О степени напряженности на информационно-пропагандистских полях сражений этой войны может, наверное, свидетельствовать такой факт. 10 мая 1945 г., сразу после Дня Победы, умер главный пропагандист и идеолог страны периода Великой Отечественной А. C. Щербаков (в 44 года), который одновременно был секретарем ЦК ВКП(б) по пропаганде (с 4 мая 1941 г.), начальником Совинформбюро (с 24 июня 1941-го), замнаркома обороны и начальником Политуправления Красной Армии (с июня 1942 г.). При этом он был еще первым секретарем Московского городского и Московского областного комитетов партии (с декабря 1938 г.). Человек просто надорвался от неимоверного напряжения. Ведь совершенно очевидно, что без колоссальной работы в этом направлении, в том числе без подачи фактов и событий в определенном ракурсе, порою даже без создания мифов, победить в той жесточайшей войне было невозможно. Поэтому в годы войны ее историю писали пропагандисты, а не ученые, и это было правильно, другого просто быть не могло.
Но, к сожалению, и после окончания войны воссоздание ее истории не пошло по принципу «теперь об этом можно рассказать», а продолжилось в русле пропаганды военного периода. И главной задачей ученых пропагандистов стало сохранение сложившихся канонов и сокрытие истинных причин и виновников катастрофы, произошедшей 22 июня 1941 г., и многих других трагических эпизодов войны. А основной способ для достижения этой цели был один – акцентировать внимание на удачных операциях и победах второй половины войны. И это понятно – у власти находился тот же вождь и его ближайшее окружение, были живы и руководители Красной Армии, допустившие трагедию 1941 г. Были также живы и продолжали свою работу многие пропагандисты, писатели и журналисты, создавшие ряд мифов о Великой Отечественной, в том числе те, кто сильно занижал людские потери в войне и даже обосновывал неизбежность громадных потерь 41-го. Этому весьма способствовала и начавшаяся вскоре после 1945 г. «холодная война», грозившая в любой момент превратиться в «горячую» и готовая использовать для этого любой повод.
Но появился и другой фактор серьезного воздействия на воссоздание истории Великой Отечественной войны. Развенчание новым лидером страны Н. С. Хрущевым на ХХ съезде партии в 1956 г. культа личности Сталина открыло возможность для публикаций, содержавших негативную информацию о роли вождя в войне и странном его поведении в самые первые ее дни. Было опубликовано большое количество ранее скрывавшихся фактов, дающих представление о деталях и обстоятельствах начала войны, а также предвоенных лет, начиная с неожиданно вспыхнувшей 23 августа 1939 г. дружбы с фашистской Германией. Именно «дружбы», ведь после первого договора СССР и Германии о ненападении был подписан второй, который так и назывался – «О дружбе и границе». Но, естественно, в угоду новому лидеру одновременно были смягчены ошибки Хрущева в годы войны и всячески возвышена его роль в Сталинградской битве и освобождении Украины.
Следующий этап в «воссоздании» истории войны начался после смещения Хрущева в октябре 1964 г. Брежневым и последовавшим за этим развенчанием «субъективизма» и «волюнтаризма». Теперь историки Великой Отечественной сосредоточили свое внимание на тех ее сражениях, в которых принимал участие новый лидер партии и страны, – Новороссийск, Малая Земля. Ярким примером этому служит вставленный в воспоминания маршала Жукова «эпизод» о том, как он заехал посоветоваться с полковником Брежневым, но, к сожалению, его не застал. Или анекдот тех лет, когда ветерану задают вопрос: «Что вы делали в годы войны – сражались на Малой Земле или отсиживались в окопах Сталинграда?»
Кардинальные перемены, начавшиеся в нашей стране с приходом к власти М. С. Горбачева, способствовали опубликованию огромного нового исторического материала о Великой Отечественной, и особенно о ее подготовке и начальном периоде. Пожилые ветераны торопились успеть рассказать и о своей военной судьбе, и о трагических и героических судьбах своих боевых товарищей. Стали переиздаваться без сокращений и исправлений мемуары советских военачальников и государственных деятелей, в книжных магазинах появились немецкие мемуары и книги о войне. В сочетании с отсутствием цензуры и открытием архивов это привело к обнародованию колоссального количества ранее неизвестных фактов, деталей, подробностей о начале войны и предвоенном периоде. Мы впервые увидели своими глазами множество советских и зарубежных документов того времени.
Военно-исторические журналы стали пользоваться большим спросом и резко увеличили свои тиражи. Обилие печатных изданий, их конкуренция, сделавшие сенсационность чуть ли не главным требованием к публикуемым материалам, даже при определенных издержках, способствовали увеличению массива новой, порой невероятной информации о войне, не укладывающейся в рамки исторической науки. Появился целый ряд интереснейших исторических работ по отдельным темам.
Однако главные устои в объяснении причин катастрофы 22 июня и начального периода войны оставались незыблемыми – вероломно и неожиданно, нарушив договоры, без объявления войны, имея полное превосходство в численности и боевой технике, Германия напала на СССР. Плюс сталинская формулировка о государствах агрессивных, которые всегда поэтому готовы к войне, и миролюбивых, всегда неготовых.
А ведь после обрушившегося на наше общество цунами новой информации о начале войны стало очевидно, что почти все, что в течение многих лет считалось каноном, не соответствует истине и причины катастрофы 22 июня совсем в другом. Отечественная историческая наука должна была принять этот вызов времени и честно объяснить, почему Красная Армия – самая большая и самая мощная в мире, непрерывно наращивавшая свою мощь более 20 лет – была почти полностью разгромлена в считаные дни армией страны, которой 16 лет вообще было запрещено иметь вооруженные силы[207] и которая существовала после своего воссоздания в 1935 г. в виде вермахта всего лишь 6 лет. Страны, с которой в течение 13 лет (с 1922 по 1933 и с 1939 по 1941 г.) Советский Союз осуществлял самое тесное тайное военно-техническое сотрудничество, способствовал развитию ее оборонной промышленности, обеспечивал сырьем и продуктами питания, то есть вскармливал ее армию во всех смыслах. В результате чего ей удалось уже через 4 года после воссоздания начать Вторую мировую войну, в кратчайшие сроки захватить всю Западную Европу и установить блокаду Англии. Но нельзя забывать, что это же сотрудничество позволило совершить поистине скачок и советской оборонной промышленности, поскольку во время него одновременно «ковались и германский и советский мечи».
В том, что гитлеровский блицкриг против СССР удался, нет никаких сомнений – только в 1941 г. в немецком плену оказалось 3,8 миллиона советских бойцов и командиров. Непонятно, как 4 846 немецких самолетов (а по другим данным 3 500 и даже 2 600) уничтожили в короткое время большую часть 10 743 (а по другим данным – до 28 000) советских, а 4 171 немецкий танк сокрушил армаду из 15 687 (по другим сведениям – 24 000) советских танков, из которых 1 800 были тяжелыми (КВ) и средними (Т-34), подобных которым у немцев не было ни одного. И хотя все мы знаем, что блицкриг не закончился для немцев блицзигом[208], необходимо все-таки ответить на вопрос: почему мы понесли такие потери в первые дни и месяцы войны?
Никакого внятного ответа наша историческая наука на эти вопросы пока не дала.
Позиция современной исторической науки ярко выражена профессором, доктором исторических наук Александром Даниловым в материале Светланы Кирилловой в газете «Первое сентября» (№ 32, 2004 г.): поскольку главное об этой войне до сих пор засекречено (причем безосновательно) или уничтожено, оно недоступно для исследователей (так что они не по своей вине ничего нового сказать не могут). Поэтому ждать открытий о войне не приходится, и вряд ли мы в ближайшие полвека узнаем всю правду о ней. Правда эта взрывоопасна, поэтому англичане в нарушение своих законов продлили срок секретности документов о пребывании Гесса в Англии.
По-моему, именно из-за подобной позиции отечественной исторической науки на нашу страну сыплются обвинения, в том числе далеко не всегда справедливые, связанные с началом Второй мировой и Великой Отечественной войны. Мне кажется, пора потребовать от англичан сказать правду о миссии Гесса, которая, возможно, совершенно по-новому объяснит нападение Германии на СССР.
Привожу отрывок из статьи С. Кирилловой:
«Александр Данилов: “Великую Отечественную нельзя изучать как серию военных операций”Как за последнее десятилетие менялось описание событий Второй мировой войны в школьных учебниках, изданных в России и европейских странах? Действительно ли остались белые пятна в истории Великой Отечественной войны? Почему в России до сих пор закрыты архивы со многими документами, относящимися к войне? И могут ли секретные документы, к которым до сих пор не допускают российских, а тем более зарубежных историков, пролить новый свет на события времен 1939–1945 годов? Обо всем этом рассказывает профессор Александр Данилов, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории в Московском государственном педагогическом университете, автор учебников новейшей истории России и множества научных статей на эту тему, опубликованных в США, Германии, Италии, Японии.