Читать интересную книгу Тотальная война - Олег Маркеев

Леон Нуаре погиб на объекте «Скит». Предполагаю, что Леон Нуаре являлся глубоко законспирированным членом ОАС, внедренным в радикальные исламские группировки. Принял участие в операции на объекте «Скит» с целью дестабилизации ситуации в регионе путем компрометации политического руководства страны по обвинению в организации хищения культурных ценностей. Прямой связи с известной Вам организацией установить не удалось.

Прошу взять в разработку Эрику фон Вестарп, госпитализированную трое суток назад в госпиталь Американского культурного центра в Москве. Вероятно, являлась куратором Леона Нуаре по линии известной Вам организации.

Странник

Черное солнце

Срочно

Конфиденциально

г-ну Хиршбургу

Объект к захвату готов. Обеспечил проникновение на объект диверсионно-разведывательной группы. Установка «Зигфрид» выведена из строя. Обслуживающий ее агент «Лист» мною ликвидирован. Использую его средство связи.

Узел связи на объекте выведен из строя агентом «Мустафа». При попытке уничтожить командный состав «Мустафа» был убит «Мангустом».

В настоящее время «Мангуст» принял командование на себя.

Сакура *

Срочно

Сакуре

Приказываю любым возможным способом уничтожить «Мангуста».

После выполнения задания срочно покиньте объект. Сообщите координаты для организации эвакуации.

Хиршбург

Глава сорок четвертая. Бремя белого человека-2

Странник

Как гласят предания, в средневековом Китае военачальник, въезжая в лагерь своих войск, первым делом велел казнить с десяток первых попавшихся на глаза солдат. Дисциплина тут же, и без того железная, достигала качества легированной стали. Вот и вся партийно-воспитательная работа. Доходчиво и наглядно.

Максимов ехал на «папамобиле» по штольне и рассуждал, сколько сейчас придется пристрелить, чтобы добиться безоговорочного подчинения. Впереди нарастал шум, уже стали слышны отдельные голоса. Бойцы, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, митинговали у запертых ворот.

— Ты по-русски понимаешь? — обратился он к водителю.

Тот оглянулся, сверкнул зубами.

— Мало-мало, да! — обрадовал его водитель. И сам радостно засмеялся.

— Назначаю переводчиком. Я говорю — ты говоришь своим. Они говорят — ты говори мне. Понял? Водитель сделал серьезное лицо и закивал.

— Ну и слава богу.

Максимов откинулся на сиденье, положил ногу на пуфик.

«Ох, Бес, понтярщик же ты был! Земля пухом…» — Максимов погладил белую кожу обивки дивана.

Контузия еще давала о себе знать екающей болью в затылке и легкой тошнотой.

Максимов нашел в предбаннике кабинета Беса шкаф со снаряжением. Бронежилет, разгрузочный жилет с уже снаряженными магазинами, автомат, два кинжала в ножнах и подсумок с гранатами только и ждали, чтобы их кто-то навесил на себя. Что Максимов и сделал. От привычной тяжести снаряжения, легшей на плечи, в тело пришел покой. Все умозрительные сложности отпали, как сухая шелуха, мир стал простым и понятным. Сражайся или умри — что тут не понять?

Толпа, с полсотни человек, заметила приближающийся командирский электрокар с белым балдахином, и замолкла, пораженная.

Максимов подумал, что слух о гибели отца-командира до них уже дошел, вот и митингуют.

Встал в полный рост, предоставляя возможность себя рассмотреть. По толпе прокатился ропот.

Спрыгнул на бетонный пол. Махнул рукой водителю, возведенному в ранг личного переводчика.

Один боец, сейчас для Максимова они все были на одно лицо и неразличимы по званиям, вдруг что-то бурно залопотал и, размахивая руками, бросился к Максимову. Автомат болтался у него на груди.

«А Марат вполне мог навербовать себе людей», — мелькнула мысль.

Не раздумывая, Максимов прыжком преодолел разделявшую их дистанцию и прямым ударом в лоб свалил говоруна на пол. Не рассчитал, что тот окажется таким легким. Парень сначала вытянулся в воздухе параллельно земле, а потом уже рухнул вниз. Жестоко, но это лучше, чем показательно пристрелить.

Толпа охнула и откатила назад.

— Ну что, так и будем друг на друга щуриться?! Становись!!

Перевода не потребовалось. Толпа заметалась и в секунду рассыпалась на ровные шеренги.

— Уже лучше, — облегченно вздохнул Максимов.

Ощупал глазами каждого в строю. Воинство было хлипкое. У многих глаза помутнели от страха.

Максимов ткнул пальцем в правофлангового в первой шеренге. Поманил к себе. Бухая бутсами, боец подлетел, замер навытяжку в двух шагах от Максимова.

Из его доклада, не без помощи переводчика, Максимов понял, дела — хуже некуда.

Перед ним выстроились инженерно-саперное отделение в полном составе, танковый взвод — водители и стрелки-наводчики, водители БМП без наводчиков, отделение СПГ-9 в полном составе и сводная команда связистов, санитаров и поваров. Короче, все те, кто не выскочил по тревоге в окопы. Особняком держалось отделение разведвзвода, почему-то оставшееся внутри.

Боец, оказавшийся командиром танкового взвода, продолжил вводить Максимова в курс дела. У переводчика не хватило слов, и он перешел на сурдоперевод.

— Заткнись! — осадил его Максимов. — Какие собаки? Там? — Он кивнул на бронированные ворота.

Танкист закивал.

Холодок пробежал по спине Максимова, он вспомнил недавнюю встречу с дикими псами, так любящими человечину.

Обратился к переводчику:

— Ты знаешь, где их держат?

— Знаю, знаю. В земле комната есть. Там, где дорога. Там много собак живут. День не едят, два не едят, кушать друг друга начинают. Двери откроют — они бегут. Все кушают, что найдут.

— И кто двери открывает? Марат?

— Марат, Марат, — закивал переводчик, радуясь, что его понимают. — Не сам открывает. Сам только кнопка нажимает. Здесь. — Он взмахнул рукой, показав вдоль штрека. — А собаки — там. Где дорога. Другую кнопку нажимает, они назад бегут. Он двери закрывает.

— Все, хватит. Я понял.

«Марат поднял бойцов по тревоге, бросил в окопы, а потом выпустил из бункера у дороги свору псов-людоедов. Могу себе представить, что там твориться!»

Он быстрым шагом подошел к воротам. В узкую щель была видна большая часть площадки, маскировочная сеть сгорела, освободив обзор.

Чадя, горели два дота. По всему периметру окопов то и дело вспыхивали огоньки, кто еще мог, отстреливался от обезумевших собак. Максимову показалось, что в всполохах пожара мелькнули быстрые тени. Вдруг раздался вой, и с неба косо ударила хвостатая звезда. Яркая вспышка ослепила Максимова. Следом на месте взрыва Занялось пламя. С опорного пункта на макушке горы прицельно били из гранатомета по дотам, выжигая их один за другим.

«К утру мне только головешки достанутся», — подумал Максимов.

Решение пришло само собой.

Максимов притянул за рукав переводчика.

— Быстро объясни им, мне нужен порошок. Когда горит, дым идет зеленый, от него плакать хочется. Трубки такие. — Максимов показал размер. — Здесь поджег и бросил. Ну, давай, объясняй. — Он толкнул переводчика к строю.

Строй слушал толмача, как дети сказочника. Даже рты пораскрывали.

— «Черемуха» нужна? — подал голос кто-то из разведчиков.

— Да! — обрадовался Максимов. — Есть?

— Целый ящик,

Посланные гонцы быстро принесли из ближней отвилки большой ящик. Раскрыли перед Максимовым.

Ящик был доверху набит хлорпикриновыми шашками.

Через минуту ворота распахнулись и наружу вырвался Т-80. Ревя движком, он выписывал зигзаги по площадке, уворачиваясь от падающих с высотки комет. Разрывы гранат никак не могли его накрыть. А из башенного люка одна за одной вылетали шашки. Вскоре пахнущий хлоркой туман залил площадку до самых краев. Ночь огласилась отчаянным собачьим визгливым воем. Выли и люди, наглотавшиеся слезоточивого газа. Но люди могут зарыться лицом в любую тряпку, смоченную собственной мочой, и перетерпеть боль в глазах и носоглотке. А собака может и умереть, если не успеет отбежать на безопасное расстояние. Для нее нюхнуть «черемухи» все равно что получить сапогом в нос.

Пока диверсионная группа была занята стрельбой по неуловимому танку, Максимов с шестью разведчиками успели подняться до середины склона. Идти пришлось с подветренной стороны, сюда доносило запах «черемухи», от чего жутко першило в горле и слезами застило глаза.

Максимов сбросил с себя неподъемную тяжесть АГС-17. Упал на колени. С трудом восстановил дыхание. Кто-то оттащил от него гранатомет. Максимом слышал, как за спиной тихо клацает металл — бойцы устанавливали гранатомет на треногу.