Он улыбнулся. На этот раз не так мягко.
– От себя же, уже не как генерал, а как частное лицо, добавлю вот еще что… Я дарю вам эти наручники. – Он указал на скованные руки. – И добавлю к ним еще одну пару… Ключей от них не дам, но сделаю один звонок. Милой даме, которая вот уже третий день мечтает о встрече с вами. Мечтает каждую минуту, каждую секундочку. Даме с милыми рыбьими глазами и порезами на щеках, которые вы походя оставили ей.
Стас сглотнул.
– Я уверен, она захочет отблагодарить вас за эти милые штрихи, добавляющие шарма к ее внешности. И думаю, она не останется в долгу. Тем более что обстановка будет располагать. Пустой дом, вы с ней один на один, прикованный к батарее… Если вы думаете, что кто-то станет вас искать, вы заблуждаетесь. Дальше меня информация о вашей поимке не прошла. Рубаков об этом не знает. Если он и узнает о том, что вы всплыли здесь, внутри Старого Города, то лишь через несколько дней. Когда обнаружат ваш труп.
Генерал помолчал. На его лице медленно расплывалось удовлетворение от хорошо проделанной работы.
– Я вижу, на этот раз вы меня поняли хорошо, Стас Викторович. Может быть, вам хочется знать, что же будет дальше? Я сейчас на летучку к Рубакову, а потом вернусь сюда, часа через четыре. Уже как частное лицо… Я думаю, к тому времени вы расскажете, где оставили секвенсор.
– А если не расскажу? Генерал пожал плечами:
– Ну, если к тому времени вы не расскажете… Значит, не расскажете и потом. Поэтому торговаться с вами, когда вернусь, я не стану. Лишь загляну сюда, узнаю результаты. И либо поеду забирать секвенсор, либо пожму плечами и уйду ни с чем. Что ж, невозможно выигрывать всегда…
– И зачем же тогда вам все это нужно?
– Вы думайте не обо мне, Стас Викторович! Думайте лучше о себе! В любом случае, расскажете вы или не расскажете, вы мне будете уже не нужны. И вы опять останетесь с Бавори, один на один в пустом доме. Пока она не наиграется с вами. А я думаю, это случится не скоро… Вы выбираете этот вариант?
Стас поерзал в кресле, мельком покосился на дверь.
Прикрыта глухо. А звукоизоляция здесь… Черт бы ее побрал, эту звукоизоляцию!
Генерал поглядел на часы. Опять досадливо сморщился:
– У меня больше нет времени. Через пять минут я должен вылететь к Рубакову на летучку, этот чертов парад… Научи дурака молиться, он и мраморный пол раскрошит… Решайте быстрее, если не хотите варианта с милой дамочкой-дрессировщицей! Между нами, мальчиками, говоря, я бы предпочел обойтись без нее. Хоть мы с вами и по разные стороны, а с милашкой Бавори как бы партнеры, но… Я бы предпочел цивильный вариант. Без крайностей… Итак? Ваше последнее слово?
Не отводя взгляда, генерал перестал полировать пальцами бочок бокала. Приподнял бокал, глотнул коньяка. Закусил долькой яблока – по комнате повеяло свежестью…
Чистым осенним небом…
Диким чувством свободы – когда за спиной словно растут крылья и ты смеешься, зная, что все по плечу…
Только теперь это чувство свободы, как золотая рыбка в аквариуме за стеклянной стеной. Не дотянуться, не прикоснуться. Уже никогда, похоже. Последнее слово… Будто от него что-то зависит!
Генерал может обещать все что угодно, но когда он получит секвенсор, все его обещания не будут стоить ломаного гроша. Он станет всего лишь нежелательным свидетелем.
А кроме того, Арни. Если сдать секвенсор генералу, то тогда эти его друзья…
И Белоснежка… Все было просто так, что ли? Даром? Чтобы вот эта вот лощеная морда еще слаще жировала?!
– Ну что же… – сказал генерал. – Я понял. Бесполезно. Жаль…
Генерал опрокинул в себя остатки коньяка, отломил кусочек шоколада и, сладко причмокивая, разжевал. Встал с кресла, подошел к стене. Нагнулся к плетенке из прутьев – чехлу, прикрывавшему батарею.
Вырвал переднюю стенку, швырнул ее в угол. Вытащил из кармана наручники и затянул один браслет на трубе. Подергал, проверяя. Удовлетворенно покивал.
Стас чуть сполз в кресле, переводя упор с бедер и ягодиц на поясницу и спину. Если какой-то шанс и будет, то уж точно последний… Чертовы наручники!
Генерал обернулся. Нахмурился.
– Гм… Стас Викторович… Я вижу, вы все же не хотите сделать все цивильно? Предпочитаете грубости? Воля ваша…
И пошел по широкой дуге в обход гостевого диванчика. На ходу подхватил тяжелый графинчик с коньяком, зашел справа, со стороны подлокотника, уперевшегося в плечо. Не пнуть.
Скрылся за спиной. Стас дернулся влево и вперед, пригибаясь, но по шее, царапая, скользнули пальцы. И воротник врезался в кадык, задирая голову назад.
И даже рук не поднять… Скованы, выкручены назад и влево…
– Что, Крысолов? Не любишь быть мышкой? Ничего, недолго ост…
Дверь осторожно, едва заметно приоткрылась.
– Господин генерал?..
В приоткрытой двери показалось лицо – какое-то виноватое. Словно долго старались достучаться, но все никак. И решились войти без предупреждения.
Янтарное пятно, занесенное над головой, пропало.
– Вон! – рявкнул генерал. – Я же сказал, не входить! Лицо побледнело, но дверь не закрылась.
– Но…
– Вон! Я знаю, что пора! Кочегарьте вертушку, сейчас буду!
Но дверь не закрылась.
– Господин генерал, это из штаба Рубакова…
– Рубакова?..
Генерал появился справа, встал возле подлокотника, пряча за спину графин. Но голову Стаса все так же прижимало к спинке дивана, врезавшийся под кадык воротник душил.
– Да. Просят доставить к ним задержанного.
– Какого задержанного?..
Человек за дверью облизнул губы. Похоже, он переживал не только по поводу входа без предупреждения.
– Его… – Человек указал глазами на Стаса. – Крысолова…
По шее генерала, от белоснежного воротничка, пошла красная волна. По щекам, по скулам, по вискам…
– Кто доложил?
Тихо, едва слышно. Но человек за дверью вздрогнул и на миг отпрянул назад.
– Кто доложил?..
– Никто из наших не докладывал, господин генерал. Эточили кто-то из военных, или через вторые руки… Никто из наших не докладывал… Но требуют его немедленно…
– Куда?
– В головной…
Головной офис… Это, кажется, где-то в Пригороде…
– Срочно, господин генерал, – чуть осмелел человек за дверью. – На вашем вертолете.
Генерал покосился на Стаса. Его губы беззвучно двигались. Беззвучно, но очень выразительно.
– Господин генерал… Воротник перестал жать шею.
– Да, да! Слышу! Тащите его в вертушку!
* * *
Вертолет подпрыгнул, и крыша дома поплыла вниз.
Стас прильнул к иллюминатору, пытаясь взглянуть назад, на центр Старого Города. Где-то там светились красные габаритки, желтые фары, белые прожектора упирались в небо призрачными конусами… Там суетились словно в муравейнике из светлячков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});