– Вы приезжаете сюда, чтобы поддерживать и проповедовать христианскую любовь, а не для того, чтобы разжигать вражду. За подобные разговоры надо мальчиков розгами сечь, а не повторять их глупые слова.
Сикорский был очень сконфужен таким результатом своего рассказа и оправдывался тем, что он рассказал это только ради шутки.
Сколько я мог заметить, и бабушка, и отец мой были люди верующие, но совершенно не фанатики, и тем более не паписты. По крайней мере, я много раз слышал, как они, не стесняясь, критиковали и осуждали все те ненормальные явления, которыми папизм удивляет мир. Зная хорошо взгляды и характер бабушки, я уверен, что если бы она дожила до объявления папской непогрешимости, то с досады отреклась бы от католической религии.
Захотелось моей бабушке однажды увидать императрицу Александру Феодоровну. Не говоря никому о своем намерении, она нарядилась щеголеватее обыкновенного, то есть вместо пеньковых подвязала шелковые сырцовые букли, воздвигла на голову свою гигантскую шляпу с страусовым пером, накинула на плечи черную бархатную накидку, обшитую кружевами, и, вооружившись зонтом, который в развернутом виде мог прикрыть почти четырех человек, отправилась гулять в дворцовый сад.
Идет она по одной из аллей и встречает какого-то военного высокого роста, без эполет, в белой фуражке, около ног которого бежит собака. Когда они сошлись, бабушка остановила незнакомца.
– Извините, что я вас задержу, – обратилась она к нему по-французски. – Вы здешнего полка или придворный?
– А вам зачем это знать?
– Если бы вы были придворный, – ответила бабушка, – то я попросила бы вас научить меня, как и где можно увидеть императрицу?
– Да, я состою немножко при дворе, – ответил, улыбнувшись, военный, – и могу вам в этом помочь. Но позвольте прежде узнать, кто вы такая?
– Я Жозефина Эвальд; мой сын служит здесь в институте.
– A-а! Я знаю вашего сына очень хорошо. Пойдемте ко дворцу. Разве вы никогда не видали императрицу?
– Нет, никогда не случалось встречать ее.
– А императора вы видели?
– Только издали, когда он проезжал мимо нашего дома.
– Вы не желали бы его посмотреть?
– Нет, – ответила старуха просто, – я на него сердита. Военный взглянул с удивлением на бабушку.
– Сердиты? – переспросил он. – За что же?
– А за то, что он помогал австрийцам усмирять венгерцев.
– Какое же вам до этого дело?
– Как же мне нет дела, когда я сама венгерка! – ответила с гордостью бабушка.
– Вот как! Очень жаль, что император не знал этого раньше; может быть, он тогда посоветовался бы с вами, прежде чем начать эту кампанию, – заметил насмешливо военный.
– Он ничего бы не потерял от этого, – ответила бабушка. – Есть вещи, которые мы, женщины, понимаем лучше мужчин.
– Что же вы скажете насчет венгерской кампании?
– Теперь уже поздно об этом говорить, – сказала бабушка, махнув рукой.
– Ну, все-таки… Как вы думаете об этой войне?
– Я думаю, – начала бабушка, – что государь сделал ужасную ошибку, помогая австрийцам. Чрез это он нажил себе и России сильных врагов в венгерцах и не нажил друга в Австрии. Мы хорошо знаем австрийцев: это не такой народ, чтобы чувствовать благодарность за сделанное добро.
– Может быть, вы и правы, сударыня, – ответил военный серьезно, – но в политических делах никто и не рассчитывает на такие чувства, как любовь или благодарность. Если император решил поступить так, а не иначе, то, вероятно, имел на это другие, очень важные причины.
– Может быть… но только… все-таки, это была ошибка с его стороны, – упорно настаивала бабушка.
В это время они подошли ко дворцу. Военный провел бабушку на двор левого дворцового крыла, пригласил ее войти на подъезд и подождать немного в первой комнате, обещая доставить ей случай повидать императрицу, а сам прошел далее. Чрез несколько минут к бабушке подошел камер-лакей и пригласил ее следовать за ним к императрице.
– Как к императрице? – удивленно и испуганно спросила бабушка.
– Точно так, сударыня. Ее величество ожидают вас; потрудитесь поторопиться.
– Ах, Боже мой! Что же это такое? – заволновалась старуха. – Этот военный обещал мне только показать императрицу; я не думала у нее быть! Я и одета-то не так! Что мне делать теперь?
– А вы не знаете этого генерала, с которым вы изволили придти? – спросил ка-мер-лакей.
– Да разве это был генерал?
– Это был государь император, сударыня.
С бабушкой чуть не сделался обморок. Немалого труда стоило камер-лакею успокоить ее. Он помог ей снять верхнее платье и шляпу и затем повел во внутренние покои. Совершенно смущенная старуха следовала за ним как приговоренная к смерти. Подойдя к двери одной комнаты, камер-лакей предупредил бабушку, что именно тут, налево, она увидит императрицу. Бабушка перекрестилась и вошла за ним.
Императрица Александра Феодоровна сидела в кресле у камина, а недалеко от нее стоял государь и, улыбаясь, смотрел на смущенную бабушку. Она направилась прямо к нему и, сложив руки, как бы для молитвы, хотела опуститься на колено; но государь, угадав ее намерение, удержал за руку и подвел к императрице.
– Простите, ваше величество, – бормотала бабушка.
– Ничего, ничего, – смеясь, отвечал император, – хоть вы и сердиты на меня, но я очень рад с вами познакомиться. Вот императрица, которую вы желали видеть.
Императрица протянула старухе руку (которую та поцеловала) и пригласила сесть на ближайшее кресло.
– Теперь вы можете поболтать на свободе, а мне надо уйти, – сказал государь, направляясь к дверям. – До свидания! Бабушка осталась с императрицей и одной придворной дамой, вошедшей вскоре после ухода императора. Государыня расспрашивала ее о нашей семейной жизни, о городских жителях, угостила бабушку чаем и продержала ее у себя более часу времени. Когда эта оригинальная аудиенция кончилась, бабушка обратилась к императрице с просьбою исходатайствовать у государя прощение за ее неосторожные и резкие выражения.
– Да государь и не сердится на вас, – успокаивала ее императрица. – Он очень весело рассказывал мне, как вы сделали ему выговор за венгерскую кампанию.
– Я имела счастье видеть государя только издали и всегда в экипаже, оттого и не узнала его сегодня, – оправдывалась бабушка. – Притом и глаза мои от старости уже плохо видят.
– Да ничего, будьте спокойны, – говорила императрица. – Государь любит подобные встречи инкогнито. Поезжайте спокойно домой и поцелуйте от меня ваших внучат. Может быть, еще увидимся когда-нибудь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});