– Я имел то, что имел!
– Во многия имения многия болезни, – экс-Мария осклабилась. – Экклезиаст. Из ненаписанного.
– Ты не ответил на мой вопрос!
– Ты еще не готов к ответу, поверь мне.
– Учти, – Самохин зло сверкнул глазами, – что когда я буду готов, ты мне обязательно ответишь.
– За весь базар! – дух решительно вывел доставшееся ему тело в коридор. – Идем!
Приятели послушно двинулись за вождем. В их подсознании с детства жила уверенность в том, что такие, как он, всегда знают что надо делать.
***
В гороно не было никого, кроме подслеповатого дежурного – бывшего генерала ракетных войск и отца небезызвестного Горелова, – читающего журнал с характерным названием «Невоенное оборзение». Табличка с фамилией сразу бросилась в глаза Марии и она подупала духом, ведь встречи с представителем этого семейства никогда не приносили удачи. Ей даже в резиновую голову не пришло, что это может быть однофамилец. Дальнейшее подтвердило подозрения, потому что дежурный наотрез отказался сообщить домашний адрес как заведующего отделом кадров, так и директора городского отдела народного образования. Учитывая преклонный возраст и отсутствие под рукой афродизиаков, соблазнять его было в высшей степени глупо. С другой стороны, хватать за тощую морщинистую шею абсолютно незнакомого человека и трясти до получения нужного результата у нее не поднялась рука.
Понурившись, Саньковская покинула здание и некоторое время брела сама не зная куда. С каждым шагом крепчало желание избавиться от никчемной куклы, но бросить ценный подарок вот так, посреди улицы было бы некрасиво по отношению к мужу, который приволок его черт знает откуда.
Постепенно смеркалось. Остановившись и оглядевшись, Мария с удивлением констатировала тот факт, что подсознание привело ее к городскому кладбищу. А что, в самом деле, где еще схоронить куклу от жадных глаз, как не в склепе? Полежит там до утра как у Бога за пазухой, вон и храм Его здесь есть, а на рассвете она ее заберет. Душа Саньковской сладко замерла в предвкушении – ночь, она невидима и свободна!..
Мария решительно поволокла Кристину к воротам кладбища. Она уже почти миновала церковь, как вдруг за спиной послышался шум подъезжающей машины. Женское любопытство вывернуло кукольную голову и Саньковская увидела, как из автомобиля скорее выпал, нежели вылез человек в рясе. Присмотревшись к подробностям лица, она опознала в нем Горелова. И тут все в ней всколыхнулось – сегодняшние потрясения нужно было срочно снимать, потому что и ночью, когда она собиралась прикоснуться к большому нечеловеческому счастью, они не дадут ей покоя.
Все эти мысли промелькнули, когда женщина уже приближалась к барахтающемуся на тротуаре священнику. В то же время складывался план чисто женской мести.
– Помочь, батюшка? – с обманчивой лаской паучихи обратилась к Горелову Мария.
Поп принял наконец-то устойчивое положение, чему весьма способствовали все четыре конечности, и задрал голову, упершись идиотским клинышком чахлой бородки в колени, обтянутые джинсами. К тому времени, когда его глаза сфокусировались на этом факте, сильная рука уже придавала ему вертикальное положение.
– Изыди, Сатана, – буркнул он и тут же снова распластался на спине у ног Кристины.
Открыв глаза, отец Агафоний не мог не оценить всю стройность пары женских ножек. Голову посетила туманная мысль об искушении святого Антония, которую он тут же прогнал прочь, ведь никто не требовал от него давать обет безбрачия. К тому же, вряд ли тот бывал хотя бы на одной презентации...
Не отрывая глаз от соблазнительных форм высокой груди, отчетливо рисовавшейся под рубашкой, мелкий распространитель опиума для народа пробормотал:
– Сатана, приди!
Ему снова помогли принять положение, к которому эволюция вела обезьяну не один миллион лет. Полуприкрыв глаза, он потерся щекой о пушистые волосы и предложил дежурный набор услуг:
– Исповедь, отпущение грехов, спасение души, усмирение плоти, указание дороги истинной, возжигание светочей знания, благословения и молитвы по усопшим! По сходной цене...
– Усмирение плоти, батюшка, – промурлыкала Мария, внутренне хохоча и прижимаясь к Горелову.
– О! – отец Агафоний одной рукой облапил податливую талию куклы, а другую с оттопыренным указательным перстом поднял на уровень своего носа. – Это, дочь моя, не есть просто. Ибо сказано: «Не согрешишь – не покаешься! Не покаешься – прощения не получишь! Прощения не получишь – в рай не попадешь!» Дабы смирить плоть нужно дать ей побуянить, ибо сказано...
– Плодитесь и размножайтесь!
– Истину глаголешь, дочь моя!
– Что ты все дочь да дочь! – Мария сделала попытку отстраниться. – Так недолго и до инцеста.
– Не горячись, раба божья! Кровосмесительство не есть богоугодное дело! – с этими словами отец Агафоний открыл боковую дверь церкви, ввел Марию в апартаменты попа обыкновенного православного и продолжил, не сильно заботясь о связности своих речей. – Ты сама не должна ведать, что творить собираешься. Неведение есть божье попущение, а посему не есть грех! Вот так, приблизительно...
Повернувшись к иконе Николы-чудотворца, он подмигнул ему, мол, теперь мне все ваши планы как ладони. Знаю, что направили вы ко мне сию блудницу, дабы я сделал первый шаг, доказывая свою теорию от богопротивного.
На мгновение попу показалось, что лик святого подмигнул в ответ, но даже его отравленный алкоголем мозг решил, что это явный перебор. Обернувшись к гостье, отец Агафоний заплетающимся языком поинтересовался:
– Кагорчика? – он ловко выудил из буфета бутылку вина. – По стаканчику?
Мария заставила марионетку отрицательно покачать головой и произнесла:
– Делу время, а потехе час.
– Тогда подойди к ложу и помоги разоблачиться.
Пьяных попов Саньковская еще не раздевала, но не сомневалась, что занятие это ничуть не приятнее стаскивания грязных сапог.
– Я сторонница самообслуживания, – сказала она и расстегнула пуговицы рубашки.
Как два чертика из-за пальм, которыми была размалевана рубашка, алые соски хищно прыгнули навстречу Горелову. Кровь, насыщенная спиртом, бросилась в голову и вырубила его надежнее, чем удар дубиной. Ноги заблудились в полуспущенных штанах, подкосились и он без чувств рухнул на кровать.
Мария наклонилась над ним и подняла правое веко. Зрачок послушно закатился под лоб, обнажив белок в красных прожилках.
– Надо же, – разочарованно пробормотала она, потому как такого поворота план не предусматривал. Ей думалось таки уложить Горелова в постель с Кристиной и посмотреть на его рожу, когда тот поймет кем обладает. В идеале чертов поп должен был бы стать стопроцентным импотентом, чтобы больше такие придурки, как он, на свет не появлялись. – Алкоголик несчастный!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});