Который Оден сделал, не представляя, что выбирает.
— Поначалу связь крепка, но со временем слабеет настолько, что пара может разлучаться… на месяц… или два… или дольше.
— И когда она разорвется совсем?
— Когда иссякнет Источник. Тогда Лоза замолчит и, возможно, проснется Железо.
И сколько ждать? Лет пять. Или десять. Пятнадцать, быть может. Никто не знает наверняка.
— Не все библиотеки были вывезены, — продолжил Король. Он смотрел не на Виттара, но на пальцы, на которых осталась книжная пыль. — Моя драгоценная сестра пыталась уничтожить отчеты о некоторых… экспериментах. И у нее отчасти получилось.
— Отчасти?
— Ты же знаешь, друг мой, что порой достаточно намека на след… а некоторые свидетели видят и понимают больше, чем от них можно ожидать.
Тончайшие полупрозрачные листы Король вытащил из-под обложки «Геральдического справочника». И на бумагах остался запах пыли, старой бумаги и хорошей кожи.
— Помнишь, ты все интересовался, откуда они берут черные алмазы…
…каменные сердца, что питали ловчие сети, и тенета вод, перекраивали мир, выстраивая вокруг городов кольца обороны, проламывать которую приходилось ценой большой крови.
Что ж, теперь Виттар получил ответ. И его тошнило от этого знания.
— Дальше читай, — мягко попросил Король. — Они проводили… опыты со стабилизированными источниками. С положительным результатом.
Оден на такое не согласится.
Никогда и ни за что.
— Вектор оттока силы уже предопределен. Важно наличие контакта.
Не согласится.
И останется на привязи, этой привязи даже не замечая.
— И не обязательно контакта физического… хотя чем ближе, тем лучше.
Лоза уйдет.
Железо проснется.
Возможно.
— Второй фактор — время… источник должен иссякнуть раньше, чем погибнет физическая его оболочка.
Одену нравится девчонка. Он ее радостью называет.
Поймет ведь.
Простит?
Или все-таки… Сверр и стая. Суматоха. Боя не избежать. Случается всякое и… да, шанс.
— Риск есть и немалый, — Король убрал бумаги в книгу, но Виттар знал: стоит ему выйти за дверь, и тонкие полупрозрачные листы исчезнут или в темной прохладе сейфа, или вовсе в камине. — И да, я бы предпочел обойтись… более мягкими мерами. Но твой брат мне нужен.
Король ждал ответа. У Виттара его не было.
И ожидание затягивалось.
Девчонка. Всего-навсего.
…она спасла Одену жизнь.
…и привязала его к себе.
— Ты же понимаешь, что он не усидит взаперти, — Король с какой-то неизъяснимой нежностью погладил ладью. — Сегодня стая. А завтра что? Какой-нибудь щенок, который не сумеет остановиться вовремя? Несчастный случай? Глупая дуэль?
Король прав.
И после свадьбы поводов для драки возникнет немало. Как долго Оден сумеет сдерживаться?
— Без живого железа он мертв.
Возможно. Но будет ли он жив без своей альвы?
— Я должен подумать, — Виттар отвернулся от книжных полок. Сейчас он бы желал стереть прочитанное из памяти. — Есть еще время.
Пока время все еще есть.
Мне шили свадебное платье.
Из алой тяжелой ткани, расшитой белыми жемчужинами; роскошное, слишком, пожалуй, роскошное для меня. Кружево всех оттенков красного. Ленты. Тесьма.
Иглы.
Булавки.
И странное ощущение, что все это происходит не со мной. Я стою перед зеркалом, позволяя окружать себя слоями ткани и… и мне все равно, что они сошьют.
Грядущая свадьба видится представлением, этаким фарсом, в котором я вынуждена участвовать. И чем ближе день, тем сильнее желание сбежать.
Ложь… и снова ложь…
Я совершенно запуталась в том, что происходит.
И Оден не спешил помочь. С каждым днем он все больше замыкался в себе. Неудачный побег ли был причиной, случившееся ли в деревне, ссора ли, которая ударила по нему больнее, чем он хотел бы показать, но он теперь просто держался рядом, не заговаривал, да и попыток прикоснуться ко мне не делал.
А стоило самой приблизиться, он отступал.
И по ночам притворялся спящим, хотя на самом деле засыпал долго и спал урывками, всякий раз пробуждаясь ото сна резко, вздрагивая всем телом. Но когда я спросила, что с ним, ответил:
— Ничего. Все хорошо. Пройдет.
Лгал. И сам не верил.
Он то и дело трогал шею, будто опасаясь, что там, во сне, на него нацепят ошейник. И болезненно морщился, когда замечал за собой этот жест.
В эти минуты я от души ненавидела его брата.
И сейчас, глядя в зеркало — последняя примерка — я видела отнюдь не платье, не себя, но запертую дверь с ручкой в виде дельфина.
— Вам нравится? — портниха отступает.
Да, наверное… платье великолепно.
И гарнитур из крупных рубинов, который передали мне с любезной запиской от будущего деверя. Разглядывая камни в сети платиновой оправы, я испытывала преогромное желание швырнуть эту красоту в стену… а лучше в лицо.
Вернулся бы.
Поговорил с Оденом.
Но нет…
И я сама не лучше.
Стою. Терплю булавочные уколы и щебет швей, которые вновь что-то спешат исправить. Ловлю насмешливые их взгляды… иногда в них удивление. Порой — зависть.
Чаще — недоверие.
Неужели и вправду на мне собираются жениться?
И когда пытка платьем подходит к концу, я выдыхаю с преогромным облегчением.
— Это все мелочи…
Хвостик свистит. Мелочи ему по вкусу. Обрезки лент, тесьмы и тканей, кружево и куски шелка — подходящие материалы для гнезда. И Хвостик горд своим творением, которое украшает крадеными булавками. Сегодня он добыл еще с полдюжины.
А я подхожу к двери, провожу пальцами по спине золоченого дельфина. Выбор еще есть. И шанс отступить, оставить все, как было. Я так долго пыталась сохранить равновесие, так стоит ли его нарушать?
Не будет ли хуже?
Войду — узнаю.
В его комнате тихо, но в ванной журчит вода.
Свет, преломленный витражами. Бабочки. Львиные головы. Камень. Оден лежит, запрокинув голову, и руки раскинул, цепляясь за бортик.
— Эйо? Что-то случилось?
— Ничего.
Я присаживаюсь на край бортика.
— Подумала, что вдруг тебе помощь нужна?
— В чем?
— Ну… — волосы влажные, и подшерсток намок, слипся пуховым комом. А ость дыбом торчит. — Например… голову помыть. Или спину потереть.
— Не шути.
— Не шучу. Сиди смирно. И глаза закрой, а то мыло попадет.
Не мыло — шампунь, который пенится на руках и пахнет яблоками. Волосы становятся скользкими, тяжелыми, и я долго массирую голову, а еще дольше — выполаскиваю эту яблочную пену. И берусь за мочалку.
— Встань.