Наконец! Далеко-далеко запело багровое пламя, рожденное из Тьмы и рвущееся во Тьму. Жаркая, живая ниточка потянулась к тому, кто некогда носил Черное Кольцо. Оковы подались не сразу, но лед уступил огню. Рамиэрль был свободен! Заметил ли это Старец? Нет, витийствует по-прежнему. Хозяин Вархи не счел нужным держать магическую цепь, а прикрепил ее к кому-то или чему-то. Глупо, Белый, ой как глупо, но ты не обязан быть умным. Интриганы редко блещут истинным умом, во время своих скитаний Рамиэрль-Разведчик это понял. Перед ним стоял маг, развращавший богов, эльфов и смертных, и это было отвратительно, потому что в этом враге не было ни величия, ни глубинной мудрости, ни личной силы. Из-за него Анхель предал Эрасти, Эанке убила отца, а Эдмон Тагэре взошел на плаху, он был бешеной собакой, искусавшей Тарру, ее безумием, ее смертельной болезнью, и это было унизительным.
– У меня было все, что нужно, – заходился в экстазе белобородый умник, – но мне мешали древние силы и светлые пришельцы. С первыми богами было покончено, но Тарра их помнила. Уцелели и их прихвостни, упрямо хранившие верность прошлому.
Глухари на токовище слышат только себя. В этом смысле Белый Старец мало в чем уступал милым лесным петухам, хотя больше всего он напоминал эльфу Примеро, Нэо привык к глубокому, низкому голосу мага и перестал обращать на него внимание. Куда труднее оказалось хранить неподвижность, сматывая из огненной нити клубок, который отправится в голову упивающемуся собственной мудростью колдуну. Рамиэрль бы предпочел, чтоб Белый его вновь обездвижил, но увы!
Напряженные мышцы ныли, напоминая о том, что Нэо всего лишь эльф-разведчик, а не «что-то большее», по любезному выражению Великих Братьев. Сгусток жаркой Тьмы рос, но медленно, много медленнее, чем хотелось, а Старец был далеко, и у него в руках переливался всеми красками посох. Придется все поставить на один-единственный удар, для второго, если не повезет, не хватит ни времени, ни сил...
– Мне следовало подобрать к Ангесу другой ключ, и я понял, какой именно, но потом меня осенила воистину бесценная мысль. Я догадался, как добиться поставленной цели без схватки богов. Воин был ненадежным союзником, но без него можно было обойтись, Светозарные...
Узнать, что за великая мысль посетила Белого, Роману было не суждено, равно как и довести до конца собственное заклятие. Раздался хруст, словно кто-то переломил сухую ветку, и на площадку ворвалась лльяма. Порождению Бездны надоело ждать хозяина, а может, почуяв, что дело неладно, оно пошло по следу и непостижимым образом прорвалось сквозь Барьер. Прорвалось или ему... открыли Дорогу?!
Испепелить мага заточенная в синем панцире огневушка не могла, но кое-какие возможности у нее имелись. Волчонка вряд ли знала, что от любви до ненависти – один шаг, но выражала оба этих чувства одинаково. В один прыжок преодолев расстояние от последней ступеньки до врага, лльяма налетела на старца с такой силой, что тот выронил посох и едва удержался на ногах.
Атакованному порождением Тьмы магу стало не до заклятий, и Нэо прекратил изображать из себя статую. Арцей с ним, с темным шаром, главное – не позволить старому мерзавцу вернуть посох! Завладеть светоносной штуковиной труда не составило, но эльфа тотчас захлестнуло небывалое отвращение. Казалось, в его руках оказался живой, жгучий, нечистый лед! Удержать имущество Белого оказалось трудней, чем лакомиться глазом еще живого элефанта (этой чести Нэо однажды удостоился в Черном Суре).
Стиснув зубы, Рамиэрль попробовал переломить похабную палку о колено – не вышло. Старец и лльяма продолжали драку, которая в другом случае показалась бы нелепой. Волчонка норовила наподдать врагу башкой, Хозяин Вархи, изрыгая непонятные, но не причиняющие порождению Тьмы никакого вреда проклятия, неуклюже уворачивался.
– Опрокинь его, – заорал Нэо, – опрокинь и придави!!!
Лльяма поняла. Прекратив бодаться, огневушка отскочила назад, разогналась и с маху обрушилась на Белого. Раздался дикий вопль, и Старец с Волчонкой исчезли. Рамиэрль, не рискуя оставить отвратную палку, бросился к ним. Все стало ясно – в середине площадки имелось овальное углубление, занятое огромным зеркалом. Нэо мельком увидел собственное измученное лицо, но разглядывать, во что он превратился, было некогда. То, что творилось на глазах разведчика, годилось разве что для кошмарного сна или Пророчества в стиле Эрасти.
На мерцающей поверхности корчился Хозяин Вархи, на которого навалилась лльяма. Рамиэрль видел запрокинутое старческое лицо, искаженное запредельным ужасом. Что его ТАК испугало? Волчонка? Посох в чужих руках? Присутствие Тьмы?
Разгадка оказалась простой и, как и все в этом месте, мерзкой. Эльф содрогнулся, поняв, что тело мага стремительно врастает в зеркало, но думать о новой напасти было некогда.
– Забери ее... Иначе она... погибнет...
Это не Белый Старец, но кто? Неважно!
– Волчонка, брось его! Назад! Кому говорят!
Лльяма по-кошачьи покрутила задом, оттолкнулась от судорожно вздымавшейся груди и сиганула вверх. Над провалом взлетели «голова» и передние «лапы», огневушка неминуемо б свалилась назад, но Нэо, бросив посох, успел схватить свою приятельницу. Она оказалась тяжеленной, но эльф все же выдернул запеленутую в Свет Тьму из ямы, хоть и опрокинулся на спину.
Отпихнув возликовавшую подружку, Нэо вскочил на ноги и бросился к «зеркалу». Что б ни натворил хозяин Вархи, расплата была страшной. Зеркало сожрало одеяния старца, его волосы и соприкасавшийся то ли со льдом, то ли со стеклом конец бороды. Медленно вмерзающее в голодную глубину обнаженное тело было припорошено то ли толченым стеклом, то ли снегом. Двигаться пленник больше не мог, только кричать, и он кричал. Звездный Лебедь, как он кричал...
– Теперь посох... Его надо... сжечь... Только сжечь... Сначала – посох... Потом все... это...
Кто с ним говорит? Зеркало?! Не может быть! Какой измученный голос!
– Не мешкай... Нужно успеть... пока... Гридэтара еще жив... Начни с посоха...
2896 год от В.И. 7-й день месяца Звездного Вихря. АРЦИЯ. МУНТ
Вызванный к королю глава Красной Палаты Камилл Дюбар стоически выдержал упреки Его Величества и покаянно развел руками.
– Мы без сомнения виноваты, хотя все меры предосторожности были приняты. Я не представляю, как Рафаэль Кэрна смог проникнуть в храм, и почему его никто, кроме Его Величества, не заметил.
Никто? Может быть, ему показалось? Он боится этой встречи и ждет ее, а тут еще долгая дорога под ярким зимним солнцем, слепящий снег, напряжение, неудачные сапоги. Нет, не мог мириец открыто стоять в самом проходе да еще с живой бабочкой на плече. Его Величество непроизвольно почесал шелушившуюся ладонь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});