армий сначала в Бресте, а потом в Италии, а затем он возглавил генеральное казначейство департамента Иль-и-Вилен.
Именно он принял у себя и спрятал в Тресессоне депутата-жирондиста Жака Дефермона, бывшего председателя Национальной Ассамблеи, ставшего позднее министром и графом Империи. И он, кстати, общался со всеми этими людьми, которые, выбрав Республику по совести, отказались потом санкционировать злоупотребления кровавых карьеристов.
После Сиври замок унаследовала его внучка, Алиса де Перрьен де Кренан, вышедшая замуж сначала за барона де Монтескьё, а затем, в 1917 году, за графа Антуана де Прюнеле. Именно она завершила реставрацию внешнего облика замка и провела реконструкцию и обновила интерьеры – к большой радости потомков, которые почтительно заботятся о Тресессоне до сих пор.
Часы работы
Замок открыт только часть лета, до 15 августа, с 10.30 до 12.30 и с 14.00 до 16.00.
Турлявилль (Tourlaville)
Проклятые любовники
Любовь обоих нас к смерти привела.
Данте Алигьери
Обрамленный зеленью, замок Турлявилль, несомненно, является одним из прекраснейших свидетелей эпохи Возрождения во всей Нормандии. Но даже будучи великолепным образчиком изящной архитектуры XVI века, замок этот ныне абсолютно безлюден. Гордый в своем одиночестве, он хранит в себе память величайшей, трагической истории любви своего времени. Правда, иногда город Шербур проводит в замке салоны, но не более: Турлявилль для туристов закрыт. Но раньше, когда дела обстояли иначе и гид проводил группу посетителей в синюю восьмиугольную комнату, расположенную в одной из башен замка, голос его сам собой делался тихим и почтительным, словно экскурсовод боялся потревожить некое местное привидение: «Сейчас мы находимся в спальне Маргариты. Здесь она и Жюльен любили друг друга».
Их и впрямь звали Жюльен и Маргарита де Равале, и оба они представляли знатный нормандский род. Их предок бок о бок бился с Жанной д’Арк под Орлеаном и Патэ. Их родители, Жан де Равале и Маргарита де Ля Винь, были весьма богаты и в числе прочего движимого и недвижимого имущества владели пресловутым замком Турлявилль, что некогда построил их дед, Жак де Равале, на земле, дарованной ему Маргаритой д’Эстутвилль, герцогиней Неверской.
Жюльен родился в 1582 году, а его сестра – четырьмя годами позже. Помимо них в семье было еще четверо мальчиков и три девочки, однако если эти пятеро чад Равале были просто здоровыми и крепкими, то Жюльен с Маргаритой походили друг на друга как две капли воды и отличались от остальных невероятной красотой. У обоих были светлые волосы цвета льна, типичные для нормандцев, унаследовавших северные черты у своих предков-викингов, у обоих были голубые глаза и изящные черты лица. Грациозность и женственность у девушки дополнялись мужественностью у ее брата.
Возможно, именно благодаря этому сходству и близкому родству брат и сестра с раннего возраста питали друг к другу нежные чувства, вызывая своим поведением у родителей лишь мягкую снисходительную улыбку. Никто и представить себе не мог, что с возрастом эта любовь могла стать уже не такой чистой. Но кто из родителей вообще мог подумать об этом?
Шли годы. Когда Жюльену исполнилось двенадцать лет, отец решил отправить его в коллеж в Кутансе, чтобы тот получил начальное образование в церковной сфере, ведь это был единственный вариант для младшего отпрыска в семействе. Жюльен, в свою очередь, не питал особой радости по поводу своей будущей профессии. К тому же мысль о том, что ему придется покинуть фамильное гнездо, угнетала его. Маргарита же переживала за своего брата столь сильно, что родители одно время даже боялись за ее рассудок. Впрочем, со временем она поняла, что ее душевная болезнь ни к чему хорошему не приведет, и стала терпеливо ждать возвращения горячо любимого Жюльена.
Этого счастливого дня она ждала четыре года. Долгие месяцы ожидания Маргарита посвятила своему образованию: училась пению, танцам, музыке, искусству, а также управлялась по хозяйству в большом родительском доме. Еще она много времени уделяла своей внешности и с каждым днем становилась все краше. Родители уже стали подыскивать для нее подходящую партию, как вдруг вернулся Жюльен – для Маргариты это был момент истинной безграничной радости.
В то же самое время в замке гостил давний друг Жана де Равале. Это был мудрый пожилой священник итальянского происхождения по имени Антуан Фузи. Долгое время он преподавал в Париже, в Наваррском коллеже. Семейство Равале глубоко ценило его ум и доброту, так что Антуан был у них частым гостем.
Разумеется, он знал о тех нежных чувствах, что питали друг к другу брат и сестра, однако его все же удивило то, с какой безумной радостью Маргарита восприняла возвращение Жюльена. Отметил он также и то, что за столом они глаз друг с друга не сводили и пользовались любой возможностью побыть вдвоем, например, в ходе долгих прогулок верхом.
Именно он определил природу чувств, связывавших Жюльена и Маргариту. А все благодаря одному слуге, крестьянскому мальчишке, невинному в своей простоте.
Дело было так. Однажды вечером Антуан Фузи отправил юного слугу к Жюльену, чтобы тот передал юноше книгу, которую юноша уже давно хотел прочитать. Мальчик убежал, но вскоре вернулся со все той же книгой в руках… да к тому же еще и красный как рак и чрезвычайно смущенный.
Антуан Фузи удивился. Жюльена что, не было в комнате? Да нет, вроде он был у себя. Тогда почему вернул книгу? Она ему была больше не нужна? Сначала малолетний слуга молчал, но под градом вопросов он, наконец, сдался и рассказал, что не осмелился войти к молодому господину, потому что тот был не один. Вместе с ним была Маргарита, и, когда крестьянский мальчик под давлением рассказал, что именно он увидел, возмущенный Антуан Фузи сперва решил, что сошел с ума, а затем задался вопросом: уж не является ли этот мальчуган самым отъявленным лжецом на свете?! Но нет, мальчик стоял на своем: мол, если господин ему не доверяет, пусть он пойдет и посмотрит сам.
Ситуация показалась Фузи настолько щекотливой, что он строго-настрого запретил мальчику рассказывать об этом кому бы то ни было. Затем, поразмыслив какое-то время, он решил обо всем поведать родителям, чтобы те приняли необходимые меры. Быть может, зло еще можно пресечь в зародыше, ведь Жюльен и Маргарита были еще так молоды. Ей пятнадцать лет, ему – девятнадцать. Вероятно, все еще можно исправить.
Естественно, родители были буквально раздавлены этой новостью. Жан де Равале хотел было своими руками удавить виновников, однако жена,