Читать интересную книгу Мифы классической древности - Георг Штоль

Глубоко тронут был Неоптолем изображением страданий героя, но он подавил в себе душевное волнение и продолжал исполнять свою роль. «Да, знаю я этих Атридов и этого Одиссея, и мне они сделали много зла». И рассказал тогда он вымышленную историю о том, как Одиссей с Атридами лишил его доспехов павшего отца. Когда Филоктет услышал о смерти Ахилла, пожалел он о милом друге своем; спросил о Патрокле, о Теламониде Аяксе и узнал, что нет уже их на свете, что Нестор оплакал Антилоха, своего доблестного сына. «Горе! — воскликнул Филоктет. — Лучшие убиты, а презренные живут еще, жив коварный сын Лаэрта!» — «Да, — в ответ ему сказал Неоптолем, — в войске арговян он теперь в величайшем почете. Но отныне далек буду я от Илиона. Там, где негодяя предпочитают честному, труса — храброму, там меня не будет.

Теперь возвращаюсь я на родину, на скалистый Скирос: там спокойно буду жить я в доме своем». Так сказал сын Ахилла и подал Филоктету руку, будто хотел он проститься с ним и отправиться в путь. Объятый ужасом, Филоктет берет Неоптолема за руку, отцом, матерью, всем святым на свете заклинает взять его с собой на Скирос или высадить на родном берегу близ Эты. «О, обещай мне это; правда, я — тяжкое бремя, но и всего-то пути какой-нибудь день; посади меня на самое дно корабля, на нос корабельный, на корму, туда, где всего меньше мог бы я тревожить тебя и твоих спутников: только возьми меня, заклинаю тебя Зевсом милующим». Неоптолем обещает исполнить его просьбу — хотя на уме у него иное: думает он отвезти Пэасова сына к Илиону, а не на родину. Когда безумный от радости Филоктет хотел войти с юношей в свою пещеру, чтобы проститься с ней, появился один из спутников Одиссея, одетый в платье корабельщика, в сопровождении одного из спутников Неоптолема и передал Ахиллову сыну слух о том, что Феникс и сыновья Тезея посланы за ним и хотят силой отвезти его в стан ахейцев. «Почему же не сам Одиссей отправлен за мной?» — спросил Неоптолем и получил ответ, что Одиссей с Диомедом отправился за Филоктетом на Лемнос; без Пэасова сына — возвестил Гелен — Троя не может быть взята ахейцами. Крайне раздраженный Филоктет умоляет Неоптолема, чтобы поторопился он с отъездом, чтобы не дал ему попасть в руки Одиссея: не желал он плыть к Илиону. Тогда велит ему Неоптолем поскорее захватить все, что ему нужно, и обещает тотчас же отплыть. Вместе отправляются они в пещеру, чтобы захватить там целебной травы. Когда они шли из пещеры к берегу, трижды повторился с Филоктетом страшный припадок, и все с большей и большей силой; в страшных мучениях падал он на землю. В промежутках времени между этими припадками он отдавал Неоптолему лук и стрелы, просил защитить его в случае нужды от Одиссея и заклинал не покидать его.

У Неоптолема уже были в руках желанные стрелы, но невыносимые мучения бедного Филоктета подействовали на него так сильно, что он не мог продолжать своей роли и открыл страдальцу всю правду. Филоктет в отчаянии: не ожидал он, что его обманет этот юноша. Не может Филоктет плыть к Илиону: жестоко оскорбленный ахейцами, он желает лучше погибнуть на этом пустынном острове. Он просит, он заклинает Неоптолема возвратить ему лук. И готов уже юноша, движимый состраданием, исполнить просьбу страдальца, но вдруг появился Одиссей и стал между ними. Он объявил Филоктету, тотчас же узнавшему своего старинного врага, что для общей пользы он должен отправиться под Трою, даже если возьмут его силой. Чтобы избавиться от Одиссея, Филоктет готов броситься со скалы и лишить себя жизни, но Одиссей велит слугам схватить его и удержать: для взятия Трои необходимо было ахейцам овладеть не только стрелами Филоктета, но и самим Филоктетом, сам же Одиссей удаляется с Неоптолемом, грозя оставить страдальца без стрел и лука: пусть Тевкр или какой-нибудь другой стрелок добудет стрелами Геракла великую честь. Беспомощный, раздраженный оказанной ему несправедливостью, предается Филоктет отчаянию, но вдруг возвращается Неоптолем и передает ему, несмотря на увещания гнавшегося за ним Одиссея, лук. Сожаление к несчастному, прямой характер одержали верх над чужим влиянием, и юноша решился загладить перед Филоктетом свою вину. Теперь, когда у Филоктета в руках были стрелы и лук, Одиссей должен был поспешно удалиться: не желал он, чтобы поразил его Филоктет своими неотразимыми стрелами.

Хитрый план Одиссея не удался совершенно, избрал он себе помощника, не способного на обман и хитрость. Напрасно умолял Филоктета Неоптолем уступить желанию ахейцев, напрасно ссылался на волю богов и на его собственные выгоды: глубоко оскорбленный Филоктет не мог вынести мысли, что он должен жить и действовать в обществе прежних своих мучителей. Наконец Неоптолем решился исполнить данное Филоктету обещание отвезти его на родину, и уже готовы были они к отплытию, как в божественном блеске явился Филоктету друг его Геракл, некогда обладавший знаменитыми стрелами, и склонил его исполнить волю богов. Геракл возвестил страдальцу, что под стенами Трои он получит исцеление от Асклепия, обретет — после стольких страданий и трудов — великую славу и вознесется на Олимп. «Стрелой своей поразишь ты Париса, виновника долгой войны и всех испытанных ахейцами страданий, и затем вместе с доблестным сыном Ахилла возьмешь и самый Илион: ничего не можете вы свершить друг без друга». Филоктет, имевший причины не доверять людям, поверил обещаниям своего божественного друга: добровольно и охотно последовал он за Неоптолемом и Одиссеем под Трою, чтобы, согласно велениям судьбы, довести злосчастную Трою до рокового конца.

Деревянный конь

(Квинт Смирнский. Posthomerica. XII; Вергилий. Энеида. II)

Еще с большим мужеством ратовали греки с троянцами с тех пор, как прибыли под Трою Филоктет, быстро оправившийся от своей раны, и Неоптолем. Военные невзгоды еще не утомили этих героев: ненасытно жаждали они битв и великие беды причиняли троянским отрядам. В одной из первых битв виновнику брани Парису Филоктет стрелою своей нанес неисцелимую рану. Правда, не вдруг оставили его жизнь молодая и сила, он мог еще воротиться на своих ногах в город, но посрамилось все искусство врачей перед раной, нанесенной стрелой Геракла. Припомнил тогда Парис, что оракул когда-то известил ему, что нимфа гор Иды Энона, вероломно оставленная им ради Елены, спасет его на краю гибели. Объятый стыдом и страхом, грустный, отправился он к горам, где обитала глубоко оскорбленная им богиня; со слезами умолял он ее забыть обиду, уверял, что не извращенное сердце, а неумолимый рок вовлек его в этот проступок. Но сердца нимфы не смягчили просьбы и мольбы Париса, не помогла она ему и проводила его от себя суровыми речами. Безутешный, оставляет ее Парис и не успел еще оставить за собою гор, в которых провел он счастливую юность, как смерть настигла его. Нимфы и пастыри гор оплакивают смерть своего прежнего друга и товарища и на высоком костре сжигают тело его. В то время как высоко поднимался уже огонь погребальный, вдруг прибежала Энона, мучимая раскаянием в том, что так безжалостно отвергла друга своей юности, в отчаянии бросилась она на костер, чтобы умереть вместе с Парисом. Нимфы и пастухи собрали прах их костей, всыпали в золотую урну и воздвигли над ними прекрасный памятник, украшенный двумя колоннами.

Мужеством Филоктета, Неоптолема и других могучих героев ахейских троянцы отброшены были за стену, но высоких троянских стен, с такой твердостью обороняемых, никакими усилиями не могли взять ахейцы. Наконец то, чего нельзя было достичь силой, было достигнуто хитростью: путь во вражеский город открыл Одиссей хитроумный. Обезобразил он ранами тело свое, облекся в лохмотья, как нищий, и, бродя из дома в дом, выведал все в городе. Кроме Елены, никто не узнал Одиссея; но в Елене снова пробудилась любовь к родине; она приняла его в дом свой, повелела омыть, умастить его тело и покрыть одеждой. Узнав многое, что было нужно, благополучно воротился Одиссей в ахейский стан, побив на возвратном пути многих троянцев. Потом во второй раз отправился Одиссей вместе с Диомедом в город, похитил палладиум: не овладев этим изображением Афины, ахейцы не могли бы овладеть Троей.

Наконец Одиссей убедил ахейцев соорудить деревянного коня, только этим средством, говорил он, можно взять город. Калхас возвестил это, ибо таково было ему знамение: голубка, преследуемая ястребом, скрылась в расщелину скалы; полный злобы, долго метался хищник над расщелиной, наконец скрылся в ближнем кустарнике; и голубка вылетела из своего убежища. Но вот налетел на нее ястреб и задушил ее. Все это возвестил Калхас собравшимся ахейцам и посоветовал им перестать действовать открытой силой, а прибегнуть к хитрости. Одиссей согласился с мнением провидца и посоветовал обмануть троянцев притворным отступлением. Филоктет и Неоптолем воспротивились такому решению, они желали достигнуть цели открытой силой; но советы Калхаса и знамения Зевса, посылавшего громы за громами и молнии за молниями, убедили народ склониться на сторону Одиссея. Тогда с помощью Афины и по совету Одиссея художник Эпей соорудил из дерева прекрасного, высокого коня с такой пространной утробой, чтобы могли в ней поместиться смелейшие из ахейских героев. Остальное войско должно было сжечь свой стан и, удалившись на остров Тенедос, ждать поры, когда можно будет подать помощь друзьям.