— Я слышал, — произнес Тэк. Он знал, как много значит для Дафны каждая победа, особенно когда речь идет о деле Фраев. — Наверное, она довольна.
— Будет довольна, когда я доберусь до нее. Ее не было ни дома, ни в «Вишнях». Ди Энн сказала, что она с Деброй. Поэтому я оставила сообщение на автоответчике, что у меня потрясающие новости и чтобы она перезвонила мне.
Тэк кивнул. Он ехал, удаляясь от центра города, без какой-нибудь определенной цели.
— Ты недоволен? — осторожно спросила Дафна.
— Почему я должен быть недоволен?
— Но ведь именно ты заморозил ее счета. Решив дело в пользу Лауры, суд решил его против тебя.
— Брось, Даф. Ты прекрасно знаешь, что я так не думаю. Я делаю то, что мне приходится выполнять согласно закону. Но это не значит, что я всегда получаю от этого удовольствие. Я был согласен с тобой, что замороженные счета усугубляли положение дел для Лауры. Теперь ей станет легче, и я рад этому.
Он продолжал ехать дальше, глядя на дорогу через ветровое стекло.
— Что-нибудь случилось? — помолчав несколько минут, тихо спросила Дафна.
— Я действительно очень рад за тебя. Ты сделала грандиозное дело.
— Это было не так уж трудно. — Он чувствовал на себе ее взгляд. — У тебя очень серьезный вид.
— Мне надо возвращаться, Даф, — глубоко вздохнув, произнес Тэк.
— Опять? Ты уже провел в Бостоне три дня на прошлой неделе.
— Возвращаться насовсем. Мне звонили сегодня утром. Они хотят, чтобы в понедельник я уже находился на своем рабочем месте. — Сегодня был четверг, двадцать восьмое число. В его распоряжении оставалась пятница, чтобы привести в порядок стол и уехать.
С минуту Дафна молчала.
— Но дело еще не закрыто, — очень логично заметила она. — Еще ничего не решено.
— И вряд ли будет решено еще в течение долгого времени, именно поэтому они и хотят, чтобы я вернулся. Здесь я сделал что мог. Я сделал даже больше, чем мог. — Это действительно было смешно, когда он задумался об этом. — Если хочешь знать, никогда в жизни я не расследовал дело так тщательно, как это. Я владею фактами и цифрами, чтобы доказать каждый пункт своего обвинения. Если Джефф Фрай когда-нибудь появится, у него не будет ни малейшей возможности избежать обвинения.
— Это зависит от того, кто будет его адвокатом, — насмешливо произнесла Дафна. Но насмешка была столь горькой, что потеряла все свое обаяние. Тэку почудилось, что за ней таилась угроза.
— Неужели ты будешь защищать его?
— Лаура рассчитывает, что я сделаю это.
— Лаура тебя поймет. Наши интересы вступят в конфликт.
— В том случае, если мы все еще будем вместе.
Он продолжал ехать дальше, хотя эта фраза ему совершенно не понравилась.
— Даф, поехали со мной в Бостон. — А когда она не ответила, он повторил эту просьбу другими словами: — Нам хорошо вместе. Я не хочу тебя терять. — Он рискнул посмотреть на нее. Дафна смотрела в боковое окошко. — Даф?
— Почему ты не можешь остаться здесь?
— Потому что моя работа там.
— Ты прекрасно ездил туда и обратно.
— Да, в начале, когда делом в основном занимались мои подчиненные. Но теперь накопились другие дела, и заниматься ими здесь будет непросто. Это займет в два-три раза больше времени. Половину своего времени я провожу или за телефоном, или за факсом, уже не говоря о тех людях, которых, считается, я должен проверять. Я должен быть в Бостоне и получать сведения из первых рук. К тому же я больше ничего не могу сделать по делу Фрая. Мне нечем оправдать свое пребывание здесь. — Он свернул, проехал немного вперед и свернул еще раз. — Я хочу, чтобы ты уехала со мной.
— Я знаю, — тихо откликнулась она, — но не знаю, что это означает.
— Я хочу, чтобы ты жила со мной.
— В Кембридже?
— В Кембридже, в Бостоне, в Бельмонте — мы можем жить где захочешь.
— А как насчет Нортгемптона? — И снова в ее голосе прозвучала легкая насмешка, но и она оказалась столь же неудачной, как и первая.
— Отсюда я не смогу регулярно ездить на работу.
— А я оттуда не смогу регулярно ездить на работу.
— Но я прошу тебя выйти за меня замуж.
Она вдохнула с присвистом и выдохнула с испугом «ой».
— «Ой» — это да или нет? — В темноте он не мог понять ее реакции. С минуту она смотрела вниз на свои руки, а потом снова повернулась к окну. — Даф, я умираю здесь. Скажи что-нибудь.
Прошла еще минута, прежде чем она открыла рот, и сказанное ею было не совсем тем, чего ему хотелось.
— Еще никто никогда не делал мне предложения.
— Неудивительно, учитывая восторг, проявляемый тобой по этому поводу. Похоже, я становлюсь немного глуповатым, когда речь заходит о сердечных делах. Ты против чего возражаешь — против брака или против меня?
— Ни против того, ни против другого. Все дело во мне.
— Ты меня любишь?
— Да.
— Так в чем же дело?
— О Тэк, — произнесла она все тем же пугающе тихим голосом и на этот раз прикоснулась к его руке. — Ты хочешь услышать, что я брошу все и уеду с тобой, но я не могу. У меня здесь есть обязательства.
Он сжал ее пальцы.
— Какие обязательства?
— Моя юридическая фирма, моя практика.
— Твои партнеры простят тебя. Они тоже люди, к тому же женатые.
— Но я приложила столько сил, чтобы создать это. У меня хорошая практика.
— Адвокатом по уголовным делам можно быть где угодно. Твоя клиентура постоянно меняется. Ты можешь начать набирать клиентов в восточной части штата.
— Это не так просто. Здесь меня знают, а там нет. Там выше конкуренция, более ускоренные темпы работы. Бостон кишмя кишит адвокатами. И меньше всего ему нужен еще один.
— Ты можешь открыть практику на окраине. Я знаю массу адвокатов. Кто-нибудь из них сможет взять тебя к себе.
— Я не хочу, чтобы меня брали к себе. Я хочу собственную практику. Я хочу сохранить то, что имею.
— Ты упрямишься.
— Я? Поменяй ты работу, Тэк. У тебя есть диплом по бухгалтерскому учету, огромный опыт. Ты в минуту найдешь себе работу.
— Но мне нравится моя работа.
— А мне моя. Ну и что мы будем делать дальше?
Тэк продолжал ехать. Он не имел ни малейшего представления о том, где он находится, не знал, куда едет, но перспектива потеряться в Нортгемптоне его совершенно не пугала.
— Предположим, я начну подыскивать себе новую работу, — через некоторое время произнес он. — Тогда ты выйдешь за меня замуж?
— Работу здесь?
— Ну естественно не в Бостоне.
— А о какой работе ты думаешь?
Она говорила слишком небрежным тоном, чтобы это могло его обнадежить. Но он не собирался менять тему разговора.