов. И время показало, что он это делал не зря!
Вот уже который год он ездил в Орду, и дорога всегда была безопасной. – Наш добрый государь навел-таки порядок, – сказал боярин Кручина князю, как только они отъехали от Сарая. – Мы совсем не встречаем врагов! А при мудром царе Тохтэ все было иначе! Тогда шла война с Ногаем, и разбойники просто наводнили степь!
– Да, Кручина, – кивнул головой брянский князь, откинувшись в седле и задумчиво глядя перед собой, – я вижу теперь порядок и покой в татарской Орде…Но я не верю в степную тишину! Мое сердце почему-то тоскует и чувствует какую-то тревогу! Наш царь что-то мне на этот раз не понравился! У него на лице блуждала загадочная улыбка: то ли злая, то ли непочтительная! И царь похвалил меня, к моему удивлению, за молодого Федора, сына Александра Тверского! И не раз похвалил!
– Ты же сам посылал меня тогда в Тверь и даже Псков, – нахмурился брянский боярин, – чтобы передать Александру слова государя…Разве не по твоему совету этот князь Александр послал своего сына в Сарай?
– Все это так, Кручина, – угрюмо промолвил князь Дмитрий, – но я боюсь брать грех на свою душу! А если этот гордый Александр пострадает в Орде? Я боялся и за его сына Федора: а вдруг он рассердит царя? Ладно, что все это хорошо закончилось, и Федор возвратился в Тверь живым и здоровым…Но на душе у меня неспокойно: а вдруг это сплошной обман и царь решил таким образом заманить Александра на погибель?
– Нет, княже! – возразил брянский боярин. – Я не раз говорил об этом с Субуди. Но он ничего не сказал о царском коварстве! К тому же, государь в гневе на Ивана Московского! Царь поверил, что этот Иван виноват в его ссоре не только с Александром Михалычем, но даже с престарелым Иваном Смоленским! И Субуди тоже поддерживает его в этом мнении! Славный Субуди совсем не верит этому жадному Ивану Данилычу и видит от него только один вред!
– Это хорошо, Кручина, – успокоился князь Дмитрий. – Но все же царская улыбка показалась мне подозрительной…Может, это была насмешка? А вдруг государь возревновал моей славе? Ведь получается, что Александр прислушался не к его словам, а к моим?
– Татарский царь улыбался по другой причине, княже, – покачал головой боярин. – Пока еще не видно покорности князя Александра: он же еще не приехал в Сарай! Но я тебе поведаю о сути дела! Мне не хотелось об этом говорить, но, чтобы развеять твою тоску и сомнения…
– Тогда рассказывай же, Кручина, если узнал что-нибудь об этом! – бросил брянский князь. – И ничего от меня не скрывай!
– Мне сообщил Субуди, что государю стало известно о твоем походе с татарскими кунаками в сарайский веселый дом…
– Ну, так что здесь плохого? – вздрогнул брянский князь. – Неужели это – преступление? Ведь туда свободно ходят и знатные татары, настоящие мусульмане?
– Плохого здесь ничего нет, – успокоил князя Кручина Миркович, – и даже Субуди смеялся…Однако известно, что царь строго соблюдает мусульманские порядки и считает такие дела, даже для своих вельмож, непристойными…А тут ты, христианин, ведешь себя очень весело и растрачиваешь серебро на непотребные дела…
– Но я не тратил на это серебро! – возмутился князь Дмитрий. – За все платили Сатай и другие вельможи!
– Но ты, в свое время, угощал Сатая и его ватагу! – нахмурился Кручина Миркович. – Разве стали бы они устраивать тот поход просто так? Это как бы ответ тебе на твою щедрость! И царь об этом знает!
– А куда было деваться? – буркнул покрасневший от досады князь. – Не делать подарков царским любимцам и не ходить с ними на увеселения? Разве следовало обижать тех знатных людей?
– Не следовало, – ответил брянский боярин. – Пусть все будет так, как есть! И царская улыбка была хоть насмешлива, но не зла…Государь считает тебя прямодушным и правдивым человеком, любящим друзей. А это значительно лучше, чем жадный и злобный хулитель! Пусть царь дуется на тебя сейчас и посмеивается, зато не ждет от тебя никаких козней! Значит, государь верит тебе…А если он хочет, чтобы ты не ходил по неправедным местам, так пусть не задерживает тебя в Орде, как в это лето! Разве не от скуки все то приключилось? Государь это давно понял. Я говорил об этом деле Субуди, но тот лишь посмеялся и махнул рукой: нечего-де печалиться!
– Ты прав, Кручина, – улыбнулся брянский князь. – Я тоже не вижу причины для царского гнева!
Вдруг до ушей князя донесся отдаленный топот копыт. – Сюда несутся многие кони! – вздрогнул он. – Вот тебе, Кручина, моя ненапрасная тревога! Эй, люди! – князь повернулся к скакавшим за ним воинам. – Я слышу врага! Готовьтесь к битве! А ты, Супоня, давай-ка, останавливай дружину: время нынче тревожное и не надо дремать!
Брянский воевода Супоня Борисович, ехавший сразу же за князем и боярином Кручиной, резко остановился и подал знак своим воинам: конница в мгновение ощетинилась копьями. – А ты, княже, отойди в тыл и приказывай оттуда! – сказал воевода. – Я сам поведу людей на врага! Тебе не следует лезть под вражеские стрелы! Без тебя мы все погибнем!
– Ладно, – кивнул головой князь, – пошли, Кручина, за наших воинов, будем за их спинами управлять делами!
Княжеские конники расступились, пропуская князя с боярином в тыл.
– И соберите в одну кучу все телеги! – распорядился князь. – Давайте-ка, люди мои, поживей!
Пока телеги разворачивались и становились в ряд, образуя ровный прямоугольник, внутри которого залегли бывшие ордынские пленники и возницы, вооруженные луками, князь, оказавшийся между телегами и брянской конницей, выехал немного в сторону на пожухлую степную траву и стал внимательно смотреть вперед, откуда доносился все усиливавшийся конский топот.
Вот впереди показалась густая пыль, и князь облегченно вздохнул. – Это татары, – подумал он, – и отряд не велик! Сотни две или три! Шум не такой звучный, как при большом войске…Мой голос будет хорошо слышен…Берегитесь стрел, воины мои! – громко крикнул он. – Это татары, возможно, даже не враги…А ты, Кручина, укрой себя щитом и возьми оружие! Кто знает, зачем эти татары сюда скачут?!
Боярин Кручина, между тем, подав знак сидевшему на одной из телег вознице, окольчуженному пешему воину, взял у него из рук боевое оружие – лук, меч и щит. – Надень шлем! – крикнул воин, протягивая его боярину. – И кольчугу или панцырь!
Не успел брянский боярин натянуть на свою рубаху железную кольчугу и одеть шлем, как услышал резкий свист, и черная татарская стрела, ударив прямо в железный лоб шлема, едва не выбила его из седла. – Вот беда! – буркнул он, роняя наземь свою тяжелую медвежью шубу и хватаясь за узду.