Однако, с самого первого дня, как только гора Ашботан заменила собой гору Калавартог, это не грозило ни одной жрице. На склонах всей верхней части горы Ашботан жители Календиза устроили множество красивых террас с водопадами, озерами и красивыми парками, чтобы жрицам было где отдохнуть в тишине и посмотреть сверху на остров Равелнаштарам и Варкенардиз, галанские инженеры установили машины, делающие воздух вокруг горы точно таким же, как у её подножия. Леди Рита никогда не вдавалась в такие технические тонкости, как эти и просто радовалась тому, что теперь у неё было две дюжины террас с очень красивыми садами и парками, но самой чудесной из них была именно эта, с подаренным ей юным поркерианином Дорси Соймером при таких романтических, почти как в старинном рыцарском романе, обстоятельствах, садом коралловых деревьев.
Единственное, что её несколько тяготило, так это то, что Дорси, похоже, не было суждено стать её паломником потому, что тот втрескался по уши в Дженис, а эта своенравная юная красавица отвечала ему взаимностью. Она к тому же жутко ревновала своего ухажера к своей бабушке и леди Рите даже пришлось сказать ей о том, что ни о каком паломничестве юного чемпиона к ней не может быть и речи. На то, что Дорси был паломником леди Корины, Дженис смотрела точно так же, как и любая другая девушка или женщина из ордена рыцарей Варкена, то есть как на вполне обычную процедуру сугубо медицинского характера. Леди Рита очень внимательно за всем наблюдала и поражалась двойственности натуры этого настырного паренька. В покоях её подруги он вёл себя, как взрослый мужчина, словно уже был архо, а с её внучкой был самым обычным мальчишкой, впервые влюбившимся в девочку.
Самое смешное в этой ситуации заключалось в том, что через два с половиной месяца её внучке должно было исполниться шестнадцать, а Дорси Соймеру спустя всего одну неделю пятнадцать, после чего он отправится в торней и выйдет из него уже семнадцатилетним трао. О том, что последует за этим, Рита даже боялась думать, хотя и знала со стопроцентной уверенностью, что этот парень тотчас притащит в спальную её внучки каменного синего барса и эта парочка отправится в брачный полёт прямо из дворца Сорквика и тот не сможет этому никак помешать, поскольку уж кого-кого, а Дорси не остановят никакие запреты, да, и Дженис тоже. Так что быть этому черному рыцарю и сержанту лесного патруля ещё и принцем, поскольку Сорквик вписал имя своей внучки в список наследных принцев и принцесс, а к своему тренеру испытывал искреннее уважение и признательность. Выволочку он, конечно, устроит обоим, но не более того.
Может быть поэтому подарок Дорси Соймера нравился Верховной жрице ещё больше. Коралловые деревья были чудо, как хороши. Их толстенькие стволики природа одела в шубки из рыжевато-золотистого мягкого и пушистого меха, а ветви были похожи на пухленькие, золотистые детские ручки, из пальчиков которых росли гибкие прутики, увенчанные алыми, с розовыми и палевыми прожилками, узорчатыми, гофрированными, лаково блестящими листьями, нижняя часть которых была покрыта розовым пушком. Любой человек, увидев эти деревья, источавшие нежный запах ночной фиалки, первым делом хотел обнять их и коралловые деревья тотчас отвечали на это взаимностью. Их ветви были очень подвижными и моментально начинали гладить тебя по голове, плечам, спине. К тому же они были телепатами и посылали в твоё сознание просто невообразимое чувство спокойствие, любви и умиротворения, но они не были при этом эмоциональными вампирами, как молодые коврики живого варкенского мха, и отпускали тебя с лёгкостью, да, ещё и как бы целуя на прощание.
А ещё коралловые деревья умели трепетать своими листочками даже в безветренную погоду, издавая при этом очень приятные, мелодичные шелестящие звуки. Рита благоговела перед ними и ей очень нравилось заниматься в этом саду любовью. Правда, это было всего лишь один раз, но зато с Сорквиком и всё было так чудесно, что она снова залетела от своего любовника и теперь не знала, как ей и рассказать ему об этом, ведь он опять начнёт набиваться к ней в мужья и клясться, что отречётся от трона в пользу Теффи. Как не пыталась она доказать Сорквику, что из него выйдет такой же муж, как из гвардейского скакуна балерина, тот упорно стоял на своём и его не приводило в чувство даже то, что она не раз и не два говорила ему, что любит по настоящему всего одно мужчину, Жано Корреля, а в него всего лишь бывает влюблена, как и в любого другого паломника.
Как только леди Рита вспомнила о паломниках, она заулыбалась и села на кушетке, прислонившись спиной к коралловому деревцу, от чего оно тотчас затрепетало всеми листочками и, склонив свои ветви-руки, принялось нежно ласкать её плечи и шею. В руках жрицы появилась коробка, изготовленная из морской кости, которая ещё поутру была полна невероятно вкусных шоколадных конфет. Сейчас в ней осталось всего несколько конфет и леди Рита, вздохнув и мысленно поругав себя за то, что она такая сладкоежка, стала отправлять конфеты в рот одну за другой. Конфеты были такими вкусными, что мигом закончились. К коробке прилагалась ещё и записка весьма странного содержания, которая гласила:
– Конфетка, жди меня завтра утром ровно в одиннадцать в своём самом любимом саду коралловых деревьев совершенно голой. Я приду и одену тебя в такой наряд, что ему позавидует и сама Великая Мать Льдов. Это как раз то, о чём ты так долго мечтала вместе со своей драчливой майнарой.
Твой преданный друг.
Преданных друзей у леди Риты было очень много, но никто из них не был портным. К тому же этот парень знал её прозвище, а таких среди её друзей было не так уж и много, ну, а о том, что Корина является не только её правой рукой, но ещё и майнарой, без которой она и трёх дней не могла прожить, знали только самые близкие её друзья и поэтому она терялась в догадках, кто же это мог быть. Когда она съела последнюю конфету и слизнула со своей груди крошку шоколада, то ей стало немного грустно. Впрочем, если это был не розыгрыш, то это была далеко не последняя коробка конфет, которую она получила от этого парня, пожелавшего стать её паломником. Лишь бы он оказался настоящим рыцарем и приличным человеком и не стал набиваться в отцы, что сделалось последнее время просто каким-то наваждением и сущим наказанием для Верховной жрицы. Одно дело родить сына или дочь от такого любовника, как Сорквик или же вовсе от Жано, и совсем другое подарить ребёнка случайному паломнику, пленившему её сердце всего на каких-то несколько часов.
В последнее десятилетие леди Рита взяла за правило принимать у себя в покоях не более одного паломника в неделю, а число новых паломников и вовсе резко ограничила. Теперь их у неё бывало не более шести человек в год, а иной раз и того меньше. Делами храма она почти не занималась и потому всё своё свободное время посвящала семье Жано, в которой она давно уже была равноправным членом, и своим детям, их у леди Риты было уже двадцать семь, – одиннадцать дочерей и шестнадцать сыновей и все они были рождены только от двух отцов, Жано и Сорквика. Император проявил себя очень благородным человеком и всех её детей и внуков, которых было уже восемнадцать, записал в наследные принцы и принцессы. Различие между ними всё же было и оно заключалось в том, что одни принцы и принцессы носили фамилию Роантир, а другие Роантир-Коррель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});