для стабилизации его в полете был известен лучникам и арбалетчикам на протяжении веков. Кому-то не потребовалось много времени, чтобы понять, что нарезка канавок в стволе мушкета может придать такую же стабилизацию мушкетной пуле. Но никто никогда не предлагал использовать нарезные мушкеты в качестве серьезного боевого оружия, потому что их заряжали так долго. Чтобы загнать пулю в нарезы, необходимо было использовать слишком большой шарик и буквально забивать его в ствол, что снижало и без того скудную скорострельность мушкета до полной бесполезности на поле боя.
- Винтовки? - повторил он, и Кэйлеб кивнул.
- Посмотрите на это, - пригласил он и протянул мушкетную пулю.
Но нет, это был вовсе не "мяч", - понял Лок-Айленд, принимая его. - Это был слегка удлиненный цилиндр, закругленный с одного конца, но полый с другого.
- Когда пороховой заряд взрывается, - объяснил Кэйлеб, - он раздвигает полый конец пули и загоняет ее в нарезы. При этом пуля также герметизирует канал, удерживая за собой большую часть энергии пороха. Возможно, это не слишком очевидно, но стволы у этих "кремневых ружей" на самом деле длиннее, чем у большинства фитильных ружей. В сочетании с тем, как пули закрывают канал ствола, эта дополнительная длина придает каждому выстрелу большую скорость и мощность.
Лок-Айленд оторвал взгляд от пули и медленно покачал головой.
- Это действительно так просто?
- Это действительно так просто, - подтвердил Кэйлеб.
- Насколько это увеличивает эффективную дальность действия? - спросил верховный адмирал. - Я помню, как несколько лет назад наблюдал за графом Пайн-Маунтин на охоте. У него был нарезной фитильный мушкет - кажется, из Харчонга - и он уложил ящера-рогача почти с двухсот ярдов.
- Что ж, - сказал Кэйлеб, - давайте вернемся на линию огня, не так ли?
Он повел их обратно туда, где ждали лейтенант Лейн и его взвод. Затем он посмотрел на Мерлина.
- Не хотите ли оказать мне честь? - спросил он с лукавым блеском в глазах.
- Конечно, ваше высочество, - пробормотал Мерлин и повернулся к тому же капралу, чей мушкет Лок-Айленд осмотрел ранее.
- Если позволите? - спросил он, протягивая руку, и капрал с широкой улыбкой передал ему оружие, а затем и сумку с патронами.
Мерлин принял и то, и то и спокойно зарядил винтовку. Он высыпал порох на полку, затем снова повернулся к Кэйлебу.
- Могу я предположить, какую цель вы имели в виду, ваше высочество? - мягко спросил он.
- Так получилось, что я ее выбрал, - заверил его Кэйлеб с улыбкой еще шире, чем у капрала. - На самом деле, думаю, что, возможно, нашел то, что бросит вызов даже тебе, Мерлин.
Мерлин просто поднял бровь, а Кэйлеб повернулся и указал вниз по склону. Не на манекены, которые служили мишенями для морских пехотинцев, а за их пределы. Далеко за ними, - понял Лок-Айленд, - когда увидел дополнительный манекен, стоящий сам по себе по крайней мере в четырехстах ярдах от них.
- Это действительно кажется довольно рискованным выстрелом, ваше высочество, - заметил Мерлин.
- О, уверен, что ты сможешь это сделать! - ободряюще сказал Кэйлеб. Мерлин одарил его умеренно укоризненным взглядом, затем слегка отступил перед первой шеренгой морских пехотинцев.
Он пристально посмотрел вдаль, сапфировые глаза были полны решимости. Никто из наблюдавших за ним людей не понял, что он использовал встроенный в ПИКА лазерный дальномер, чтобы определить точное расстояние до своей цели. Она находилась на четырехстах двенадцати ярдах, и он кивнул сам себе.
В отличие от любого из окружающих его людей из плоти и крови, Мерлин знал среднюю начальную скорость пуль новых винтовок. Никто на Сэйфхолде еще не удосужился разработать хронограф, который кто-то на Старой Земле использовал бы для измерения начальной скорости огнестрельного оружия, но Мерлину он был не нужен. Или, скорее, у него уже был встроенный.
Теперь он взвел курок и поднял винтовку в боевое положение. Красное перекрестие наложилось на его поле зрения, значительно выше манекена, поскольку его процессор рассчитал траекторию пули и указал правильную точку прицеливания, и он захватил мушку в открытом целике простой задней прицельной рамки и выровнял их на светящемся значке, который мог видеть только он.
Перекрестие прицела выровнялось. На самом деле, он стабилизировался буквально с нечеловеческой точностью, потому что ни один человек из плоти и крови не смог бы держать эту винтовку так совершенно неподвижно. И тогда Мерлин плавно и уверенно нажал на спусковой крючок.
Ударник рванулся вперед, сверкнул затвор, и винтовка выбросила обычное облако порохового дыма, с грохотом ударившись о его плечо с жестокой отдачей любого крупнокалиберного оружия с черным порохом. Затем, на расстоянии четырехсот двенадцати ярдов, шлем манекена соскочил с головы и закружился, сверкая на солнце, прежде чем с глухим стуком упасть на землю.
- О, боже, - пробормотал Мерлин, с улыбкой поворачиваясь к Кэйлебу. - Боюсь, нам понадобится еще один новый шлем, ваше высочество.
* * *
- Понимаю, почему вы хотели скрыть все это от посторонних глаз, ваше высочество, - признал Лок-Айленд два часа спустя.
Он стоял с наследным принцем, Мерлином и лейтенантом Тилльером, ожидая, пока пара морских пехотинцев приведет лошадей для обратного путешествия его и Тилльера в Кингз-Харбор.
- Это то, что мы хотели бы сохранить в тайне, - ответил Кэйлеб. - А майор Кларик и лейтенант Лейн занимались некоторыми интересными вещами, разрабатывая наилучшую тактику. Это не так просто, как стоять на месте и палить, хотя поначалу это, вероятно, будет достаточно эффективно, учитывая наше преимущество в дальности и скорострельности. В конце концов, однако, у обеих сторон будут винтовки, и когда это произойдет, построение на открытом месте будет хорошим способом очень быстро убить много-много людей.
- Я вполне могу в это поверить, - сказал Лок-Айленд с дрожью, которая вовсе не была притворной.
- Тот факт, что каждый стрелок становится своим собственным пикинером, как только он закрепит штык, также окажет большое влияние на любые абордажные действия, милорд, - неуверенно заметил лейтенант Фэлхан, и Лок-Айленд кивнул.
Теперь он понял причину выступов странной формы на стволах винтовок. То, что Мерлин назвал "кольцевым штыком", по сути, представляло собой нож с четырнадцатидюймовым двусторонним лезвием и разрезным кольцом, сформированным на одном конце его поперечной гарды. Кольцо надевалось на дуло перед мушкой, и простой поворот на половину оборота фиксировал вырез в рукоятке ножа над выступом, чтобы надежно удерживать его на