— Да, конечно, проблема иммигрантов есть и у нас, — согласилась она, — и правительство старается прогнозировать их реакцию, по возможности, не допуская, чтобы те или иные события привели к массовому насилию.
— То же и у нас, — сказал судья, — Пять решений о ВМГС были приняты сразу после начала продажи XE-2, за несколько дней до единственной силовой акции протеста. Я считаю, что и этой акции можно было избежать, но полиция, увы, работает не идеально.
Берилл напряженно покачала головой.
— Нет, не то же. Я бы сказала, что все наоборот. Наше правительство старается исключить причины протестов, а не пресечь эти протесты путем депортаций и расстрелов. Например, в ситуации с XE-2 у нас сразу приняли запрет на свободную продажу этого препарата, и удалось обойтись без жестких конфликтов.
Судья улыбнулся и кивнул:
— Я знаю. Когда я летел из Нумеа в Сидней, то видел в аэропорту лоток, с которого бойко торговали целыми коробками XE-2. Как вы думаете, Берилл, кто их покупал?
— Ну… — сказала она, — … Я подозреваю, что молодые австралийки. На нашей таможне уже были довольно скандальные эпизоды из-за этого.
— То есть, — продолжал Эйнар, — Ваши нормальные граждане вынуждены ездить за нужным им медицинским средством к нам, в Меганезию. Причем только из-за того, что трусливые, не побоюсь этого слова, политики боятся обострить отношения с аутло и экстремистами.
— Но вы обострили отношения не только с аутло, — заметила Берилл.
Эйнар задумчиво почесал подбородок и предложил:
— А давайте все-таки начнем есть эту селедку с головы, а не с хвоста? Начнем, с самого препарата, а не с реакции на его продажу. XE-2 разработан партнерством «Raza Genesis — Atlinc» для предотвращения или прерывания беременности на сроках до 1/5 от полного цикла вынашивания у любых гоминид, то есть, человекоподобных существ.
— И у людей тоже, — вставила Берилл, — иначе говоря, это медицинский контрацептив с абортивным действием.
— Да. Это ветеринарный препарат, пригодный также и для людей. На сколько я знаю, он отличается тем, что, во-первых, 100-процентно эффективен, а во-вторых, практически безвреден. Примерно как активированный уголь.
— Но он абсолютно смертелен для эмбриона, — заметила она.
— Разумеется. Для этого он и разработан.
— Но, Эйнар, вы же знаете, что многие религиозные и общественные организации считают аборт убийством человека.
— Ну и что? Если женщина разделяет эти взгляды, то она не будет принимать XE-2. А если она эти взгляды не разделяет, то какое ей дело до того, что они считают?
— … Кроме того, эти таблетки, говорят, не прошли клинических испытаний.
— Ну и что? — повторил он, — Как ветеринарный препарат, они испытаны на шимпанзе, у которых организм устроен в этом смысле так же, как у нас. И потом, за эту неделю XE-2 уже использовали столько людей, что будь хоть какие-нибудь вредные эффекты, об этом было бы известно. Так что не будем говорить о пустых формальностях.
Берилл перевернула несколько листочков в своем блокноте:
— Ладно. Допустим, XE-2 эффективен, безопасен, и предельно прост в применении. Одна таблетка и беременности конец. Никаких проблем. Ничего такого, что могло бы заставить женщину задуматься: а правильно ли она поступает?
— Вообще-то, — заметил судья, — заставлять задуматься, это не функция лекарства. Ну, разве что, за исключением лекарств от слабоумия, а здесь не тот случай.
— Но Эйнар, вы же, не будете спорить, что беременность, это не то же самое, что, грипп. Я имею в виду, беременность, это не болезнь, а появление новой жизни. Откуда возьмется следующее поколение, если женщины будут в массовом порядке глотать эти таблетки?
— А с чего бы женщины стали делать это в массовом порядке? — удивился судья, — Если в стране хорошие социальные условия, то женщины делают это довольно редко. И они не будут делать аборт только потому, что это просто и безопасно. Если женщина находится в условиях комфорта и безопасности, она, как правило, предпочитает рожать.
— Извините, но тут вы ошибаетесь, — возразила Берилл, — именно в тех странах, где высокий уровень жизни, высокоразвитая медицина и значительные социальные пособия, женщины рожают меньше всего. И, конечно, это не может не беспокоить общество.
— Отделим китов от планктона, — предложил Эйнар, — то есть, проблему рождаемости от проблемы абортов. Начнем с первой. В развитых странах, например в вашей, женщины, как правило, просто не допускают беременности, пользуясь обычными контрацептивами. И они так часто этого не допускают, что рождаемость падает ниже критической.
— Несмотря на хорошие социальные условия, — добавила Берилл.
— Э, нет, — возразил судья, — Женщина это лучший индикатор. Если она не хочет рожать, значит с социальными условиями что-то неладно. Вот пример с тем же XE-2. Возьмем развитую страну, не обязательно вашу. Пусть это будет ЕС, где свободную продажу XE-2 тоже запретили. Почему? Потому, что экстремисты пригрозили уличными беспорядками, если запрет не будет введен, а правительство испугалось и пошло у них на поводу. Что в этом случае думает женщина? Если правительство боится кучки аутло, то защитит ли оно меня и будущего ребенка? Очевидно, нет. Это негодные социальные условия.
— А если полиция стреляет из автоматов по людям, которые просто собрались на улице, то это замечательные социальные условия? — ехидно поинтересовалась она.
Эйнар вздохнул и покачал головой.
— Начнем с того, что эти люди не просто собрались. Они собрались с конкретной целью показательно заблокировать несколько аптек, в которых продается XE-2. И не только заблокировать, но и устроить акцию устрашения.
— Одно выбитое стекло, — уточнила Берилл, — и за это расстрел на месте?
— Плохо, когда полиция стреляет, — сказал судья, — Но, в некоторых случаях, еще хуже, если она не стреляет. Приказ: «Стой! А то я опять скажу: «Стой!», не работает никогда.
— А если разгневанные люди в ответ будут уже не бить стекла, а взрывать дома?
— Практика показывает, что не будут. Экстремисты начинают взрывать дома там, где им разрешают безнаказанно бить стекла. Это своего рода воспитание безнаказанностью. Я сначала пугаю общество палкой, потом бутылкой с горючим, потом бомбой. Чем сильнее оно пугается, тем больше я верю своему лидеру-экстремисту, и тем меньше нормальные люди верят в способность правительства их защитить.
— То, что вы говорите, было бы по-своему логично, — признала Берилл, — если бы не одна тонкость. Вы распространили репрессии не только на тех, кто с палкой, но и на тех, кто с микрофоном или плакатом. А когда против слова применяют автомат, это уже…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});