– Горячки нет?
– С чего? – смутился. И заметил, что и Лала неоднозначно смотрит. Встал и возвестил:
– Нам прямо через эту гору – там город предков. Учись, сынок, – хмыкнул, глянув на Радиша.
– В курсе, – проворчал. – Только до города еще хлебать и хлебать.
– Посмотрим.
Мужчины приводили себя в порядок со сна. Минут пять и группа двинулась вверх. На гору взобрались бодро и сдулись – поняли – засада.
Вид, конечно, чудесный – ложбина, заросшая кустарником и деревьями, а за ними хребет почти отвесно вверх. И ни единого признака не то, что города – жизни, в принципе.
Самер грязно и откровенно выругался, мысленно пообещав закору семь кругов ада. Шах просто перехватил рукой Радиша и притиснул к стволу:
– Ну, и? – уставился однозначно – с намеком, что сейчас он сам к предкам пойдет.
– Нам прямо, – выдал тот.
– Слышали. Ходили, – кивнул. Эрика отодвинула его от мужчины:
– Он тут причем? Что вы на него набросились?
Вейнер притих, но взглядом Радишу многое пообещал. И пламенно.
– Хватит спорить. Идем дальше, – спокойно объявил Эрлан и кивнул Лири – ты первый. А сам Эрику за руку к себе потянул и двинулся за стражем, помогая жене. Все пошли за ними. Молча и без недовольства и ссор.
Лири и Кейлиф срубали мечами заросли, буквально прорубая путь, но к подъему клинки убрали. Придерживаясь за кустарники подниматься было проще.
Почти у верхушки на дороге как из-под земли вырос незнакомец, по знакам отличия страж, но судя по гравированной бляхе на груди – не простой.
Лири и Кейлиф сомкнулись плечами, прикрывая собой светлых. Эрлан отодвинул за спину Эрику и, та скатилась бы не удержи ее Шах. Обнял за талию, и стоя на склоне, она невольно прижалась к нему. Какое-то мгновение и почувствовала, как ей в ягодицы упирается однозначное. Покосилась на мужчину расстеряно. Тот зубы сжал и смотрит в сторону, а у самого ноздри раздуваются.
Ей почему-то весело стало – прыснула. Шах смущенно глянул на нее и вдруг тоже заулыбался. Смех девушки разрядил обстановку. Мужчины чуть расслабились, незнакомец вытянул шею и чуть отклонился, чтобы рассмотреть хохотушку и вдруг широко улыбнулся:
– Давненько столько изначальных разом к нам не задувало, – прогудел доброжелательно. – Знатные рода, мы уж и не чаяли свидеть, – поклон положил.
Стражи убрали руки с рукоятей, Эрлан чинно поклон отвесил, как положено. Самер перестал пути отхода и способы прикрытия выискивать, прикрывая собой Лалу. Радиш перевел дух. Эрика все никак не могла со смехом справиться – улыбалась во всю стоматологию и чувствовала, как ладони Шаха все сильнее ее за талию сжимают, горячие как его дыхание в макушку.
– Мы идем в Морент, – спокойно сказал Эрлан. – Будем благодарны…
– Не надо изначальный, – помахал ему ладонью страж, глядя с пониманием. – Коль пришли – сам отведу, так что не трать право напрасно. Одно условие – глаза завяжу и, говорить вы до города меж собой не станете. Прости, изначальный, но хоть и честь великая сразу пятерых детей столь сильных родов принимать, однако и другими светлыми рисковать не годно.
Мужчины переглянулись.
– Ноги переломаем с завязанными глазами по зарослям шагать, – бросил Самер.
– А кто ж сказал – шагать? Отвезу, честь по чести. Поднимайтесь, – и разулыбался на Эру посмотрев. – И ты хохотушка, дщерь рода Лайлох.
– Она уже Лой – Лайлох, – заметил Лири. Эрлан подтянул девушку к себе, обнял.
Страж оглядел его и ее и, губы поджал:
– А знаков нет – неладно.
– Где б их взять было. Или не ведаешь, что делается в миру? – спросил Лири.
Страж губы пожевал и опять кивнул:
– Что ж, поможем, дело то очень хорошее, доброе. Ну, поднимайтесь.
Светлые взобрались и увидели, что дальше местность идет более ровная, но больше каменистая. Лес реже и зарослей меньше. Меж двумя стволами перекладина и к ней пять коней привязаны.
Лири со стражем сел, Эрлан с Эрикой, Самер с Лалой, Табир с Кейлифом, Радиш с Вейнером, и каждому вроде повязки не давали, а как ослепли только в путь пустившись.
Глава 37
Странно это было – сначала они ослепли, потом и оглохли. И словно в вакууме плыли неизвестно сколько. Первое, что в мир вернуло – звук цокота копыт, затем и зрение вернулось.
Они ехали под выложенными камнем сводом. В конце тоннеля открылся вид на высокие башенки, вырезанные в скалах, улочки витые, домишки в три этажа по низу сплошными стенам и тоже явно в скале вырублены.
Городок был чистый, и словно игрушечный. Он жил своей жизнью, будто не ведал что за его стенами давно не живут, а выживают точно такие же деметрианцы. Слева вдоль улочки шел обмен товарами, ходили светлые, детты, стражи, неизвестные с непонятными знаками – одни с серьгой в ухе, другие с увитыми татуировками руками. Здесь были подростки, мужчины и женщины, и почти все со знаками либо родовыми либо отличия по праву.
Прибывшие чуть удивляясь, смотрели на пестро одетых светлых, что отвешивали им поклоны, словно родным. Один молодой парень, гибкий как лоза, востроглазый и чем-то напоминающий Эрике эльфа с картин, улыбнулся ей от уха до уха и, взяв с лотка какой-то женщины яблоко – кинул девушке, отвесил поклон не спуская смеющегося взгляда. И потерял улыбку, заметив взгляд Эрлана.
Эя жевала яблоко и то и дело задирала голову, вглядываясь в величественную архитектуру зданий – лепнина, шикарные фасады, балконы с колоннами от начала дома до конца и все в зелени.
И так и сползла с лошади, замерев с яблоком у рта – их пункт прибытия просто поражал – широченная длинная лестница вверх из бело-серого камня, расширялась снизу и, сужаясь вверху заканчивалась у огромной арки – входа в башню, что с двух сторон была зажата скалой, которая вверху образовывала проемы схожие с бойницами. Над этой башней высились еще две по бокам за ней и одна выше всех и позади. Лестница перемежала ступени и площадки и с двух сторон была ограничена высокими стелами из красноватого камня с массой закорючек от низа до верха, где высился непонятный знак, похожий на трезубец.
На нижней площадке лестницы стоял старец во всем белом и сам белый от седины. Лицо обветренное, бронзовое, а на лбу синий удивительно красивый знак рода. Изначальный, и ясно – главный, старшина, опирался на шикарную инкрустированную трость и хмуро разглядывал прибывших из-под кустистых бровей. За ним стояли двое мужчин и оба явно изначальные, во всяком случае, на лбах у них были знаки родового права.
Эрлан чуть побледнел, увидев старца. Выступил вперед и, отвесив приветственный поклон открыл рот и… тут же закрыл. Старец не глядя на него, остановил ладонью махнув. Прошел, наверное, по пятому разу взглядом по ряду гостей и тяжело вздохнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});