Кровавый спорт
Визг эхом разносился над миром, отражаясь от вершин Серых Гор. Это был вопль дикой животной агонии, остановивший полёт воронья и заставивший лошадей натянуть удила. Эхо визга затихло, и василиск упал, змеевидный хвост трепетал, его неестественный ихор окрасил суровую почву. Копыта резко опустились, впечатавшись в голову зверя, размозжив череп чудовища и отбрасывая уже безжизненное тело.
Гиппогриф встряхнулся, издав сердитый вскрик. Он поднялся на копыта, хлопая крыльями от ярости, в то время как его передние, когтистые конечности вцепились в жертву. В крике зверя, вопящего среди ликующей толпы, Феликс Ягер услышал первозданную ненависть и вздрогнул.
— Опасный зверь, — сказал он.
— Да, — Готрек Гурниссон хмыкнул, его единственный здоровый глаз с прищуром уставился на гиппогрифа.
— Ты уверен, что речь именно о нём?
— Да, — ответил гном. Татуированный убийца подрагивал от того, что в его случае могло сойти за рвение. Он шёл в темпе, который нельзя было назвать быстрым, но это компенсировалось его неумолимостью.
— Мы не нуждаемся в деньгах до такой степени, Готрек, — сказал Феликс, идя за гномом вниз по шаткой трибуне. Арена, примыкающая к горной фактории, была сделана из камней, оказавшихся под рукой, и наскоро застелена, и нынче стонала под весом запрудившей её толпы. Она представляла собой смесь отребья с обеих сторон ущелья Гизоро, тут слышался любой говор, от Кислева на севере до Тобаро на юге. Сама арена представляла собой большой кратер из камня и дерева, затянутый сверху толстой, плетёной сетью.
Готрек повернулся и посмотрел на Феликса.
— Речь не идёт о деньгах, человечий отпрыск, — прохрипел он. Рукоять топора заскрипела, когда он покрепче обхватил её. Феликс отступил на шаг.
— Готрек, это… — начал он. Готрек повернулся и начал протискиваться сквозь людское скопление, его огненно-рыжий, засаленный гребень волос, отмечал его путь столь же эффективно, как плавник акулы, рассекающей океанские воды. Его могучие руки, локти и плечи столь же уверенно проделали ему путь сквозь толпу.
— …возможно, не самый мудрый поступок, — вяло закончил Феликс. Он посмотрел на букмекерский купон, зажатый в руке, и пожал плечами. Если Убийца решил сойти в яму со зверем, то он мог сделать очень немногое, чтобы помешать этому. По сути, он не мог сделать вообще ничего.
Они направлялись в Бретоннию, когда их впервые настигли разговоры о, так называемом, «Короле Ущелья». Травля зверей, как это ни прискорбно, была достаточно распространённым явлением по обеим сторонам ущелья. Жизнь участников этих боёв измерялась днями, если не часами.
Король Ущелья выживал в течение трёх лет.
Гиппогриф снова завопил и прыгнул вверх, пытаясь порвать сетку, державшую его в ловушке. Это было великолепное животное, несмотря на хаотическое слияние лошадиных, птичьих и кошачьих черт. Старые шрамы покрывали его когда-то блестящую шерсть и яркий цвет малинового оперения поблек от возраста и грязи. Он упал и нанёс удар массивным плечом по плитам, отделяющим его от зрителей. Из его клюва раздавался звук, смешавший в себе рычание зверя и клёкот птицы.
Длинные охотничьи копья просунулись сквозь щели ограждения, отгоняя зверя. Он отшатнулся к центру арены и начал наворачивать круги, трубя вызов. Наконец на его вопль пришёл ответ. Раздался трубный звук охотничьего рога и из открывшихся ворот на арену вышел Готрек Гурниссон.
Гиппогриф и Убийца мгновение смотрели друг другу в глаза. Готрек поднял топор, и в тот же миг зверь сорвался в галоп. Гном уклонился с, казалось бы, невозможной для столь мощного существа скоростью и когти зверя вспороли поверхность плит, где мгновением ранее находился Истребитель. Крыло щёлкнуло над гномом. Топор Готрека в ответ срубил пучок волос на хвосте зверя. Копыта метнулись, целясь в плечо Готрека, и Феликс замер, услышав глухой щелчок. Толпа взвыла.
Готрек ухватился за выбитое плечо и, не выказав никаких эмоций, вправил его обратно. Жестокие лица охранников, работавших на Фактории, приобрели несчастный вид. Результат не вызывал сомнений, но Феликс подумал, смогут ли он и Готрек забрать выигрыш прежде, чем их прибьют. Зверь приносил владельцам этой арены стабильный доход в течение трёх лет, так что они вряд ли будут счастливы, когда Готрек прикончит их золотого тельца. Он слегка ослабил меч в ножнах.
Гиппогриф вскрикнул и, развернувшись, снова бросился на Готрека. Убийца снова нырнул, метнувшись между ног существа. Он оказался у него за спиной, и Феликс напрягся. Вот сейчас.
Однако этого не произошло.
Готрек ухватился за клок шерсти на спине гиппогрифа и рывком забросил себя на его спину. Тот дико закричал и начал брыкаться и крутиться. Но Убийца крепко вцепился в него. Толпа замерла в удивлении, не понимая, что происходит. Феликс не отличался от остальных. Его сердце подпрыгнуло к самому горлу, когда гиппогриф взметнулся в воздух. Его крылья метались как ураган, когда он нёсся вверх. Готрек стоически продолжал цепляться за его спину.
Существо ударилось о сеть и забилось в ярости. Гном, пойманный в ловушку между сетью и зверем, пытался высвободить свой топор. Букмекерский купон смялся в руке Феликса, его горло пересохло. Готрек наконец освободил топор и, взмахнув им… разрезал сеть.
Толпа издала коллективный стон, когда гиппогриф умчался в небо с победным криком. Готрек упал на пол арены. Феликс выхватил меч и, резким взмахом разрубив доски, отделяющие его от арены, в мгновение ока оказался рядом с гномом, когда тот с трудом начал подниматься на ноги. Толпа была в смятении, охранники метались среди зрителей, изо всех сил пытаясь восстановить порядок. Многие из них спешили в их сторону, печать убийства горела на их лицах. Похоже, время ставок закончилось.
— Готрек, зачем ты это сделал? — вопросил Феликс, пока охранники бежали в их с гномом сторону.
— Все мы должны быть свободны в поисках собственной гибели, человечий отпрыск. — Готрек провёл большим пальцем по лезвию топора, рассекая его, и, щелчком отправив каплю крови в сторону бегущих охранников, продолжил:
— А теперь давай поможем этим дуракам с их собственной, а?
Джордан Эллингер
Давай, потягаемся!
Когда в трактир вошёл Феликс, в общем зале повисла тишина. Его зюденландский плащ был заляпан красным, на кольчуге налипла грязь вперемешку с полузапёкшейся алой кровью. Он смахнул со своих светлых волос дорожную пыль, и на него уставилось несколько пар колючих, словно армейские сухари, глаз.
— Подвинься, человечек, — пробормотал Готрек и направился к бару.
Не обращая внимания на окружающих, он взгромоздился на стул. Трактирщик, слепленный из того же теста, что и здешние завсегдатаи, протёр кружку толстыми пальцами.
— Эля, — заказал Убийца, постучав перед собой по барной стойке.
Феликс подсел к Готреку и беспокойно оглядел местную публику. Те с неприязнью смотрели на него.
— Могу я где-нибудь привести себя в порядок? — спросил он хозяина, когда тот с грохотом поставил перед гномом кружку с элем.
Трактирщик фыркнул и поглядел Феликсу через плечо, затем, ни слова не говоря, вернулся на своё место в конце барной стойки.
— В переделку попал, а, блондинчик? — раздался за спиной грубый голос.
Феликс обернулся. Возле него почти вплотную стоял один из местных.
— На нас напали бандиты на холмах за городом, — ответил он.
Кто-то из присутствующих ударил кулаком по столу и резко встал.
— У меня ж братец там, в холмах!
Феликс встревоженно погладил рукоять меча.
— Готрек… — осторожно прошептал он, и принялся было вставать, но получил удар в грудь и плюхнулся обратно на стул.
Опустевшая кружка грохотнула о барную стойку. Вставая, Готрек махнул трактирщику, словно говоря, что много времени это не займёт, и когда он вернётся, хотел бы увидеть полную кружку. Затем он перевёл взгляд на местных задир.
— Может, с гномом попробуешь?
Здоровяк набычился, но прежде чем он пошёл в разнос, вмешался хозяин.
— Только не в городе, Боксен. Заявится шериф, и все пятеро загремите в кутузку.
— Нам ссоры не нужны, — произнёс Феликс. — Мы с другом просто хотим выпить эля и после отправимся своей дорогой.
Тонкие губы Боксена растянулись в улыбке.
— О, значится, гном выпить любит?
— Больше чем твая мамашка любит за пару медяков, — ответил Готрек, обнажая пожелтевшие зубы.
Боксен нахмурился и зарычал, — Давай, значится, так. Мы все пьём с тобой пинту за пинтой. Если ты, гном, не отстаёшь, мы оставим вас в покое.
— А если мы проиграем? — осторожно спросил Феликс.
— Тада выволочем вас за город да поотрываем бошки.