путь, который прошел мой источник, я видел четко: вместимость бао увеличилась с трехсот сорока единиц до четырехсот десяти, так же выросла скорость поглощения бао. Благодаря выраженному в числах результату мне не приходилось определять рост силы "на глазок", поэтому я четко знал, что мои способности растут и я все делаю правильно. Желания махнуть рукой на все и уйти в школу не была, наоборот — я бы остался здесь до получения следующего ранга. Пару раз в глубине пустыни проходила буря, но эту часть пустыни почти не задевало — ветер поднимался, но не такой сильный, чтобы укрощать его.
Уходить с такого великолепного места из-за банального отсутствия еды желания не было, потому я взялся за то, чего прежде не очень хотел. Нет, я не намеревался пробовать монстров на съедобность: я взял по четыре семечка яблока, груши и гуаравы, помедитировал, аккуратно воздействуя на каждое, а потом закопал в землю, неподалеку от ключа.
Плохо, что порошки остались в комнате таверны, и начертить без них даже простейшие руны я не мог. Пришлось медитировать, наполнять и сливать резерв, воздействуя бао на посаженные семечки. Наверное, я слил на это дело больше ста резервов, но результат был неплохим — когда я закончил, саженцы вымахали мне до пояса. Пырей же из-за паразитных потерь энергии во время работы выполз из трещины, расползся по песку и теперь рос на расстоянии двадцати шагов от родника. Конечно, будь я в лаборатории, в комфортных условиях и рядом с рунами, помогающими взаимодействовать с энергией, результат был бы гораздо лучше, но и так вышло неплохо. Вдобавок я поработал над корневой системой сорняка и изрядно ее усилил: теперь трава не завянет, пока ее специально не уничтожат или не сожрут.
Теперь в пустыне появился видимый издалека оазис.
За два дня медитаций и бесчисленное количество слитого бао я смог добиться урожая. С этого момента самая неприятная и муторная часть закончилась — я мог прогнать цикл плода от цветка до яблока за несколько часов снова и снова. Я не мог заставить плоды расти в два и три раза больше, чем они должны быть, не мог нарастить на ствол стальную кору, как наверняка могли наставник и Иллюр. Я лишь ускорял цикл роста деревьев и мог заново запускать цикл плодоношения. Друиды могли сделать гораздо больше, Пау Лимбос вообще мог заставить плодоносить даже пырей, но для выживания мне хватило базовых знаний и навыков. И прорвы бао.
Неожиданно для себя самого я стал всё больше проводить времени на зелёном пятачке земли. Пока я сидел здесь, моему источнику было хорошо: я будто находился не посреди песчаных дюн, а в садах, на одной из уютных полянок.
Менять пустыню мне понравилось, поэтому я не остановился на достигнутом. На седьмой день с момента, как я пришел к источнику, скала поросла мхом и пыреем. Трава зеленела на расстоянии пятидесяти метров во все стороны от скалы. Как и в первый день моего увлечения озеленением пустыни, я потратил много энергии на развитие корневой системы пырея, зато теперь, если траву сожрут, она восстановится за счёт развитых корней. А еще корни достигают влаги на глубине семи метров, поэтому трава не засохнет.
Трупы монстров, приходивших на огонек источника, отправлялись под пырей. Взамен вымахавший по пояс сорняк шелестом предупреждал меня о приближении монстров гораздо лучше, чем песок. Медитировать я старался посреди скалы, зато спать на поляне стало гораздо спокойнее: заклинание исправно выдавало трели и на шарящихся в траве змей, и на всяких обкачанных бао монстров.
Такими темпами прошла неделя: сила заклинаний возросла более, чем вдвое от первоначальной, а воздушный удар и до этого был в два раза сильнее обычного адептовского заклинания. Пришло время крошилова.
— Гнездить тебя буду, — сообщил я скорпиону, не без опаски взобравшись на площадку. В небе сияли звёзды, изо рта вырывался пар, а значит, скорп сегодня будет таким же неспешным, как в нашу первую встречу.
Честно говоря, после первого дня, полного стычек, мы притерлись друг к другу. Скорп оккупировал площадку, защищая её от всех летающих тварей, мне же достались атаки тварей земных. Монстр меня больше не трогал: то ли привык к человеку, то ли осознал, что не сможет меня догнать и не стал даже пытаться.
Но сейчас всё иначе: мне нужно развиваться дальше, и будет гораздо быстрее делать это рядом с источником. Восстановление Апелиуса ускорилось: полагаю, из-за витающей в воздухе бао. По системному таймеру до возвращения старика осталось полторы недели, и я не удивлюсь, если медитации с источником превратят полторы недели в одну. Мне необходимо развивать аспект, поэтому скорпион в моем с архимагом забеге однозначно лишний.
В ответ на мои слова скорп ответ чем-то заскрежетал, а затем засеменил ко мне, перебирая лапками. Я поднял руку, и ладонь окружил синеватый вихрь, видимый даже в свете звёзд — неожиданно проявившийся демаскирующий эффект заклинания, который я не смог убрать.
Три заклинания впечатались в клешню скорпиона, сдвигая ее в бок, а затем я отправил очередь в его лапы. Сам я не видел, попал ли куда, но сочный хруст раздался дважды. Скорп остановился, прижал к себе подбитые лапы, загородил их клешнями и попятился назад. Я был не против ему помочь в отступлении — заклинание подталкивало монстра ударами в грудь и голову. Скорп ощутил пустоту под задними лапами и попытался остановиться на краю, но я выставил перед собой вторую ладонь и очередью из двух рук столкнул монстра с площадки. А потом подошёл к краю и посмотрел вниз, дабы убедиться, что скорп не карабкается наверх.
— О черт… — процедил я, — Столько трудов насмарку…
Монстр упал аккурат на одно дерево и клешнями сломал второе, так что следующие сутки мне придется потратить на возню с грушами, в попытке их отмедитировать. Хорошо, остальные деревья не зацепило.
Сам виновник беспорядков бестолково ворочался на правом боку, пытаясь перевернуться на живот. Когда я спустился, скорп застыл в угрожающей позе: клешни подняты, хвост угрожающе завис. Грозную стойку монстра портили две вещи: во-первых, скорпион пятился от меня, а не нападал, во-вторых, бок твари был мокрым, и из него торчал кусок дерева.
Я шмыгнул влево, обошел монстра со стороны поврежденного бока и парой воздушных ударов забил ему деревяшку глубже под хитин. Скорп шатался, двигался все медленнее и неувереннее. Из раскуроченного бока чудовища толчками сочилась какая-то слизь. Лапы монстра скрежетали по камням, но не находили, за что зацепиться.
Наконец членистоногое грузно осело, не в силах держать свой вес. Хвост судорожно ткнулся перед мордой, распарывая дерн, но