эксперимента к наплечнику, так что, я думаю, дело скорее в нем, но нельзя исключать и дробовик… Думаю, он нивелирует разницу уровня с более сильным соперником.
ИИ сделал паузу, позволяя мне обдумать его слова. На первый взгляд звучало логично, но чего-то не хватало…
– Должно быть какое-то условие, – медленно проговорил я. – Это не стат, это перк, для его срабатывания должно быть какое-то условие, процентаж шанса, что угодно…
– Может, сродство с другими предметами сета, типа того же дробовика. Добудем – узнаем, – Ланс пожал плечами, и в его случае это смотрелось очень внушительно. – Далее. Твой второй соперник, Гектор. С ним тоже интересно. Ты видел маркировку на ампуле, да? Семьдесят девятый эксперимент. Готов поспорить, что у Дока, профессора и прочих из первой группы, тот же штамм. А у всех остальных – нет. Именно это они и хотели в действительности скрыть: они осознанно применяли на своих людях не ту же версию, что на себе. Хочешь, заглянем в их лабораторию? Спорим, там нет никаких следов панцирников, разнесших оборудование. Просто эти ребята откуда-то получили генетический материал игрока и пытались это скрыть. Кстати, именно этим и объясняется удачность опыта. Совмещение изменений организма под действием мутагена и неясного пока мне облучения вызвало регистрацию этих ребят как игроков, обладающих непонятными свойствами легендарки. Система опознала их как баг, но не смогла стереть – и тут надо искать руку опять того же Странника.
Я кивнул. Странника вообще неплохо бы отыскать и заставить ответить на пару неприятных вопросов, вот только что-то мне подсказывало, что это будет несколько сложнее сделать, чем хотелось бы. Момент на видео был довольно показательным, чтобы я строил иллюзии.
– Так вот, возвращаясь к Гектору, – проговорил Ланс. – У него мутация пошла по пути увеличения мышечной массы. Не удивлюсь, если в бою с ним ты встретишь гору мышц, с жутким резистом ко всему урону, включая физический. Но вот мозгами там не пахло изначально, и теперь их стало еще меньше. Короче, победа над ним будет вопросом чисто того, насколько ты силен. Или насколько хорошую ловушку продумаешь, а уж с думалкой у нас проблем быть не должно.
– Насчет мышц соглашусь, но вот так сходу считать противника идиотом, пожалуй, торопиться я не стану, – задумчиво отозвался я. – Даже если ты прав, и он совсем оскотинился, звериная хитрость иногда не уступает человеческому интеллекту.
– Может быть, – не стал спорить робот. – Дальше?
Я кивнул, и он действительно продолжил:
– Третий оппонент – Виктор Херсон. Вот с ним я не понимаю ничего. Он был подключен к дробовику, изначально он был явно опаснее этих двоих в разы: интеллект, физические параметры. Сейчас – не знаю. Надо бы выяснить, кто он вообще такой, но как – пока не имею представления. Но сделаю одно предположение: он может убивать окончательно без применения всяческих доп. элементов снаряжения, не от большой же щедрости он не стал отбирать у Лютерано дробовик. Я бы дорого дал, чтобы услышать, что сказал им в качестве задачи этот самый Странник. Но чего нет, того нет... Ну что, я чуть развеял твою грусть -печаль?
– Ланс, вот объясни мне – почему я все это не заметил? – на моем лице расцвела сама собой улыбка. – А ты действительно проанализировал все детально.
– А все просто: вы, люди, слишком много уделяете внимания эмоциям. А я – деталям. Ну, и банально – я больше тебя знаю о возможностях Системы, потому что я долго был ее частью. А еще, – на аватаре появился Бендер из Футурамы, да и голос поменялся, – потому што вы тупые!
Я расхохотался и признал:
– Ладно, ты действительно поднял мне настроение. Предлагаю зайти в лабораторию за Доком и валить уже отсюда.
Мы вышли из помещения, где отсматривали видео, и направились в лабораторию, благо, находилась она едва ли не за соседней дверью. Пройти надо было всего-то пару шагов, но я успел подумать, что же меня еще напрягло. За все время с начала просмотра Шакал не проронил ни слова и был крайне задумчив, а для Коли такое поведение нехарактерно. На то наверняка были свои причины, но я, похоже, становлюсь параноиком, потому что мне они уже заранее казались подозрительными. Надо бы с ним поговорить, но как и когда? Сейчас надо выполнять задание, главное, чтобы потом не было поздно.
Дока мы застали за странным занятием – он откдеивал от стены по миллиметру карту. Огромную такую карту, красивую, с рисуночками драконов, морей с драккарами – короче, фентезя какая-то. Решив ему не мешать, я огляделся. Посреди лабы стояло три метрового размера контейнера и одна сумка. Мельком заглянув в нее, я увидел кучу личных вещей, похоже, Дока охватила ностальгия. Ну, пусть развлекается, почему нет.
Само помещение на фоне того, что мы видели, выглядело подозрительно целым. Да, кое-какие следы были, но шкафы с не выбитыми стеклами, лабораторные столы – все стоит более-менее целым, даже какие-то банки-склянки уцелели. На уничтожение ужасными панцирниками не похоже совсем. Ладно, все с ними понятно – боятся они нас.
Док справился с картой и теперь аккуратно сворачивал ее в квадратики.
– Ностальгия! – заметив нас, прочувствованно произнес он. – Игра такая была в свое время – Подземелья и Драконы. Вот мы всей лабой в нее играли когда-то, по вечерам после работы. Даже карту себе составили. Жаль было ее бросать тут, пусть у меня повисит.
– Не вопрос. Док, это все, что надо забрать отсюда? – я кивнул на контейнеры. Он чуть рассеянно согласился:
– Да, все остальное ценности не имеет.
– Помните, второго шанса не будет, – я взялся за один из ящиков, – скоро это место превратится в плазменный шар.
– Нет, нет, я проверил, все ценное собрано, – снова повторил он.
– Хорошо, тогда выдвигаемся к основному входу, может быть, удастся его вскрыть. Тогда не придется идти через весь комплекс обратно.
До шлюза, за которым был выход, мы дошли минут за десять. Ничем примечательным эти коридоры не отличались, так что мы не отвлекались, передвигаясь почти бегом. На таймере уже оставалось пятнадцать часов и двенадцать минут, что вроде как было целой вечностью, но все равно вызывало беспокойство подсознательно – как же, уже прошла четверть времени до автовзрыва.
Автоматически шлюз, понятное дело, не открывался, иначе люди изнутри смогли