— Подумай, — продолжал Иаков. — День кончается. Если я смогу задержать тех, кто нас преследует, хотя бы на час, то потом ночь наступит так скоро, что у них не останется иного выбора, кроме как ждать утра там, где они остановятся. А тем временем ты, зная, что они перестали за вами гнаться, можешь прямо сейчас изменить свой маршрут, и на следующее утро они пройдут по меньшей мере полдня, прежде чем сообразят, что потеряли ваш след. Таким образом ты выиграешь у них целый день, а при таком отрыве тебе, возможно, удастся сохранить отряд. Твой долг — не упустить шанс, посланный тебе Господом.
Рух продолжала стоять неподвижно. Молчание, наступившее после слов Иакова, все затягивалось; и вдруг Хэл понял, что из всех троих именно он должен нарушить его.
— Он прав, Рух, — сказал Хэл, чувствуя, как слова застревают у него в горле. — Отряд ждет тебя. Я помогу ему устроиться здесь поудобнее и потом догоню вас.
Рух медленно повернула голову и несколько секунд пристально смотрела на него. Потом опять перевела взгляд на Дитя Господа.
— Иаков... — начала она и умолкла. Сделав шаг к нему, она вдруг упала перед ним на колени. Он с трудом поднял руки, обнял ее и привлек к себе.
— Мы оба — люди Господа, и ты и я, — глядя на нее, заговорил он снова. — И для таких, как мы, все сущее в мире — это не более чем тени в клубах дыма, которые исчезают на глазах. Я расстанусь с тобой лишь ненадолго, ты ведь знаешь об этом. Мои дела здесь завершились, а твои продолжаются. И что тебе с того, если некоторое время ты, оглядываясь вокруг, не будешь меня видеть? У тебя есть отряд, который ты должна оберегать, есть геостанция, которую нужно разрушить, есть враги Господа, которые должны дрожать от страха, услышав твое имя. Подумай об этом.
По ее телу пробежала дрожь, потом она подняла голову, поцеловала его и медленно поднялась.
— Не мое имя. Твое, — мягко произнесла она, глядя на него сверху уже почти со спокойным выражением лица.
Она продолжала смотреть на него, но взгляд ее изменился, спина выпрямилась, плечи развернулись. Ее голос окреп и снова сделался звонким, слова, произносимые ею, теперь гулко разносились под низко нависшими тучами, среди насыщенных влагой деревьев, словно удары хлыста.
— Твое, Иаков. Когда мы покончим со станцией и я наконец освобожусь, я подниму настоящую бурю против тех, с кем мы боремся, их настигнет карающий вихрь, и ни один из них не сможет в нем устоять. И эту бурю я назову твоим именем, Иаков.
Рух стремительно повернулась и быстро пошла прочь, почти побежала. Двое оставшихся провожали ее взглядами, пока она не пропала из виду за низко нависшими ветвями деревьев.
— Да... — сказал Хэл, сам не зная почему. Он оглянулся по сторонам. Вокруг лежала холмистая, поросшая зеленью земля, сплошь изрезанная ложбинами и оврагами. Невдалеке сквозь листву, свисающую вниз под тяжестью капель и яркую от влаги, виднелась небольшая возвышенность, похожая на миниатюрный утес.
— Там? — показав рукой, спросил Хэл.
— Да, — скорее выдохнул, чем произнес Иаков. Взглянув на него, Хэл понял, что на обращенное к Рух прощальное слово он истратил почти все остатки своих сил.
— Я переправлю тебя туда.
— Оружие... — с усилием проговорил Иаков. — Мой энергетический пистолет с коротким стволом. Я спрячу его под рубашку. Конусное ружье... Обоймы с конусами. Энергетические заряды...
Сейчас он был вооружен только стандартным длинноствольным энергетическим пистолетом и ножом, висящим у него на поясе. Хэл кивнул.
— Я принесу все это.
Он повернулся и зашагал между деревьев. Когда он подошел к отряду, только что опять двинувшемуся вперед, никого из бойцов, слегка отупевших от усталости, не заинтересовало, почему Хэл, отвязав одного из ослов, нагруженного палаткой и личным снаряжением Иакова, направился с ним назад. Когда никто из бойцов уже не мог увидеть их сквозь заросли кустов и деревьев, он свернул в сторону и повел осла в лес. Придя на то место, где он оставил Дитя Господа, Хэл помог ему подняться и сесть на осла поверх навьюченной поклажи.
Однако, почувствовав непривычно большую тяжесть, осел заупрямился и, расставив ноги и упершись копытами в землю, наотрез отказался сдвинуться с места. Хэлу пришлось спустить Дитя Господа на землю и отвести осла на выбранную для засады возвышенность только с привычным ему грузом. Поднявшись на вершину, Хэл убедился, что это идеальное место для позиции снайпера-одиночки: ее лишенный растительности склон, обращенный в ту сторону, откуда должны появиться преследователи, круто, почти вертикально падал вниз. Хэл снял с осла имущество Иакова, поставил палатку и перенес в нее пищу, воду и все остальное снаряжение. Затем свел избавленного от поклажи осла вниз, туда, где их ждал Иаков.
На этот раз, когда Хэл снова усадил его на спину осла, животное не протестовало, и Хэл во второй раз отвел его на вершину. Расстелив перед входом в палатку кусок брезента, Хэл помог Иакову слезть с осла.
— Все это я еще смог бы сделать и сам, — сказал он, когда Хэл опустил его на брезент, — но мне понадобятся остатки моих сил.
Хэл в ответ лишь кивнул головой. Он натаскал жердей, камней и веток и соорудил из них у самого края обрыва заграждение, из-за которого Иаков мог стрелять, имея некоторую защиту от встречного огня.
— Когда они поймут, что ты здесь один, они попытаются окружить тебя, — заметил Хэл.
— Верно, — согласился Иаков, едва заметно улыбнувшись, — но прежде всего они остановятся. Потом обсудят неожиданную для них ситуацию и только после этого снова пойдут вперед. Но теперь они будут двигаться очень осторожно, а к этому моменту мне останется задержать их лишь совсем ненадолго, и наступит вечер.
Хэл закончил раскладывать все необходимое — оружие, кувшин для воды, немного еды — рядом с Иаковом, который, лежа на брезенте, уже примерялся к амбразуре, оставленной Хэлом в заграждении. Все было готово, но Хэл медлил уходить.
— Иди, — велел Иаков, не оглядываясь. — Здесь тебе больше нечего делать. Твое место в отряде.
Еще секунду Хэл смотрел на него, потом сделал несколько шагов вниз по склону.
— Стой, — окликнул его Дитя Господа. Повернувшись к нему, Хэл увидел, что он больше не смотрит в амбразуру. Их глаза встретились.
— Как твое настоящее имя? — спросил Иаков. Хэл пристально взглянул на него.
— Хэл Мэйн.
— Посмотри на меня, Хэл Мэйн, — сказал Иаков. — Кого ты видишь перед собой?
— Я вижу... — начал Хэл, но слова вдруг застряли у него в горле.
— Ты видишь, — начал Иаков вновь обретшим силу голосом, — того, кто всю свою жизнь с великой радостью и ликованием служил Господу Богу и теперь собирается отдать ему свой последний долг, который Божьей милостью дано исполнить ему одному. Когда ты вернешься в отряд, то скажешь это Рух Тамани и всему отряду теми самыми словами, какие услышал сейчас от меня. Ты обещаешь мне?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});