мы с Шакалом вдвоем, но боеспособность тогда падала до нулевой. В общем, в главный зал мы спустились уже изрядно нервные, злые и переругивающиеся. А возле лифта нас стоял и ждал огромный такой сюрприз…
Я кажется спрашивал, где матка панцирников? Вот… Система, или судьба, или хер знает что еще подкинула мне ответ на этот вопрос. Или, точнее, подкинула саму матку. Высотой шесть метров, длиной – ну до сегментарного хвоста метров пять, еще три метра это хвост, загнутый кверху по типу скорпионьего жала. В отличии от других, ее окраска была крапчатой и темной, а не оттенками серого или черного. Плоть обильно покрывала рубцовая ткань и окостеневшие, похожие на кораллы наросты, из-за чего казалось, будто существо выползло откуда-то со дна океана. Лезвия четырех костяных мечей, каждый из которых по длине превосходил мой рост, усеивали выделяющие слизь бугорки, а их режущие кромки щетинились похожими на клыки отростками хитина. На спине располагались споровые мешки, колышущиеся в такт движениям.
Все синхронно открыли огонь, и вот тут первый раз за всю эту историю наши винтовки дали слабину. Выстрелы лишь покрыли выбоинами броню твари, но не пробили ее нигде. Перенося сосредоточенный огонь на конечность и высадив по полмагазина, Док и Ланс сумели пробить броню, вызвав из-под нее поток жидкости, закипевшей на воздухе.
Матка развернулась к нам навстречу, широко распахнула пасть и заревела. Несмотря на рану, монстр не утратил прыти и с легкостью уклонился от следующих выстрелов. Мешки на ее спине исторгли серо-зеленое споровое облако, которое накрыло площадку густой тенью, не давая нормально дышать. Правда помешало это только нашему эдвансеру, который немедленно закашлялся, так как шлем его силовой брони висел на поясе. Мы с Шакалом загерметизировали доспехи моментально, а Лансу, как всегда, было пофиг на аэрозольные раздражители.
Док же зашелся в кашле, поэтому удар верхней парой конечностей застал его врасплох, и матка без труда поразила его в голень, хитиновая кромка почти без сопротивления рассекла силовую броню, плоть и кость. Боец тяжело упал на спину, а отрубленная половина голени со стопой отлетела куда-то в сторону, теряясь в споровой дымке. Тварь нависла над ним, собираясь нанести финальный удар, но я тоже на месте не стоял. Молот Рока влетел в ее уже пробитую конечность, сминая броню. Тварь тяжело осела на поврежденную лапу и вслепую отмахнулась всеми четырьмя костяными клинками, одновременно с этим нанося удар хвостом. Я успел уклониться от лезвий, но удар хвоста попал в цель и отбросил к подъёмнику.
Пока я поднимался, тварь успела вернуть себе равновесие и поднялась в атакующей стойке, высоко вздымая верхнюю часть тела. Она явно определила меня как приоритетную цель, потому что на остальных внимания больше не обращала, да и не удивительно – выстрелы по-прежнему не причиняли какого-то серьезного ущерба.
Тварь лениво взмахнула хвостом, и Ланс грудой искореженного металла улетел в сторону лестницы. Его полоска жизней замерла у самого края красной черты. Но даже отсюда я видел, что он больше не боец – критические повреждения конечностей и, подозреваю, почти полная потеря мобильности... Док успел отползти на несколько метров, но у него пока что все было не так чтобы плохо - здоровья оставалось еще три четверти, так что он мог продолжать бой хотя бы как поддержка. Шакал возник прямо за спиной матки, и обрушил на нее шквал выстрелов, направленных во вторую ногу – из своей винтовки и второй такой же, видимо, подобрал оружие Ланселота.
Выпустить он успел по трети магазина, когда тварь развернулась к нему со скоростью, казалось бы, недостижимой для столь массивного туловища, и нанесла удар сразу и четырьмя клинками, и пастью. Броня спасла Шакалу жизнь – клинки раскроили силовой доспех, вскрывая его, но не достали самого снайпера. Укус цели не достиг – я не мог упустить такой момент и со всей дури впечатал молот в сочленение головы и туловища, рассчитывая поразить нервный узел. Туша дернулась в сторону, и пасть щёлкнула, не дотянувшись до Шакала. В этот удар я вложил всю силу и потратил последний заряд усиления на молоте. Кромка брони брызнула в стороны осколками, центральная пластина промялась и лопнула, а головка молота глубоко утонула в плоти. И… ничего. Я снял с нее этим ударом пять процентов здоровья. А урон при этом система насчитала как двенадцать тысяч хитов. ДВЕСТИ СОРОК ТЫСЯЧ ХИТОВ? Да мы ее неделю ковырять будем.
Тем временем Док, нажравшись стимпаков, решил вновь внести свою лепту. Из сумки на поясе он достал АМ2 и, активировав мячик самой страшной гранаты, приготовился метнуть его, вот только… Тварь как-то почуяла опасность, резко развернулась и, распахнув пасть, метко плюнула потоком зеленой жидкости. Та попала на руку и плечо, вскипела на воздухе, и пораженные участки тела расплылись, словно под действием кислоты. Док даже не успел ничего понять – его мышцы и сухожилия улетели паром, а ладонь с гранатой... разжалась. Вспышка. Док, стена бункера, камень – все, находящееся в радиусе взрыва, как и положено при применении АМ-гранат, попросту испарилось.
В окне рейда появляется первое серое окно. Черт. ЧЕРТ. Я не привык терять своих людей.
В моей груди все сильнее разгоралась ярость. И в такт с ее пульсирующим ритмом я принялся дробить конечности монстра. Дважды это прокатило, но на третий я нарвался на такой же плевок, только не из пасти, а из кончика хвоста. Тонкая струя кислоты ударяет в броню и мгновенно прожигает ее как бумагу.
Боль. Черт, не так. БОЛЬ. Проклятые игровые условности. Правда, меня очень сильно спасает резист к кислоте, выданный мне курткой Макса, поэтому вместо сползающего мяса всего лишь рана на три сотни хитов и кровотечение, но по ощущениям разница не так уж заметна.
Разрываю дистанцию. Жру стимпаки. Шакал из дальнего угла зала пытается отвлечь тварь от меня, поливая ее огнем из винтовки, но не выходит. Королеве интересен я, сумевший причинить боль. Ладно, попробуем иначе. Смертельный выстрел, прицеливание, очередь в то место, где я уже повредил ей броню… Первые два заряда тонут в пенистой массе, окружившей рану, и выжигают ее, следующие – проникают в тело, взрываясь там. Монстр истошно визжит на ультразвуке, что должно хотя бы сильно оглушить, но для меня звучит едва ли не музыкой. Ранена, сука…
Процентов десять я снял, в сумме мы сковыряли уже четверть, осталось каких-то жалких сто восемьдесят тысяч. Было бы о чем говорить…
Но четверть хитов –