Необычайная просьба Лу-Маклина вызвала много вопросов среди Восьми Великих Семейств. Наиболее консервативные из ньюэлов возражали. Однако Лу-Маклин через Нарас Шарафа заверил глав семейств в том, что речь не идет о потоке человеческих существ — потенциальных агентов разведки, которые путешествовали бы по шестидесяти планетам ньюэлов. Речь идет лишь об избранных представителях Лу-Маклина, за которыми он будет пристально наблюдать лично, чтобы в их число не проникли агенты правительства ОТМ.
Когда они попросили гарантий, он сообщил им, что несколько агентов тайной службы Совета Правителей уже обратились к нему за разрешением работать вместе с его торговыми представителями на планетах ньюэлов. Вместо того, чтобы отклонить их просьбу, он согласился.
Теперь он передал их имена и описание внешности представителям Семейства Ли, чтобы за ними можно было вести тщательное наблюдение. «Си» были в восторге, провозгласив Лу-Маклина почти таким же хитрым, как они сами, и чуть не проголосовали за то, чтобы сделать его почетным членом Семейства.
Однако это было бы слишком. В конце концов, он всего лишь человек.
Это нисколько не тронуло Лу-Маклина. Звание почетного члена Семейства значило для него ничуть не больше, чем статус второго класса, которым его наградили соплеменники.
В любом случае, Совет Восьми был удовлетворен, и Лу-Маклин получил разрешение на торговлю.
Через три года у него уже было тридцать различных торговых заведений на двадцати крупных планетах ньюэлов. Как он и предсказывал, пропаганда принесла Семействам значительную выгоду, и они смогли еще глубже внедриться в дела людей. Прибыли превзошли все ожидания и Лу-Маклина и ньюэлов.
Как-то раз, когда он совершал инспекционную поездку на Молрац, одну из самых больших планет ньюэлов, его сопровождающий Нарас Шараф после окончания делового совещания отвел его в сторонку и препроводил в укромное место.
Удостоверившись, что они одни, ньюэл повернул к нему оба своих огромных глаза.
— Если ты все еще расположен к этому, Киис ван Лу-Маклин, то у меня есть для тебя особый подарок.
— Все еще расположен? О чем вы говорите, Нарас?
— Нечто, о чем ты упомянул при мне много лет тому назад. Нечто, на что я не обратил тогда внимания и о чем никогда не заговаривал, но о чем и не забыл. Моя картотека памяти почти также обширна, как и картотека еды. — Он любовно погладил свой выпуклый живот. Его одежда почти скрывала щупальца, волочась по полу. Красивый представитель зрелого ньюэла мужского пола!
— Интересно, сохранился ли твой интерес? — Он еще раз оглядел круглую комнату. — Некоторые сочтут это ересью и снимут с меня за это одежды, но я чувствую, что как друг и как твой сотрудник, я должен предоставить тебе этот шанс.
Лу-Маклин гадал, о чем это ньюэл говорит с такой таинственностью. Пока он смотрел на него, две «гусеницы», или на языке Шарафа, два «эла», двигались, вращаясь, поперек верхней части тела Нараса, раскрашивая его в серебро и золото, по мере того, как они поглощали старую одежду в черно-белый горошек. Нарас автоматически поднял левое верхнее щупальце, чтобы они могли добраться до боков и спины.
Элы были одним из биопродуктов, так и не получивших распространения среди человечества. Мысль о том, что жуки длиной в дюйм постоянно будут ползать по твоей плоти, не привлекала большинство людей, даже наиболее подверженных влиянию моды. Кроме того, элы нещадно щекотали более чувствительную человеческую кожу.
Но Лу-Маклина они не раздражали, и он купил несколько дюжин трудолюбивых маленьких созданий в самом начале своих торговых отношений с ньюэлами. Зрелище постоянной смены одежды в течение дня было настолько же завораживающим, насколько удобным был материал, тонкий шелк. Специальные элы, которых он носил, были обучены и выращены конструкторами ньюэлов для облачения именно человеческого тела.
— Хватит ходить вокруг да около, Нарас Шараф, — сказал он, испытывая скорее любопытство, чем нетерпение. — Какое желание я забыл, а вы нет?
— Ты хотел наблюдать за рождением, — ответил тихо Нарас Шараф.
Лу-Маклин ощутил в себе прилив возбуждения, что случалось с ним нередко в последнее время. Любой намек на что-либо новое и особенное был для него событием.
— Я бы очень хотел. Ты серьезно предлагаешь мне это?
— Совершенно серьезно, — сказал инопланетянин. — Но есть некоторые сложности.
— Я не удивлен. А какого рода сложности?
— Насколько я знаю, — сказал Нарас, избегая прямого ответа, — ни один инопланетянин, человеческой или иной расы, никогда лично не присутствовал при рождении.
Лу-Маклин не видел причин оспаривать это утверждение. Рождение — это событие особой важности и интимности.
— Но ты, — продолжал Нарас, стал такой существенной частью наших усилий по проникновению в миры ОТМ и контролю за ними и доказал свою лояльность столько раз за последние годы, что у тебя появилась много друзей среди Семейств. Поэтому мне удалось добиться разрешения у одного из них наблюдать одно из рождений. — Он заколебался. — Однако существует условие. Очень существенное.
— Назови его.
— Не давайте согласия, пока не выслушаете.
Лу-Маклин уже давно не видел Нарас Шарафа таким серьезным. Он внимательно слушал.
— Психолог-наблюдатель, руководящий процессом рождения, с которым я договорился, согласился удовлетворить мою просьбу очень неохотно, но все же пошел мне на встречу, при условии, если ты согласишься кое-что сделать. Его руководители согласны и считают это ценной идеей, даже если оставить в стороне вопрос о наблюдении за рождением.
Вспомни, что много лет тому назад я упоминал о возможности принятия тобой импланта или, как мы говорили, лехла.
Лу-Маклин постарался вспомнить.
— Смутно припоминаю. Но ты так и не объяснил мне, что это за имплант.
— Впервые это предложили члены Семейства «Си». Ты необыкновенный человек, Киис ван Лу-Маклин. Однако не знаю, достаточно ли необыкновенный, чтобы согласиться на такое.
Мы создали очень маленькое, эмпатически чувствительное существо. Симбиотичное, неподвижное насекомое, размером приблизительно с ноготь на твоем мизинце.
Лу-Маклин задумчиво взглянул на ноготь своего мизинца.
— В действительности даже меньше этого, — объяснил смущенно Нарас. — Существует метод, при помощи которого его можно сделать чувствительным к определенным мыслям. Затем его имплантируют в кору головного мозга любого существа, дышащего кислородом. Оришианца, например, или меня, или…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});