Читать интересную книгу Крысиный Вор - Антон Орлов

– Обождите, я снимаю охранную сеть, – промурлыкал Тейзург. – А потом – милости просим, и делайте, что хотите. Ничего не имею против чужих развлечений, если они не оскорбляют мое эстетическое чувство.

Искатели удачи сообразили, что перед ними маг, и присмирели. Судя по их повадкам, это были не настоящие воры, а законопослушные жители Эпава, которых в ночь Фонарей Ланки потянуло на подвиги.

Внутри тускло светила масляная лампа в виде тыквы. У Суно и Эдмара лица были закрыты вуалями из конского волоса – не будь они магами, сами ничего бы не разглядели в полумраке сквозь эту плетенку, а их самих и подавно не рассмотришь. Остальные были в матхавах. Похоже, дом богатый, раз сюда явилось столько желающих поживиться.

– Вам туда. – Эдмар указал на приоткрытую дверь, за которой кто-то сидел на полу и раскачивался, одурманенный чарами.

Потом сунул руку под висевший на стене ковер, нашарил рычаг, и фрагмент стены повернулся, открыв проем.

– А нам сюда. Прошу!

Когда проход закрылся, они зажгли шарики-светляки. Небольшое помещение, направо уходит темный коридор, впереди – лестница, которая словно растворяется в подземном мраке.

– Я так понимаю, нам вниз? – хмыкнул Суно. – Если направо, это было бы слишком просто…

– Вот именно, а Ланки вправе ожидать от нас чего-нибудь нетривиального.

В подземельях Орвехт бывал не раз, здешние оказались не самым худшим вариантом. Ничего особенного – пока не начали подниматься и не добрались до площадки, где скорчилась на каменной тумбе хрупкая костяная тварь с громадными крыльями.

Эти останки опутывало выдохшееся заклинание – с ограниченным сроком действия, который давно истек. По уцелевшим обрывкам не понять, как оно работало. Возможно, заставляло экспонат двигаться. Составные части мертвой твари Суно без затруднений опознал: скелет сойгруна и отрезанные крылья крухутака.

– Подозреваю, что создатель этого, с позволения сказать, монстра упивался размахом собственной фантазии, – фыркнул Эдмар. – По крайней мере, он умер счастливым.

– Почему – счастливым?

– Потому что до знакомства со мной не дожил. Я бы продемонстрировал ему десяток-другой более интересных комбинаций при том же исходном материале и загубил бы его самооценку.

Миновав новый подъем, они остановились на пороге. Перед ними было круглое оштукатуренное помещение, невеликое по размерам. Пахло тленом и специями. Повсюду распластались приколоченные гвоздями ящерицы – большие и маленькие, разного вида, одни ссохлись так, что остались только мумифицированные шкурки, другие маслянисто лоснились от зелий, в которых их вымачивали перед тем, как использовать для колдовства.

Эта зловещая мозаика напоминала нависающего над каморкой паука: потолок – брюхо, по стенам как будто спускается восемь ног. Была у него и паутина, охватывающая пространство, которое находилось за пределами каморки.

– Суно, ваш черед, – сообщил Тейзург. – Ради этого мне и нужен соучастник. Нейтрализуйте эту гадость и удерживайте блокировку, пока я не вернусь с девицей. Тогда мое вторжение останется незамеченным, и мне не придется убивать. Таким образом, вы совершите угодное Ланки деяние и вдобавок спасете некоторое количество невинных жизней.

«Похоже, ты не оставил мне выбора, – подумал Суно, приступая к плетению заклятья. – Надеюсь, что твоя девица этого стоит».

Он встал в центре комнаты и осторожно стянул к себе незримые нити составленного из мертвых ящериц «паука», посылая в охранную сеть сигналы, что все тихо-спокойно, ничего необычного не происходит.

Наградой ему был признательный шепот:

– Суно, вы великолепны! Не удивлюсь, если окажется, что вы сильнейший среди магов Ложи, а в том мире, где я в последний раз родился, вы были бы знатным хакером. Скоро вернусь.

Эдмар исчез за дверью, которая пряталась в глубокой закругленной нише, а Суно остался наедине с «пауком». В ожидании напарника он изучал сторожевое колдовство, с каким прежде не сталкивался: думайте что хотите, коллеги, но ради одной этой возможности стоило принять участие в сомнительной вылазке.

Тут определенно были использованы приемы из некромантии: ящерицы мертвы, но их сущности запечатаны внутри останков, лишенные тех восприятий, которые доступны живым, и в то же время наделенные магическим подобием зрения и слуха. Все, что они могут – это наблюдать сотнями незрячих глаз за происходящим на подконтрольной территории. Сейчас Суно вводил их в заблуждение, не то «паук» поднял бы тревогу.

Чтобы освободить их, недостаточно разрушить заклинания – пришлось бы спалить трупы рептилий дотла, иначе одни так и останутся в ловушке, пока пропитанная зельями мертвая плоть не рассыплется в прах, а другие – те, что посильнее, – пополнят ряды волшебного народца. Вполне возможно, что барсучья шкура, о которой рассказывал коллега Фимелдон, явление как раз такого порядка.

Похоже, что «паук» здесь уже давно, но порой сюда приносят новых ящериц, которых прибивают на свободных участках, не нарушая очертаний композиции. Это не позволяет остальным рептилиям впасть в оцепенелую дремоту – известный недостаток такого колдовства, об этом упоминается во многих источниках.

Орвехту удалось определить, что «паутина» накрывает обширный участок – то ли целый квартал, то ли большой дом с садом и пристройками. Сотворившего ее умельца, может, уже с полвека нет в живых, но кто-то за ней присматривает…

На этом месте его размышления были прерваны – скрипнула дверь, и появился коллега Эдмар: один, зато с мешком на плече. Его левая рука была замотана окровавленной тряпкой.

– Уходим!

– А девица?

– В мешке.

Он пересек помещение, Суно последовал за ним, отпуская одну за другой нити «паутины», тихо и плавно возвращая их в исходное состояние.

Когда спустились в подземные коридоры, спросил:

– Вы ранены?

– Она меня укусила. Бедняжка не сразу поверила, что я хочу ей добра.

«Кровищи-то на повязке столько, словно тебя не девица укусила, а злая собака». – Суно оставил это соображение при себе.

Вскоре он обратил внимание на другой любопытный момент: Эдмар, безусловно, применил заклинание, чтобы тащить свою ношу так, будто она почти ничего не весит – но кроме этого нехитрого колдовства от мешка исходила еще какая-то магия, связывающая и блокирующая. Все непросто с этой девицей или кто она там на самом деле…

Наверх они выбрались другим путем. Одноэтажные постройки, запах навоза и дыма. Цветных огоньков в этом квартале раз, два и обчелся. Хозяин захудалой харчевни страсть как обрадовался первой в эту ночь выручке и пустил их в заднюю комнату. Других посетителей не было, так что никаких лишних свидетелей.

В засиженной мухами каморке Эдмар опустил мешок на топчан и откинул с лица сетку из конского волоса.

Веселая, злая, торжествующая ухмылка игрока, только что выигравшего неимоверно трудную партию в сандалу.

Суно с интересом ожидал комментариев. Или дальнейшего развития событий. Или и того, и другого.

– Не догадываетесь, где мы побывали и кого украли? – Тейзург кивнул на шевельнувшийся мешок.

– Песчанницу, полагаю. Другой вопрос, зачем. У вас же, насколько я понимаю, нет таких проблем, как у покойного Бутакур-нубы.

– Она слишком хороша, чтобы сгореть на потеху здешним обывателям. К тому же мы с вами угодили Хитроумному: это была отменная проделка и весьма непростая кража. Вы только представьте, как вам коллеги будут рассказывать о том, что у наследника Бутакур-нубы умыкнули песчанницу, и что вы будете при этом чувствовать!

– Да уж, – флегматично отозвался Орвехт, подумав: «Ты ведь, стервец, и меня провел».

Тейзург между тем достал кинжал и вспорол мешковину.

Вначале наружу выплеснулась масса золотистых волос: от них исходило такое сияние, что в каморке стало вдвое светлее. Потом Суно увидел бледно-голубые, как пара лунных камней, глаза с вертикальными зрачками. На шее рунный ошейник – грубовато сработанный, старый, окислившийся до прозелени. Рот завязан, запястья и щиколотки стянуты ремешками с вытравленными рунами. Затрапезное платье, какого и приличная служанка не наденет, в прорехах светится нежная белая кожа.

– Мавгис, я сейчас уберу кляп, а ты больше не кусайся, договорились?

Дивные глаза слегка сощурились: то ли знак согласия, то ли понимайте, как хотите.

Избавив ее от повязки и кляпа, Эдмар проворно отдернул руки: клыки у песчанниц острые, словно пара миниатюрных сахарно-белых стилетов.

– Чего тебе надо от Мавгис?

Голос немелодичный, сипловатый: ее племя завораживает танцами, а не разговорами.