Он расцеловал Трикса в щеки (от чего тот отказался бы еще с большим удовольствием, чем от объятий), вынул из песка свой меч и подошел к Алхазабу.
— Вставай… нам надо уехать отсюда.
Алхазаб всхлипнул, поднимаясь с колен, и при виде этого недостойного для вождя поведения верные охранники в ужасе отвернулись. Хамас снял свой плащ, накрыл им Алхазаба с головой и за руку повел прочь.
А Трикса уже обнимала Тиана (против чего он совсем не возражал!), потом Груя (где-то в районе колен), пробравшийся — и когда только успел! — сквозь кольцо големов Халанбери (в районе пояса), потом радостно орущий Иен, хохочущий Бамбура, молча улыбающийся Шараж, что-то говорящий (от возбуждения на родном языке) Хорт… Под ногами прыгал и лаял Альби, на макушке танцевала Аннет, а в стороне, взявшиеся за руки, радостно отплясывали старинный народный танец Майхель со своими племянниками.
— Такую мощную боевую силу выпустить из рук! — с сожалением произнес Гавар. Язык у витаманта уже уменьшился до нормальных размеров. — Все-таки ты недотепа.
— Да, я такой! — радостно сказал Трикс, полузадавленный в дружеских объятиях. — Да!
— Быть может, ты об этом пожалеешь, — сказал Гавар.
5
— Если бы я сочинял пьесу о наших героических деяниях, — горько сказал Бамбура, — то я бы закончил ее на позавчерашнем дне. Например, на том, как ты победил Алхазаба, убедил кочевников вернуться в пустыню, а мы все тебя поздравляли и обнимали…
— Почему? — мрачно спросил Трикс.
— Потому что героическая драма должна заканчиваться хорошо! А если она заканчивается плохо, то это героическая трагедия!
— Драма мне нравится больше, — признался Трикс.
Повозка комедиантов медленно приближалась ко дворцу султана Абнуваса. Честно говоря, даже упряжные верблюды (а верблюд — не самое лучшее животное, чтобы запрягать его) могли бы тянуть повозку быстрее — но движение очень сильно замедляли стражники. Они шли позади, держа наперевес длинные пики. Они шли впереди, сжимая в руках мечи. Они толпились по обочинам дороги, держа на изготовку луки.
В общем, стражников было много.
А еще в небе летали драконы.
А еще на крышах домов сидели мрачные самаршанские колдуны, к каждому из которых для воодушевления и ободрения было придано по три стражника. А еще в канавах затаились алхимики, сжимая в руках колбы со зловещими бурлящими жидкостями.
В общем, Триксу было как-то не по себе. Они с Тианой ехали на своих боевых верблюдах, витамант Гавар шагал рядом, а комедианты, Иен и Халанбери мрачно сидели на повозке.
— И зачем ты решил вернуться в Дахриан? — простонал Майхель. — Отправились бы домой…
— Ты же сам требовал вернуться! — возмутился Трикс. — Ты хотел забрать сундучок с золотом, который был нам обещан!
— Хотел! — признал Майхель. — Но я бедный комедиант, директор странствующей труппы, который должен заботиться о своих актерах и которому звон золота заглушил вопли разума! Ты должен был меня отговорить! Но ты же сам заявил, что должен отчитаться перед Абнувасом!
Трикс вздохнул. Это была правда — он хотел рассказать султану, что угроза миновала, что войны не будет… и, если получится, заступиться за Аблухая и Сутара. А еще ему хотелось увидеть драконов и поблагодарить Мумрика за покровительство и науку в школе ассасинов. Да и с купцом Васабом следовало бы попрощаться. Но самое главное… самое главное было в том, что Триксу было неловко перед Дэриком. Почему-то Трикс был уверен, что если они снова встретятся, то обязательно помирятся — и коварный Сатор Гриз устыдится своего былого вероломства, а Трикс сумеет выпросить для них прощения у Маркеля — и тогда все закончится очень-очень хорошо, как в сказке…
— Извини, — сказал Трикс Майхелю. — Я виноват.
И посмотрел на Сатора Гриза, который ехал впереди процессии — в пышном облачении Великого Визиря.
Ну кто же мог подумать, что, упрятав в темницу прежнего визиря и шута, султан настолько приблизит к себе беглого со-герцога и его сына?
Дэрик ехал позади отца. Он тоже был в самаршанских одеждах, которые ему на удивление шли, и непрерывно оглядывался на Трикса. Взгляд Дэрика ничего хорошего не предвещал. Конечно, юноша помнил, что обратно в Дахриан его отправила Тиана, но, будучи высокородным по происхождению, обижаться на девочку он никак не мог — это было дурным тоном. Поэтому Дэрик предпочитал обижаться на Трикса.
— Вы-то ни в чем не виноваты, — попытался утешить Майхеля Трикс. — Вы честно выполняли свое поручение. Это мы с Тианой убежали от султана, когда тот решил пойти на сделку с Алхазабом…
Майхель только вздохнул, Шараж печально улыбнулся, зато неутомимо шагающий витамант рассмеялся и сказал:
— Глупец! Настоящий правитель не может себе позволить наказывать только невиновных. А судя по тому, что я слышал об Абнувасе, его доброте и любви ко всему живому, — при этом слове Гавар поморщился, — он должен был стать настоящим правителем.
— Почему это «не может себе позволить»? — возмутилась Тиана. — Правитель должен быть суров, но справедлив. Зачем ему наказывать невиновных? Это вызовет бурление народа!
— Бурление… — презрительно сказал Гавар. — Если правитель будет наказывать только виновных, то часть из них, самые хитрые и умные, от наказания неизбежно ускользнут. И поскольку они хитры и умны, то причинят вреда куда больше, чем недалекие бесхитростные преступники… Именно поэтому настоящий правитель должен порой казнить и преследовать тех, кто на первый взгляд совсем ни в чем невиновен. Ибо таким образом он… что он?
Трикс пожал плечами. А Тиана завороженно ответила:
— Случайным образом покарает самых хитрых предателей и заговорщиков…
— Верно! — обрадовался Гавар. — Ты не безнадежна, девочка. Советую все-таки подумать о предложении Эвикейта стать его женой.
— Никогда! — возмутилась Тиана.
— Слово «никогда» имеет смысл только для витаманта, — ответил Гавар. — Подумай, подумай… Я даже мог бы замолвить за тебя словечко перед Абнувасом.
— Ты что, считаешь, тебе ничего не грозит? — удивился Трикс.
— Думаю, что нет, — рассудительно ответил Гавар. — Ему требуется казнить тебя, Трикс, поскольку ты пошел против его воли. Тиану он может помиловать в силу природной слабости женского пола и податливости дурному влиянию. Комедиантов… — Гавар пожал плечами. — Может казнить, может высечь плетями, может отправить на соляные болота. Ну а я? Во-первых, казнить меня трудно. Я и так мертвый, убить меня окончательно — задачка не из легких. Во-вторых, за мной стоит Эвикейт и Хрустальные Острова. Пусть они далеко, но зато и смысла с ними ссориться у Самаршана нет. В-третьих, я могучий волшебник и глупо зря тратить на меня стражников и колдунов, ведь я так просто не сдамся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});