встречу с Роррагом!
– А с этим что делать? – спросил один из тороков. Ал с трудом повернул голову, и краем глаза увидел тело в знакомой одежде. Надар. К лежащему на земле полукровке приблизился маг. Наклонился над телом, послушал, осмотрел раны.
– Огненные осы вадаров прошли насквозь. Он жив. Его половинка крови элива может вылечить его.
Уварр выслушал хола, при этом наблюдая, как его солдаты стаскивают пожитки и трофеи к трем повозкам, запряженным шестью рукатами – огромными травоядными животными с мощными гороподобными спинами, широкими лбами и толстыми рогами, торчащими вперед. Нос их имел мягкое рыло, скорее похожее на короткий хобот, а в дополнение к рогам морда была украшена еще и бивнями – довольно пугающее сочетание. Тороки, как Ал узнал из памяти Энола, испокон веков использовали этих могучих и выносливых зверей в хозяйстве.
– Тогда бросьте этого саккха в клетку! К остальным. Если выживет, продадим. Или будет мясом для воинов.
* * *
Грубая скрипучая повозка уже вторую неделю тащилась по степи. Ал безразлично смотрел на проплывающий мимо однообразный пейзаж. Лес сменился пятнами кустарников, затем потянулись покрытые высокой травой равнины. Трава постепенно становилась жестче и ниже, на двенадцатый день появились большие участки практически голой земли. Воздух стал сухим и жарким. Воды не хватало. Израненное тело гекона залечивалось, восстанавливалось, но без должного питания оно постепенно истощалось, и Ал бездвижно лежал в клетке целыми днями, экономя силы. Эриса откололись от обоза на третий день пути, и повернули в сторону леса. Какие мотивы связывали их с тороками, было загадкой. А маг-хола остался. Он все время шел рядом с первой повозкой, вернее, большим дощатым фургоном, на огромных колесах. Время от времени черный колдун заглядывал внутрь, что-то проверяя. По ночам, когда обоз останавливался на ночлег, он приказывал отводить эту повозку подальше в сторону, и оттуда были слышны ужасные крики и мольбы о помощи. Алу казался знакомым этот голос, а когда он его узнал, то метался в клетке всю ночь, словно безумный зверь. Но клетка выдержала: толстые прутья были ветками гласка – дерева прочнее железа. И веревка, которой все время были связаны его руки за спиной, тоже выдержала. Все приемы и ухищрения по освобождению от пут, которых гекон за свою жизнь узнал немало, оказались бесполезны. Узлы не расслаблялись, волокна не перетирались. Ничем, кроме магии – будь она не ладна – это было невозможно объяснить. Магия этого мира победила его, как и предсказывал Энол.
Гекон с друзьями были не единственными пленниками. Перед обозом шагала огромная толпа разных существ, связанных за шеи грубой веревкой, видимо, такой же неразрушимой, как и та, что сковала руки Ала. Пленники шли безвольно, не сопротивляясь и не пытаясь бежать. Раз в день их кормили недоваренными или вовсе сырыми злаками. Гекону тоже пододвигали в клетку кривую грязную миску с этой снедью. У него не было врожденной или воспитанной брезгливости, к тому же за многие годы сражений он прошел через такие испытания, что миска с недоваренной и перепревшей кашей была только источником энергии, а никак не унижением. Он ел, ныряя лицом в кашу, голый, со связанными руками, справлял свои потребности через дыры в днище, вызывая радостный хохот стражников-тороков, шагающих рядом, и думал не о своей наготе или смехе охраны, а только о выживании. Бесправное орудие военных и политиков – за время своей службы он бывал на допросах, подвергался пыткам, его насиловали, выдумывали различные издевательства и истязания, но это не оставило в его психике никакого следа. Ведь для него главным было одно: он выжил. А его враги – нет.
На седьмой день пути к обозу присоединился еще один отряд тороков, и вечером, когда караван стал на ночлег, Уварр приказал надеть на шею гекону железный ошейник с толстой цепью, и двое громил вытащили его из клетки на потеху воинам. Тороки сидели у костров, расположенных полукругом, жрали мясо и пили какое-то гнусное пойло. Предводитель новой шайки громко хлопал по ногам и хохотал, увидев голого пленника, а потом в пьяном угаре стал подначивать вождя-конкурента.
– Уварр, ты стал совсем слаб! Ты держишь на цепи этого жалкого саккха, будто он – двуглавый сорон. А ведь у него даже нет орехов между ног! Ха-ха! Может быть, ты уже без цепи не можешь обуздать и своих ска?
Уварр начал закипать, и вскочил, хватаясь за ручку своей дубины, усеянной железными шипами.
– Убью!!!!
– Стой, Уварр! – Из тьмы выступила темная фигура в плаще до земли.
Торок гневно повернулся к нему:
– Не влезай в дела тороков, хола!
– Это и мои дела, торок, – голос тьмы во тьме. Холодный настолько, что охлаждает даже бурлящую торокскую кровь. – Рорраг не одобряет ваши стычки. Ты знаешь, зачем он собирает все кланы. Ты желаешь затеять междоусобицу? Убьешь Дарата, и клан его отца начнет войну с твоим кланом. Хочешь все пояснять Роррагу?
– Я не потерплю таких оскорблений! – торок в ярости использовал язык равных, не называя себя в третьем лице.
– Накажи его, – спокойно продолжал маг, – но не так. Пусть саккх убьет Дарата.
– Саккх!.. Да-а! Саккх убьет! Он умеет. Он умеет шутить. Смешно шутить. Уварр посмеется!
– О-о! Да-а! – тороки клана Уварра поднимали свои кружки, радостно выкрикивали, и тут же предлагали ставки на бой. Воины Дарата ставили в ответ, чувствуя легкий выигрыш.
– Что, Дарат! Не побоишься сразиться с грязным саккхом? С сакхом-ко? Может, у тебя самого нет орехов?
– Я разорву твоего саккха! А потом разорву тебя! – оскорбленный вождь воздел в небо огромный топор. – Дарат убьет тебя! И заберет твой клан! – с этими словами он повернулся к Алу и заревел.
– Иди, и убей его, чужак. Или он убьет тебя, – послышался леденящий голос за спиной.
– Может, оружие какое подашь, маг?
– Покажи, что умеешь. Оружия не будет. Иди, он уже приближается, – и колдун отступил во мрак.
– Значит, без оружия придется. Не впервой, – Ал сделал решительный шаг, дернув цепь, – ослабьте хотя бы, дайте возможность драться.
Его охранники стали вытравливать цепь, при этом не отпуская ее совсем. Дарат приближался, громко топоча ногами. Торок был очень велик и силен. Но еще – молод и пьян. Ал спокойно ждал, обострив все свои чувства. Сейчас этот дурак ударит топором. Эх-х… красиво было бы подставить цепь под удар, но это не головид. Так можно только упустить возможность для правильного маневра. Или саму жизнь. Дарат поднял топор над головой и резко рубанул, одновременно сделав длинный шаг вперед. Ал лишь немного сдвинулся. Лезвие