Читать интересную книгу Филогенез. Панихида - Алан Фостер

Тем не менее он должен попробовать. Все лучше, чем сидеть и ждать, когда смерть постучится в дверь. Нужно бултыхаться до конца, и чем дольше, тем лучше.

Приятный женский голос сообщил, что старт уже нельзя отменить. В свое время Элвин специально потрудился, перепрограммируя голосовое устройство с его размеренными механическими интонациями, и сейчас обрадовался этому. Может, это единственный голос, кроме собственного, который он когда-нибудь еще услышит.

Воздух наполнился громким воем, пол в рубке задрожал. В шлюпке отсутствовал передний иллюминатор, но, глядя на экран переднего обзора, Мэллори увидел, как крыша ангара раскрылась, словно две большие плоские ладони. Показалось усеянное звездами темное небо Привала. Вой стал нестерпимым, вибрация кресла и ремней безопасности в сравнении с ним действовала даже успокаивающе.

«Последний массаж»,— пробормотал человек.

Последняя ласка механического могильщика.

Что-то сильно надавило ему на грудь, он резко выдохнул. Створки крыши исчезли. На экране бешено крутились звезды. Через минуту он вошел во вращающееся облако — тот самый шквал, который шел с северо-запада. Он вылетел из него, как кулак, пробивший подушку. Звезды, звезды, бесчисленные звезды. Давление на грудь ослабло, словно рука, прижимавшая его к креслу, стала потихоньку расслабляться. Незакрепленные предметы начали плавать по рубке. Желудок скрутило в узел, вестибулярный аппарат внушал, что он падает. Так оно и было — он падал.

Мэллори освободился от уз тяготения планеты. Шлюпка все еще пребывала в целости и сохранности. Отстегнув ремни, он наклонился, чтобы проверить показания приборов. Навигационная система шлюпки была настроена на поиск ближайшего космического корабля и продолжала искать воображаемое спасение. Перед стартом он выключил автоматический маяк, которому вменялось в обязанность сигнализировать всем о местоположении терпящих бедствие. Ждать помощи здесь было не от кого, и он не хотел, чтобы ближайший к нему пайтарский корабль обнаружил и подобрал его. Уж лучше сразу открыть шлюз и умереть самому, а не от их рук.

Приборы не показывали ничего особенного. Очевидных неполадок не наблюдалось. В радиусе действия системы поиска не находилось ни одного корабля. Это означало, что его старт имел шанс остаться незамеченным.

«Невозможно,— подумал он.— Где же их межзвездные корабли, транспортники, шаттлы?»

Они могли находиться только в одном месте, понял Мэллори.

На другой стороне планеты. В данный момент Привал заслонял его от них.

Он бы не стал таким образом проводить операцию вторжения. Но чем дольше Элвин размышлял об этом (а времени на раздумье у него имелось предостаточно), тем больше убеждался, что его исключительное везение не было следствием их тупости, а всего лишь вполне понятной совокупностью различных факторов. Уничтожив или захватив все находящиеся на орбите аппараты прежде, чем приступить к наземной операции, пайтары, без сомнения, взяли под контроль или вывели из строя все три космопорта, которыми располагала колония, а также все летательные аппараты, способные выходить на орбиту. Вместе со средствами воздушного передвижения первыми целями стали и две станции минус-пространственной связи, обслуживавшие межзвездные коммуникации.

Когда космопорты и все находящиеся в них корабли были уничтожены, никто и предположить не мог, что где-то на планете затерялась некая космическая шлюпка, да еще в рабочем состоянии. После полного успеха первого удара ублюдки могли позволить себе немного ослабить бдительность — вполне достаточно, чтобы один-единственный ничтожный кораблик, который к тому же было не так-то просто обнаружить, смог спастись бегством, стартовав перпендикулярно поверхности планеты на противоположной от атакующей армады стороне. Никакой шаттл не смог бы взлететь под таким углом.

Мэллори очень хотелось оценить их силы, но даже если бы шлюпка могла выполнить подобный маневр, что потребовало бы серьезного изменения курса, он не стал бы так рисковать. Выйди он на позицию, позволяющую наблюдать за пайтарами,— и аппаратура слежения на борту их современных военных кораблей, куда более совершенная, чем его собственная, обнаружила бы его первой.

Поэтому он продолжал лететь прочь от гостеприимной планеты, удаляясь от ее тепла и кислородной атмосферы, а также от творившихся на ней ужасов. Он стремился к единственной цели, которой могла достичь его шлюпка прежде, чем закончится топливо. Он запрограммировал курс на внутреннюю луну. Не потому, что та находилась ближе внешней. Просто она была намного меньше. Следовательно, являлась менее выгодной в качестве потенциального убежища, поскольку на ней было мало мест, где можно спрятаться. Если бы пайтары решили проверить спутники планеты, то, исходя из таких соображений, скорее всего стали бы проверять луну покрупнее, пропустив ее невзрачную сестру.

И все-таки гравитационное поле внутренней луны вполне могло удержать попавший в радиус его действия предмет.

Маневрируя настолько аккуратно, насколько позволяли его навыки управления и ограниченный запас топлива, в конце концов Мэллори спустил шлюпку на максимально низкую орбиту, и аппарат повис над дном кратера, образовавшегося, по-видимому, от удара метеорита. Запасов энергии осталось совсем немного, но он решил провести проверку состояния шлюпки.

Он располагал запасом топлива. И запасом воздуха. Утечки отсутствовали, по крайней мере, поддающиеся обнаружению. Сделав все, что от него зависело, Элвин остался наедине с двумя противниками, не менее опасными, чем пайтары: одиночеством и тишиной.

Первые его дни и недели состояли из сна, еды и проверки приборов на предмет пролетающих мимо или ведущих патрулирование кораблей. С каждым днем, в течение которого приборы молчали, а экраны оставались пустыми, его уверенность росла. К концу первого месяца он целиком и полностью уверился, что ему удалось остаться незамеченным для пайтаров. К концу второго месяца это начало его пугать.

Ему было страшно. На психику непомерным грузом давили безвоздушная пустота с одного борта и безжизненная скала с другого. Он чувствовал, как его сознание начинает метаться между изоляцией и возможностью сдаться. Да, он обманул пайтаров. Он остался жив в то время, как все остальные люди на планете, несомненно, погибли. Но для чего? Чтобы натянуть нос пайтарам? Они уже, скорее всего, улетели с планеты и никогда не узнают о его существовании. И он умрет здесь, в одиночестве, а не среди своих собратьев-колонистов! С каждым днем минуты тянулись все медленнее, и он начал сомневаться в правильности своего выбора. Сопротивляться, выжить любой ценой — но какой? Имело ли это хоть какое-нибудь значение или было просто инстинктивной реакцией разумной обезьяны?

Его отчаяние росло, он даже решил рискнуть некоторым количеством драгоценного воздуха, выйдя наружу в скафандре. Пустая и безжизненная поверхность луны-карлика быстро заставила человека вернуться обратно. Внутри было тепло, и в его распоряжении находились различные записи, голосовые и трехмерные. Через некоторое время он уже не мог смотреть на изображения улыбающихся, счастливых людей. Шлюпка не двигалась с места, вися на своей абсурдно низкой орбите, а вот его разум начал дрейфовать. Гравитация влияла только на тело, но не удерживала на месте сознание.

На третий месяц наспех собранные припасы начали подходить к концу. Элвин вдруг понял, что его это не беспокоит. Чтобы сэкономить воздух, он стал жить, не снимая скафандра. Вся наличествующая атмосфера сосредоточилась в непосредственной близости от него. Он поступал так потому, что предполагалось, будто он хочет сохранить свою жизнь, хотя у него уже не имелось такого желания. Воды хватило бы еще на некоторое время, чтобы поддержать в нем жизнь, но еда кончилась. Это хорошо, решил он. Он ослабеет, потеряет сознание и даже не заметит того момента, когда кончится воздух. Его тело не тронут ни пайтары, ни разложение. Оно будет идеально законсервировано космическим холодом, который уже схватил мертвой хваткой весь остальной корабль.

Так он и существовал, очень долго, все реже и реже глотая воду через трубку в скафандре. И вдруг что-то нарушило его сон. Раздраженный, он приподнялся, чтобы найти источник беспокойства, но источник сам нашел его — и тут он начал кричать. Из всего, что случилось после, он помнил только собственный крик.

Как оказалось, кроме нескольких коротких моментов, этого крика не слышал никто, кроме него. Так тянулось и тянулось до бесконечности.

Глава четырнадцатая

…до бесконечности.

Цзе ничего не ответила. Она лишь взяла правую руку Элвина обеими руками и поднесла к своим губам. Тихо поцеловала, потом прижала к щеке. Плевать, что подумают эти чертовы бюрократы или сотрудники госпиталя, которые могут не одобрить такого действия, глядя в свои мониторы. Мэллори смотрел в окно на голубое море, покачивающиеся пальмы и продолжал плакать. Он нормально дышал, пульс оставался ровным, но он не мог остановиться. Единственное, что ему грозило, это обезвоживание.