мышления и выжидать, независимо от того, насколько велико желание действовать немедленно. Герцог Паулус тоже учил сына всему, что знал и умел, воспитывая в нем лидера, командира, государственного деятеля, дипломата и воина, страшного для врагов.
Планируя встречу с лидером мятежников, Лето поклялся как следует к ней подготовиться.
После нескольких томительных остановок на разных планетах лайнер прибыл в пункт, назначенный Якссоном. На орбите Элегии недавно открыли новую пересадочную и перевалочную станцию, современный транспортный узел, позволяющий направлять пассажиров и грузы по любому маршруту без лишней потери времени, но зато с большими удобствами. Путешествуя как простой смертный, Лето не имел в распоряжении фрегат Атрейдесов, но теперь, после стольких скандалов, привлекших к нему пристальное внимание, он наслаждался заурядностью поездки, покоем и тишиной.
Однако эта безмятежность мгновенно испарилась, стоило вспомнить, зачем он прибыл и что ему предстоит.
Лето и еще более сотни пассажиров высадились на пересадочной станции Элегии и перешли в большой чистый комплекс с широкими окнами, откуда при взгляде вверх виднелись звезды, а при взгляде вниз – планета. Лето смотрел в окно, не обращая внимания на суету пассажиров, бегающих уточнить расписание и интересующихся, когда прибудет лайнер, который заберет их и доставит к месту назначения.
Планета выглядела красиво. Лето вспомнил, что Элегией управлял виконт Джандро Тулл, у которого недавно умер отец. Его владения славились экзотическими лишайниками и изготовленными из них тонкими тканями. Их герцог видел при дворе. Но главный доход Дома Туллов приносили ему разработки металлических руд на астероидах. До недавнего времени Тулл тесно сотрудничал с Домом Верденов. Лето узнал об этом, когда наводил справки о возможных кандидатах на брачный союз Пола. Теперь же, когда Император Шаддам уничтожил Дом Верденов, Тулл, вероятно, столкнулся с серьезными финансовыми трудностями. Может, восполнить потерю помогут доходы от новой орбитальной пересадочной платформы.
К Лето подошел незнакомый человек.
– Здесь собралась масса мелких людишек, занятых своими пустяками, – сказал он. – Бесчисленные представители человечества со своими заботами, мечтами и страстями. Но я смотрю на них как на мелкую рыбешку, загнанную в чистенький прудик. Они окружены собственной вселенной и озабочены выживанием среди таких же рыбешек в пруду. Они даже не задумываются, что где-то шумит огромный безбрежный океан. – Якссон Ару перевел дух и улыбнулся. – Наша задача влить в этот пруд свежую воду, чтобы род человеческий мог пуститься в свободное плавание.
У Лето чаще забилось сердце. Он посмотрел на собеседника и нахмурился, увидев полузнакомые черты.
– У вас прекрасная маскировка.
– Мы все носим маски, друг мой. Просто моя более замысловата. – Он рассмеялся. – Но в превосходной проекции на фонтанах перед императорским дворцом я намеренно использовал прежнюю внешность, чтобы никто не увидел моего нового лица.
Он прикоснулся к щеке и ласково провел по ней пальцем.
Лето собрался с мыслями и проникся своей новой личиной, надеясь, что поведет себя достаточно убедительного для лидера мятежников.
– Вы дали мне шанс стать членом Союза Благородных, но я принимаю это предложение не без колебаний, так как боюсь насилия, которым вы угрожаете.
Якссон небрежно улыбнулся.
– Но тем не менее вы здесь, потому что для вас тоже важен конечный результат. Вы понимаете, что свободное и независимое содружество в любом случае лучше стагнирующей и коррумпированной Империи Коррино. – Он понизил голос, опасаясь соглядатаев, других пассажиров, столь многочисленных на орбитальной станции у Элегии. – Позвольте рассказать одну историю, Лето. На Оторио, в нашем родовом имении, мы с отцом часто проводили время в оливковой роще. Там росли большие, величественные, но старые деревья. Настало время, когда они одряхлели настолько, что перестали давать плоды, и нам пришлось вырубить их и выкорчевать корни – одно растение за другим, чтобы посадить новые оливы, дававшие превосходный урожай. Такова и Империя Коррино, друг мой. Надо искоренить ее и удобрить почву так, чтобы на ней могло взрасти что-нибудь замечательное.
Лето тоже понизил голос.
– И вы делаете это, взрывая корабль с сокровищами на Кайтэйне? Вы убили тысячи людей, которым просто не повезло в тот день оказаться в этом месте. Вы сбросили на их головы корабли с неба на Оторио, убив еще больше народу, а ведь это всего-навсего были имперские граждане, по приказу Императора явившиеся на бессмысленный и пошлый праздник по поводу открытия никчемного музея.
Лицо Якссона потемнело, он отвернулся от планеты и посмотрел герцогу в глаза.
– Чем то, что я сделал у императорского дворца, отличается от того, что сотворили шаддамовские сардаукары с Домом Вердена? Шаддам искоренил весь благородный Дом, уничтожил его владения, сжег столицу. Потери среди мирного населения многократно превысили количество жертв двух моих атак.
Лето покоробило от этого сравнения.
– Мне никогда не нравился герцог Верден, но я не одобряю действия Императора против него. Если мы сможем предотвратить это в дальнейшем, то да, я готов присоединиться к вам.
От этих слов у герцога пересохло в горле, но он понимал, что его согласие – пусть и условное – это то, что хотел услышать Якссон.
Лидер мятежников успокоился.
– Я знал, что вы способны проникать взглядом в глубь явлений. В том, чего я добился, есть определенные тонкости и подтекст. Из всех нитей ткется одно полотно. Теперь, когда вы, товарищ, присоединились к нам, у нас появились новые волокна, которые можно вплести в нашу ткань, теперь мы сможем добиться большего.
Лето продолжал осторожничать.
– Что у вас на уме? Я согласился говорить с вами и людьми, которые настроены так же, как вы.
– Мы уже оставили пустые дискуссии, Лето Атрейдес, – огрызнулся Якссон. – Даже моя мать поняла, что десятки лет пустопорожней болтовни не позволили и не позволят ничего достичь. Я запланировал новую, тяжелую, но запоминающуюся демонстрацию.
Они одновременно посмотрели на затянутое облаками небо планеты Элегии.
Взгляд Якссона затуманился. Его переполняли планы.
– И вы, Лето Атрейдес, поможете мне осуществить эту задумку.
* * *
Никакой план ничего не стоит, если он не удался.
Барон Владимир Харконнен
Расследование продолжалось, и чем сильнее Шаддам давил и требовал ответов, тем более сомнительными становились результаты. Якссон Ару не оставил никаких улик после взрыва корабля с сокровищами.
В императорском дворце главным занятием Шаддама стали попытки успокоить разгоряченную публику, остудить горячие головы аристократов Ландсраада, оказавшихся настолько безрассудными, что обратились против него, а не против разнузданного мятежника. Надев личину скорби и стоя рядом с печальной Императрицей Арикатой, Шаддам сделал публичное заявление, что намеревался разделить сокровища между верными подданными. Но он даром потратил красноречие; ему никто не поверил. Лорд Раджив Лондин воспользовался этой возможностью и выступил с очередной филиппикой в адрес Дома Коррино.
Шаддам понимал, что лучший способ погасить недовольство – это арест главаря мятежников и доставка его в поврежденный дворец, где его подвергли бы такой мучительной казни, что померкло бы впечатление от устроенных