Ее настроение было переменчивым. Она могла быть надменной — княгиней от головы до пят, а в следующий момент становилась легкомысленной и игривой. Мэтью она казалась яркой бабочкой, постоянно ускользающей из рук.
Он, как рысь, ждал возможности поговорить с ней наедине. Наконец, однажды вечером он увидел, как она выскользнула из зала через стеклянную дверь на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Она была хорошо видна в темноте в своем атласном платье цвета слоновой кости, отделанном кружевами. Мэтью последовал за ней, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил их исчезновения из зала. Княгиня спустилась с террасы к небольшой беседке и со вздохом облегчения опустилась на скамью. Когда внезапно появился Мэтью, она даже вскрикнула от неожиданности.
— Сэр Мэтью! Как вы меня испугали!
— В самом деле? Простите. Я мог бы поклясться, что вы видели меня у двери, когда выходили из зала. Вы должны были догадаться, что я последую за вами.
— Нет. Я не видела вас.
Мэтью сел рядом с ней.
— Наверное, я себе льщу. Неважно, я очень рад, что застал вас одну. Почему вы так настойчиво избегаете меня?
— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Она отвернулась, предоставив ему возможность смотреть на ее безупречный профиль, и диадема в ее густых черных волосах сверкнула в лунном свете.
— Моя милая княгиня, такая наивность не идет вам. Вы отлично знаете, о чем я говорю — вы даже ни разу не танцевали со мной.
Она вновь повернулась к нему, и на ее лице Мэтью опять увидел то чувственное выражение, которое он заметил в первый день их встречи. В нем отражалось тайное обещание восторга и наслаждения. Оно таилось в теплоте ее взгляда, в изгибе ее губ, и ее следующие слова были как бы опровержением этому.
— Я не хотела, чтобы вы прикасались ко мне.
— Почему? Мы созданы друг для друга!
— Я прекрасно знаю тот огонь, что охватит нас, как только наши тела соприкоснутся.
Мэтью наклонился к ней, чувствуя, что она уступает.
— Тогда, что удерживает вас? Ах, Катарина, какое наслаждение познают наши тела!
Он потянулся к ее руке, в надежде поцеловать сначала ее, а потом этот соблазнительный рот, но княгиня резко ударила его по пальцам украшенным драгоценными камнями веером.
— Нет, не прикасайтесь ко мне! И я не давала вам разрешения называть меня по имени. — Она вновь была княгиней, властной, и строгой. — Однако, я могу поздравить вас с вашими большими артистическими способностями. Даже наедине вы скрываете за фривольностью свои истинные намерения.
— Скрываю? Я думал, что достаточно ясно выразил свои намерения!
— Вы только что обвинили меня в наивности. Теперь моя очередь сказать, что вам не удалось провести меня. Я знаю, какие важные проблемы волнуют вас, так что можете свободно обсудить их со мной.
— Правда? Как великодушно! — На лице Мэтью появилось озадаченное выражение. — Какие же проблемы, по вашему мнению, волнуют меня?
Княгиня взглянула на него.
— Ситуация в Южной Африке ухудшается и может привести к войне. Я знаю, что вы тайно сотрудничаете с английским правительством и парламентом Капской области для того, чтобы сохранить мирные отношения с Трансваалем. Я уверена, что могу помочь вам. У меня большой опыт в политических делах. Фактически, — она понизила голос до шепота, — я выполняла определенные миссии по заданию царя.
Она говорит серьезно, подумал Мэтью. Действительно серьезно.
— Если вы были так нужны и полезны для царя, почему вы покинули Санкт-Петербург? — поинтересовался он.
— Я работала на царя Александра. Новый царь, Николай, человек совершенно другого калибра, — ответила она, разочарованно махнув рукой.
И царь Николай влюблен в свою красавицу-царицу, язвительно подумал Мэтью.
— Почему такая очаровательная женщина, как вы, захотела заниматься скучной политикой?
— О, какой снисходительный тон! Вы думаете, что женщине достаточно сидеть и целый день слушать, как ею восхищаются? Мне этого недостаточно. И политика вовсе не скучна. У меня есть призвание к ней, без ложной скромности дар, и это мое преимущество. Я должна была воспользоваться своим талантом.
— Я уверен, что вы наделены многими талантами… Кэт.
Необычный тембр его низкого голоса заставил ее сдержать возмущение его фамильярностью, готовое сорваться с ее губ. Их взгляды встретились, и сразу же словно электрический разряд пробежал между ними, заставив их остро почувствовать взаимное желание.
Княгиня встала и в своем шуршащем светлом платье быстро взбежала по ступеням террасы, устремившись в освещенный зал, как бабочка, летящая на свет свечи.
Там она затерялась в толпе оживленных гостей, а Мэтью остался в беседке и закурил сигару. Разделенные расстоянием, они не переставали думать друг о друге. Каждый планировал покорить другого, и оба были уверены в успехе.
Катарина Раминская вышла замуж за князя в пятнадцать лет. Она его совсем не знала, но у нее не было выбора. С детства, мрачного и однообразного, каким его описала Джулия, ее готовили к браку с этим чужим человеком и к жизни при чопорном и размеренном прусском дворе.
Она жила в замке Раминских, окруженная многочисленными родственниками князя, которые сплетничали, интриговали, ссорились и страдали разными болезнями. Каждодневный распорядок в замке был установлен еще покойным отцом князя, и любая попытка что-то изменить расценивалась, как оскорбление его памяти. Более того, княгине не разрешалось показываться на улицах Берлина без своего мужа, а так как князь редко бывал дома, ее прогулки ограничивались садом при замке. Единственное, где ей позволялось бывать, были дома узкого круга аристократических семей. Катарина начала чувствовать, что ее заточили в монастырь, тюрьму или даже сумасшедший дом. Забеременев первый раз в шестнадцать лет, второй — в семнадцать, ей чудесным образом удалось выжить среди монотонности жизни в замке. К двадцати ее красота еще больше расцвела, а ее ум и образованность сделали ее заметной фигурой в обществе.
Невозможно, чтобы такое экзотическое существо было принято императрицей Августой, а увлечение Катарины социализмом стало последней каплей. Изгнанные из страны, Катарина и ее многострадальный муж обосновались в Санкт-Петербурге, и долгое время она была счастлива, пользуясь значительным влиянием и поклонением. В ней проснулась истинная страсть к политике и появилась уверенность, что она сможет манипулировать событиями. Когда ее звезда в России закатилась, а брак распался, она стала искать новую сцену. Она выбрала Лондон, а приехав сюда, сделала ставку на Мэтью Брайта.