Я стал выступать в Красном октагоне так часто, как только мог – и мои выступления становились все более свирепыми и варварскими. Я не просто убивал противников, я уничтожал их с яростью, будто кровных врагов.
 Права была Брита. Я стал таким же, как папа Рик. Даже, наверное, хуже.
 Вскоре октагона перестало мне хватать. Я заявился в кабинет Максимиана и сказал одну фразу:
 - Хочу вернуться в эфир.
 Продюсер даже не пытался меня отговорить, только загадочно улыбнулся и спросил:
 - Ты же понимаешь, что рано или поздно погибнешь на шоу?
 - Понимаю. Мне насрать.
 - И я не дам тебе возможность выживать с помощью клонов, как это делал прошлый Брут.
 - Какой еще прошлый? Есть только один Брут, и это я. Говорю еще раз – мне насрать. Я даже сразу готов пойти ва-банк. Когда стартует следующий "Последний живой"?
 Макс рассмеялся и сказал:
 - Так я и думал. Только знай, что особых условий не будет. Мы сотрем тебе память и ты станешь одним из пары сотен бегунов в серых комбезах.
 - Не заставляй меня повторяться.
 - Как скажешь. Сейчас я попрошу подготовить документы. Ты ведь свободный человек, как-никак, мы обязаны подписать контракт…
 Я кивнул и уселся в кресло. Мысленно я был уже на шоу, резал глотки охотникам и проводил жестокие казни других бегунов.
 Выживу ли я? Не знаю. Мне действительно плевать. Если сдохну – значит, так и тому быть. Мир станет лучше, если в нем не будет меня.
 Но до тех пор, пока я жив, шоу продолжается.
 Мое личное, бесконечное Бруталити-шоу.